Мудрый Юрист

Право суда на снижение взыскиваемой неустойки: правовая природа, условия и область практического применения в современных условиях

Синицын Сергей Андреевич, кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ.

Статья С.А. Синицына посвящена праву суда на снижение взыскиваемой неустойки, которое является экстраординарным полномочием суда, установленным в ст. 333 ГК РФ для обеспечения баланса интересов спорящих сторон, выступая правовой гарантией справедливости гражданского права. По смыслу принципов состязательности и диспозитивности гражданского процесса суд не может посчитать неустойку несоразмерной и снизить ее самостоятельно, без заявления ответчика. Статья 333 ГК РФ не подлежит расширительному толкованию и применению по аналогии к иным гражданским правоотношениям. Упразднение ВАС РФ актуализировало проблему обеспечения единства правоприменительной практики, в том числе своевременной выработки рекомендаций по применению ст. 333 ГК РФ в новых условиях.

Ключевые слова: неустойка, гражданско-правовая ответственность, гражданско-правовые санкции

Норма ст. 333 ГК РФ устанавливает право суда снизить размер взыскиваемой неустойки в случае ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательства. Применение данной нормы обосновывает активную роль суда в части определения в судебном акте размера подлежащей взысканию неустойки на основе сделанного сторонами заявления о применении ст. 333 ГК РФ и собранных по делу доказательств. По инициативе суда применение ст. 333 ГК РФ недопустимо, а только лишь отсутствие в судебном акте мотивов, по которым суд вышел за пределы озвученных сторонами доводов и представленных доказательств по делу, самостоятельно применив ст. 333 ГК РФ, явно недостаточно для обоснования законного судебного акта <1>.

<1> Иначе ср.: Определение ВС от 25.06.2013 N 3-КГ13-6 // СПС "КонсультантПлюс".

В условиях законодательного закрепления и практической реализации на стадии правоприменения принципов состязательности (ст. 9 АПК РФ; ст. 56 ГПК РФ) и равноправия (ст. 7 АПК РФ; ст. 6 ГПК РФ) спорящих сторон исключается, что суд может снизить взыскиваемую неустойку в произвольном размере и по собственной инициативе. В условиях отрицания частноправовых отношений ученые приходили к выводам о том, что суд по собственной инициативе полномочен снизить взыскиваемую договорную неустойку <2>. Такая возможность ложилась в канву гражданского процессуального законодательства, где задачи гражданского судопроизводства связывались с "правильным и своевременным рассмотрением и разрешением гражданских дел" (ст. 2 ГПК РСФСР), а вместо состязательности и равноправия спорящих сторон действовал принцип "выяснения судом действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон" (ст. 14 ГПК РСФСР).

<2> См.: Винавер А.М. Неустойка. Комментарий к ст. ст. 141 и 142 ГК РСФСР 1922 г. М., 1924. С. 23.

Современные исследователи усматривают в ст. 333 ГК РФ исключительную меру <3> защиты слабой стороны в договоре, восстановления баланса прав и законных интересов спорящих сторон <4>.

<3> См.: Карапетов А.Г. Неустойка как средство защиты прав кредитора в российском и зарубежном праве. М., 2005. С. 217.
<4> См.: Бондаренко Н.Л. Снижение неустойки судом: понятие и значение // Журнал российского права. 2013. N 11. С. 68 - 71.

При этом, как правило, содержательная характеристика права суда на снижение неустойки и его место в системе субъективных прав исследователями подробно не обосновываются. М.И. Брагинский и В.В. Витрянский объясняют ст. 333 ГК РФ законодательным обеспечением "не только законных, но и справедливых решений", но одновременно в современных условиях считают более предпочтительным альтернативный механизм, при котором взыскание кредитором неустойки в части, превышающей его возможные убытки, может квалифицироваться судом как злоупотребление гражданским правом, что, в свою очередь, должно влечь отказ в удовлетворении иска о взыскании неустойки <5>. Но в таком случае значение неустойки как самостоятельной гражданско-правовой санкции поглощается другой санкцией - требованием о взыскании убытков, что представляется не вполне обоснованным даже с точки зрения действующего закона.

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное).

<5> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. М., 2000. Кн. 1. С. 492.

Правовое регулирование порядка и условия применения ст. 333 ГК РФ во взаимосвязи с нормами-принципами судопроизводства, процессуальными нормами, устанавливающими обязанность доказывания обстоятельств лицом, которое в процессе ссылается на такие обстоятельства, предполагает, что заинтересованная сторона должна заявить мотивированное ходатайство о снижении неустойки, которое подлежит рассмотрению и оценке судом наряду с прочими доказательствами по делу. Мотивированность ходатайства предполагает его подкрепление конкретными относимыми и допустимыми доказательствами явной несоразмерности взыскиваемой истцом неустойки с учетом специфики обстоятельств рассматриваемого спора.

Снижение подлежащей взысканию неустойки определено ст. 333 ГК РФ как право суда. Буквальный смысл и толкование данной нормы связывает возникновение права суда на снижение взыскиваемой неустойки с установленным судом и мотивированным им в судебном акте фактом несоразмерности взыскиваемой неустойки последствиям нарушения конкретного обязательства, который не является умозрительным и подлежит доказыванию заинтересованной в снижении неустойки стороной в споре. Принцип беспристрастности суда, особый статус и компетенция суда в судебном разбирательстве исключают сбор доказательств несоразмерности взыскиваемой неустойки самим судом, мотивировку судебного акта доказательствами, которые не были представлены спорящими сторонами в ходе судебного заседания.

В доктрине гражданского права вопрос о праве суда на снижение неустойки мало исследован и напрямую связан с вопросом о юридической природе неустойки (кара для неисправного должника, суррогат интереса кредитора в обязательстве, заранее определенный минимальный порог ответственности должника и др.). М.Я. Пергамент рассматривал его как особое "судейское право", которое является "чем-то вроде противовеса того права на дополнительное вознаграждение, которое принадлежит кредитору" <6>. Отмечалось также и то, что "вопрос о снижении неустойки из права суда превращается в его обязанность" в тех случаях, когда должником является слабая сторона (гражданин-трудящийся) или размер неустойки является чрезмерным <7>. Тем самым дается очередная интерпретация снижения взыскиваемой неустойки.

<6> Пергамент М.Я. Договорная неустойка и интерес // Вестник гражданского права. 2012. N 4. С. 185.
<7> Граве К.А. Неустойка по дореволюционному русскому праву и по советскому праву: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1946. С. 325.

Полагаем, что речь идет не о субъективном праве суда на снижение неустойки, а об особом судейском полномочии, осуществляемом в рамках отправления правосудия, установленном непосредственно законом в интересах правопорядка в целом. Статья 333 ГК РФ не является императивной нормой, не устанавливает ни безусловной обязанности суда снизить размер взыскиваемой неустойки, ни презумпцию несоразмерности взыскиваемой неустойки. Обязанность стороны спора, заинтересованной в снижении неустойки, заявить соответствующее ходатайство в суд и доказать несоразмерность взыскиваемой неустойки последствиям нарушения обязательств является проявлением принципа диспозитивности в гражданском процессе, что не позволяет считать закрепленную законом возможность снижения неустойки правом суда, которое можно отнести к числу субъективных гражданских прав, осуществляемых по усмотрению субъектов гражданского права, действующих в гражданском обороте "своей волей и в своем интересе" (ч. 2 ст. 1 ГК РФ). Суд при отправлении функций правосудия беспристрастен и независим, наделен законом специальной компетенцией как орган судебной власти, не обладает никакой гражданской правосубъектностью, не является субъектом гражданского права, осуществляющим в своем интересе какие-либо субъективные гражданские права. В совокупности приведенные обстоятельства не позволяют считать возможность снижения неустойки субъективным гражданским правом суда.

Применяя ст. 333 ГК РФ и снижая взыскиваемую неустойку, суд при наличии достаточных оснований осуществляет в рамках своей компетенции закрепленное законом полномочие, содержание которого находится вне сферы действительного волеизъявления договаривающихся сторон. Соответственно, снижение неустойки не может быть отнесено к числу абсолютных прав или прерогатив суда, рассматривающего спор о взыскании неустойки. Снижение подлежащей взысканию неустойки было бы правильнее считать экстраординарным публичным полномочием суда, установленным законодателем для обеспечения баланса интересов спорящих сторон, предупреждения злоупотребления ими своими гражданскими правами, стимулирования инициативы и активности спорящих сторон, непосредственно заинтересованных в исходе дела, реализации принципа справедливости гражданско-правовой ответственности.

Возникновение полномочия суда на снижение взыскиваемой неустойки возникает вследствие юридических фактов, образующих юридический состав: сделанное ответчиком заявление о снижении неустойки, представление им доказательств несоразмерности взыскиваемой неустойки. Таким образом, полномочие на снижение взыскиваемой неустойки не возникает у суда автоматически, а корреспондирует с заявленным стороной, заинтересованной в снижении неустойки, мотивированным ходатайством о применении ст. 333 ГК РФ. Сторона спора, заявляющая ходатайство, связана процессуальной обязанностью доказать явную несоразмерность подлежащей взысканию неустойки. Эта несоразмерность является обстоятельством доказывания заинтересованной в снижении неустойки стороной спора - ответчиком <8>. Бремя доказывания несоразмерности неустойки не может быть переложено на другое лицо, участвующее в деле, или быть присвоено самим судом, разрешающим спор о взыскании неустойки. Суд ни при каких обстоятельствах не является субъектом процессуального доказывания значимых и подлежащих доказыванию по рассматриваемому им спору обстоятельств.

<8> В судебных актах ВС РФ обоснованно подчеркивается, что "вопрос о пределах снижения неустойки является тем обстоятельством, в отношении которого действует принцип состязательности сторон". См.: Определение ВС РФ от 06.11.2014 N 305-ЭС14-4047 // СПС "КонсультантПлюс".

Применение ст. 333 ГК РФ обусловлено чрезвычайными обстоятельствами разрешаемого судом дела и зависимо от конкретных обстоятельств последнего, активности спорящих сторон. Чрезвычайность случаев применения ст. 333 ГК РФ объясняется вынужденным отступлением от взыскания неустойки в установленном размере.

Тот факт, что полномочие по снижению взыскиваемой неустойки законом предоставлено именно суду, означает, что стороны не вправе заблаговременно в договоре оговорить неприменение ст. 333 ГК РФ к их спорам и разногласиям. Такие договорные условия следует считать не порождающими правовых последствий, выходящими за пределы усмотрения договаривающихся сторон, по своему содержанию устанавливающими компетенцию суда при разрешении спора, что является недопустимым, противоречит принципу свободы договора и нарушает его пределы.

В практике претензионной работы спорящих сторон в материалы дела представляется контррасчет ответчика, где нередко обосновывается предлагаемый суду размер снижения взыскиваемой истцом неустойки. В зависимости от конкретных обстоятельств дела контррасчет взыскиваемой неустойки и заявленное ответчиком ходатайство о снижении неустойки по правилам ст. 333 ГК РФ могут квалифицироваться как согласие должника с фактом нарушения им условия обязательства, свидетельствовать о признании заявленных исковых требований о частичном взыскании неустойки <9>.

<9> К сожалению, в отсутствие ожидаемого и должного обоснования прямо противоположный подход закреплен в далее цитируемых разъяснениях Пленума ВАС РФ о применении ст. 333 ГК РФ.

Голословные заявления о несоразмерности взыскиваемой неустойки беспредметны по той причине, что последствия нарушения ответчиком обеспеченного неустойкой обязательства достоверно известны лишь истцу, который, являясь управомоченной стороной, в силу закона при взыскании неустойки не связан обязанностью доказывать причиненные ему убытки неисполнением обязательства (ч. 1 ст. 330 ГК РФ). Такие действия следует считать разновидностью злоупотребления процессуальными правами и недобросовестным поведением ответчика, стремящегося уклониться от гражданско-правовой ответственности или минимизировать ее. Заявление ответчика о том, что неисполнение обязательства, обеспеченного неустойкой, не причинило истцу существенных неблагоприятных экономических последствий и потому взыскиваемая неустойка несоразмерна последствиям правонарушения, может быть обосновано представленным ответчиком в суд анализом и мониторингом хозяйственно-экономической деятельности истца, хотя, безусловно, это является трудоемким и затруднительным. Представленные ответчиком в суд доказательства несоразмерности взыскиваемой неустойки подлежат оценке наряду с прочими письменными доказательствами по делу.

Соблюдение принципов законности и беспристрастности предполагает обоснование конкретного размера (шага) снижения взыскиваемой неустойки непосредственно в судебном акте с обязательными ссылками на материалы рассмотренного дела. Размер снижения взыскиваемой неустойки не может определяться твердой денежной суммой, а должен быть обоснован на основании представленных в деле доказательств как применимый коэффициент снижения взыскиваемой неустойки. В противном случае весьма затруднительно будет понять логику суда, снизившего взыскиваемую неустойку, определив ее твердой суммой, которая ни одной из сторон в судебном заседании озвучена не была.

Значение ст. 333 ГК РФ уникально, поскольку данная норма нетипична по своему содержанию для децентрализованного метода и принципов гражданско-правового регулирования общественных отношений и функций суда в гражданском процессе. С формальной точки зрения данная норма является исключением из диспозитивного регулирования договорных отношений, позволяет суду пренебречь действительными и не оспоренными сторонами договорными условиями, преступить принципы свободы договора и невмешательства кого-либо в частные дела (ст. 1 ГК РФ), заменить договорную ответственность на определенные по своему внутреннему убеждению "справедливые" гражданско-правовые санкции, которые сложно считать согласованной сторонами мерой договорной гражданско-правовой ответственности.

Норма, закрепляющая за судом полномочие по снижению неустойки, не нова для отечественного гражданского законодательства. Однако ее закрепление в ГК РФ 1995 г. могло иметь и специальные цели, связанные с регламентацией стихийно развивавшихся рыночных отношений в России в середине 90-х гг. в условиях всеобщего разгосударствления. Если эти предположения верны, то законодатель не мог не учитывать, что штрафные санкции не могут рассматриваться как альтернативный способ заработка, источник доходов от честного бизнеса, поскольку сама по себе имущественная ответственность должника в нормальных условиях не может образовывать добавочной или прибавочной стоимости для коммерсанта, на получение которой нацелена его деятельность. Также гражданское законодательство должно было создать барьер оттоку капитала за рубеж и легализации денежных средств, происхождение которых "неясно" <10>. В советском гражданском законодательстве (ст. 142 ГК РСФСР 1922 г.; ст. 190 ГК РСФСР 1964 г.) был предусмотрен механизм снижения взыскиваемой неустойки, но его нельзя считать аналогом ст. 333 ГК РФ. Ученые того времени рассматривали ст. 142 ГК РСФСР 1922 г. как "предоставление суду права в случае признания данной неустойки чрезмерной в сравнении с действительными убытками, снижать таковую" <11>. Здесь же указывалось, что борьба суда и арбитража со случаями установления завышенных неустоек протекает "путем выработки и установления в судебной и арбитражной практике какого-то среднего, нормального размера неустойки и пени для типичных случаев" <12>. Отличия советского гражданского законодательства и законодательства современности в части снижения неустойки очевидны, поскольку советское законодательство напрямую связывало несоразмерность неустойки с убытками, понесенными кредитором. Выработанная цитируемыми советскими учеными-юристами рекомендация о снижении неустойки в условиях современности осложняется тем, что обнаружить "типичные случаи" в рыночных отношениях весьма непростая задача. Тем более что советские цивилисты констатировали отсутствие единой правоприменительной практики, одновременно указывая на то, что уменьшение размера санкции в исключительных случаях возможно по любому обязательству <13>.

<10> Имеются в виду случаи (пусть и немногочисленные), когда под видом взысканной неустойки на основании решения суда на счета нерезидентов за пределы Российской Федерации перечислялись суммы неустоек, в десятки раз превышающие размер основного долга, которого вполне могло и не существовать вовсе.
<11> Граве К.А. Договорная неустойка в советском праве. М., 1950. С. 66.
<12> Там же. С. 69.
<13> Хаскельберг Б.Л. Повышение и уменьшение размера неустойки арбитражем // Правоведение. 1978. N 2. С. 35 - 37.

Судебная практика применения ст. 333 ГК РФ. Вопрос о конституционности ст. 333 ГК РФ неоднократно рассматривался Конституционным Судом Российской Федерации, подходы которого к этому вопросу сводились к тому, что снижение неустойки является правом суда или возможностью, направленной "против злоупотребления правом свободного определения неустойки" <14>. Такое концептуальное понимание не ново, поскольку право на снижение неустойки достаточно в юридической литературе давно характеризуется как "право редукции" в тех случаях, когда размер неустойки превышает действительные убытки кредитора, ибо неустойка "не должна служить средством ростовщичества и закабаления должника" <15>. Законность, обоснованность и эффективность снижения судом неустойки не раз подвергались сомнению в юридической литературе. Правоприменительная практика ВАС РФ и ВС РФ о применении ст. 333 ГК РФ существенно различалась. ВАС РФ кардинальным образом менял излагаемый подход к снижению подлежащей взысканию неустойки по крайней мере дважды. Этот вывод с достаточной очевидностью следует из сравнения Постановления Пленума ВАС РФ от 22 декабря 2011 г. N 81 "О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление Пленума ВАС РФ N 81) и Обзора практики применения арбитражными судами статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации, утвержденного информационным письмом Президиума ВАС РФ от 14 июля 1997 г. N 17 (далее - Обзор практики применения ст. 333 ГК РФ), который применим и в современных условиях в части, не противоречащей Постановлению Пленума ВАС РФ от 22 декабря 2011 г. N 81.

<14> Например, ср.: Определение КС РФ от 15 января 2015 г. N 7-О; Определение КС РФ от 16 июля 2013 г. N 1087-О; Определение КС РФ от 22 января 2004 г. N 13-О; Определение КС РФ от 13 апреля 2000 г. N 55-О. Сложность реализации этого подхода состоит в том, что формирование договорных условий о размере неустойки на случай правонарушения является правомерным действием субъектов оборота, а злоупотребление правом подлежит доказыванию в каждом конкретном случае и ни в коем случае не может предполагаться. Иное означало бы, что правонарушитель будет поставлен в заведомо лучшие условия, чем пострадавший от его действий кредитор по обязательству, обеспеченному неустойкой.
<15> Обеспечение обязательств по гражданскому праву / Составитель Н.Г. Вавин. М., 1923. С. 10 - 11.

Существенны и ощутимы принципиальные различия в подходах ВАС РФ и ВС РФ к формулировке положений, определяющих единство судебной практики, что, конечно, не может не затрагивать порядка применения судами нормы ст. 333 ГК РФ.

На текущий момент времени перед судебной системой Российской Федерации стоит актуальная генеральная задача по созданию единообразной судебной практики, унификации выработанных ВАС РФ и ВС РФ положений по толкованию действующего законодательства, созданию единого процессуального кодекса, объединяющего правила гражданского и арбитражного судопроизводства. Безусловно, решение вопроса о создании непротиворечивой судебной практики является залогом и условием единства судебной системы Российской Федерации. Упразднение ВАС РФ не повлекло за собой утраты силы действующих судебных актов ВАС РФ, выражающих правовые позиции, сформулированные ВАС РФ. Однако подход законодателя в этой части не может считаться непротиворечивым и до конца взвешенным.

В соответствии со ст. 3 Федерального конституционного закона от 04.06.2014 N 8-ФКЗ "О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "Об арбитражных судах в Российской Федерации" и статью 2 Федерального конституционного закона "О Верховном Суде Российской Федерации" разъяснения по вопросам судебной практики применения законов и нормативно-правовых актов, данные Пленумом ВАС РФ, сохраняют силу до принятия Пленумом ВС РФ соответствующих решений. Вместе с тем норма ч. 2 ст. 13 Закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации", которая устанавливала вполне определенное правило, что по вопросам своего ведения Пленум ВАС РФ принимает постановления, обязательные для арбитражных судов в Российской Федерации, утратила силу в связи со вступлением в силу ФКЗ от 4 июня 2014 г. N 8-ФКЗ.

В силу закона правовые позиции Президиума ВАС РФ, излагаемые им при разрешении конкретных дел, не могли и не могут считаться вехами формирования единообразной судебной практики. В обход действующего законодательства Пленум ВАС РФ в отдельных случаях в своих постановлениях наделял общеобязательной силой постановления Президиума ВАС РФ по конкретным делам: например, в п. 11 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 июня 2011 г. N 52 "О применении положений Арбитражно-процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре судебных актов по новым или вновь открывшимся обстоятельствам" сказано, что содержащееся в постановлениях Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, принятых до даты опубликования настоящего Постановления, положение о том, что "толкование правовых норм является общеобязательным и подлежит применению при рассмотрении арбитражными судами аналогичных дел", может рассматриваться в качестве указания на возможность пересмотра судебных актов в силу обстоятельства, предусмотренного в п. 5 части 3 статьи 311 АПК РФ. Законность указаний Президиумом ВАС РФ на общеобязательность для арбитражных судов избранного им при разрешении конкретного дела толкования подлежащих применению норм права сама по себе вызывает вопросы. Таким образом, общий вопрос о "степени и сроке" обязательности Постановлений Пленума ВАС РФ и тем более Постановлений Президиума ВАС РФ, которые в ряде случаев по своему содержанию претендовали на формулировку правовой позиции ВАС РФ, в современных условиях не имеет однозначного решения.

Наблюдаются и другие вполне определенные, принципиальные и острые разногласия между ВАС РФ и ВС РФ по формулированию и значению судебно-правовых позиций, которые невозможно не учитывать при определении тактики и стратегии создания единообразной практики. В отличие от АПК РФ, ГПК РФ никогда не устанавливал специального смысла правовых значений позиций высшей судебной инстанции.

В п. 3 ч. 4 ст. 170 АПК РФ указано, что в мотивировочной части решения могут содержаться ссылки на постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и сохранившие силу постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по вопросам судебной практики, а также на постановления Президиума Верховного Суда Российской Федерации и сохранившие силу постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Непонятно, по каким критериям следует считать сохранившими силу постановления Президиума ВАС РФ по конкретным делам, которые вступили в законную силу и вполне могли быть исполнены в том случае, когда Президиум ВАС РФ выносил новый судебный акт по существу спора.

Совершенно иной по смыслу и содержанию подход закреплен в действующей редакции ГПК РФ. В ч. 4 ст. 198 ГПК РФ говорится о том, что в мотивировочной части решения суда должны быть указаны законы, которыми руководствовался суд при принятии решения: в гражданском процессе вообще не предусмотрена возможность ссылки в обоснование принятого решения по делу на правовые позиции Президиума или Пленума ВС РФ. В соответствии с п. 1 ч. 3 ст. 5 Закона от 05.02.2014 N 3-ФКЗ "О Верховном Суде Российской Федерации" Пленум ВС РФ дает судам разъяснения по вопросам судебной практики в целях обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации.

На сегодняшний день единственным примером согласованного выражения подходов ВАС РФ и ВС РФ к применению положений ст. 333 ГК РФ может являться п. 42 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", где предусмотрено, что взыскиваемая неустойка может быть уменьшена судом только в том случае, когда она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства. Здесь же высшие судебные инстанции закрепили, что при оценке обстоятельств несоразмерности судом могут приниматься во внимание в том числе обстоятельства, не имеющие прямого отношения к последствиям нарушения обязательств (цена товаров, работ, услуг, сумма договора и т.п.).

На уровне пленума высшей судебной инстанции наиболее актуальные по времени рекомендации выработаны ВАС РФ, которые сохранили силу. В п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ N 81 указывается, что соразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства предполагается. Пункт 2 Постановления Пленума ВАС РФ N 81 определяет максимумы и минимумы снижения взыскиваемой неустойки. В качестве усредненного подхода, претендующего на универсальное применение, Пленумом ВАС РФ рекомендовано применение двукратной ставки рефинансирования, установленной Банком России. По буквальному смыслу определение иного размера взыскиваемой неустойки составляет предмет доказывания в споре, снижение неустойки ниже двукратной ставки рефинансирования поименовано Пленумом ВАС РФ "исключительными обстоятельствами", а ниже однократной ставки рефинансирования - "экстраординарными случаями", "когда убытки кредитора компенсируются за счет того, что размер платы за пользование денежными средствами, предусмотренной условиями обязательства, значительно превышает обычно взимаемые в подобных обстоятельствах проценты". Иными словами, ВАС РФ своими рекомендациями и разъяснениями создал шаблон, под который предполагается укладывать отношения сторон по договору, которым фактически нивелирована значимость автономии воли договаривающихся сторон и мер договорной ответственности.

В среднестатистическом споре о взыскании неустойки и применении ст. 333 ГК РФ ВАС РФ предлагает судам исходить из двукратной ставки рефинансирования. При этом за основу исчисления неустойки берется ставка рефинансирования, установленная Банком России, применимая для начисления установленного законом процента за безосновательное пользование чужими деньгами и представляющая особую нормативно установленную ставку за пользование чужими денежными средствами без правовых оснований (ст. 395 ГК РФ). По смыслу и содержанию ст. 395 ГК РФ она устанавливает законный процент за пользование чужими деньгами на случай, если стороны не согласовали иную ставку за пользование чужими деньгами без правового основания. Статья 395 ГК РФ имеет ярко выраженную компенсационную, а не штрафную направленность - пользование чужими средствами без правовых оснований предполагается возмездным. Оценка соотношения процентной ставки с размерами ставки рефинансирования не может являться корректной при решении вопроса о соразмерности подлежащей уплате договорной неустойки <16>, представление доказательств о действующих ставках рефинансирования Банка России в период допущенной просрочки исполнения кредитных обязательств не является относимым доказательством по делу о взыскании договорной неустойки.

<16> Иные рекомендации изложены в п. 1 Обзора судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств, утвержденного Постановлением Президиума ВС РФ от 22.05.2013 // СПС "КонсультантПлюс".

Усредненный подход и замена мер договорной ответственности двукратной ставкой рефинансирования явно не соответствует стоимости на банковском рынке кредитных средств, особенно после увеличения Банком России размера ключевой ставки, автоматически повлекшей увеличение и стоимости предоставляемых кредитов банками <17>, а потому не может считаться адекватной и эффективной мерой защиты интересов кредитора в денежном обязательстве. Из текста Постановления Пленума ВАС РФ N 81 неясно, по какой причине высшая судебная инстанция сочла соответствующей последствиям нарушения договорных обязательств именно двукратную ставку рефинансирования, установленную Банком России, и предлагает заменять ею сформулированный сторонами в договоре размер подлежащей уплате неустойки за нарушение обязательств. Действующее законодательство Российской Федерации не устанавливает нормы, согласно которой договорная неустойка может произвольно заменяться двукратной ставкой рефинансирования, установленной Банком России, при рассмотрении споров о взыскании неустойки. Такое решение законодателя не кажется случайным, поскольку в противном случае возможно безнаказанно нарушать условия любого гражданско-правового договора, предусматривающего индивидуальную ответственность сторон за нарушение договорных обязанностей, что явилось бы стимулом недобросовестного поведения участников оборота, повсеместного нарушения условий договора, невозможности применения договорных санкций гражданско-правовой ответственности к правонарушителю. Как следствие, внедрение и закрепление таких подходов на стадии правоприменения привело бы к ложным выводам о "ненужности" разграничения договорной и законодательно установленной ответственности за нарушение гражданско-правовых обязательств, дифференциации гражданско-правовых санкций, пагубно сказалось бы и на договорной дисциплине в целом.

<17> Именно ключевая ставка предопределяет стоимость кредитных денежных средств, предоставляемых физическим и юридическим лицам на условиях возвратности, платности, срочности, поскольку именно ключевая ставка устанавливает размер краткосрочной процентной ставки, по которой Банк России готов одновременно и размещать, и привлекать денежные средства у банков. Соответственно интерес размещения в кредиты денежных средств определяется именно ключевой ставкой, установленной Банком России. Проценты по кредиту не могут быть ниже ключевой ставки, поскольку в противном случае банковская деятельность осуществляется в убыток.

Снижение судом взыскиваемой неустойки по правилам ст. 333 ГК РФ ни в коем случае не может преследовать цель минимизации ответственности должника, нарушившего обязательство, обеспеченное неустойкой. Создание последнему судебной практикой режима наибольшего благоприятствования и преференций противоестественно. Согласно ч. 4 ст. 1 ГК РФ никто не может извлекать выгоды и преимущества из своего недобросовестного и противозаконного поведения, а пренебрежение взятыми на себя договорными обязательствами никак не может считаться добросовестным и правомерным поведением участника гражданского оборота. Соответственно поведение должника, обязанного выплатить неустойку, не заслуживает покровительства гражданского законодательства, в связи с чем определение судебными инстанциями унифицированного порога снижения неустойки по правилам ст. 333 ГК РФ двукратной ставкой рефинансирования выглядит весьма спорным решением.

Постановление Пленума ВАС РФ N 81 не определяет как критерий применения ст. 333 ГК РФ длительность просрочки исполнения обязательства, обеспеченного неустойкой. В российском правосознании утвердилось мнение, что взыскание неустойки, размер которой превышает сумму основного долга, влечет неосновательное обогащение кредитора, что представляется неверным. Данные утверждения, как правило, голословны и никак не обоснованы, способствуют формированию презумпции неосновательного обогащения едва ли не повсеместно, а создание видимости неосновательного обогащения сильно напоминает в этих случаях борьбу с ветряными мельницами. Случаи взыскания неустойки в размере основной суммы долга по обязательству в судебной и арбитражной практике крайне редки, не говоря уже о случаях взыскания неустойки, размер которой превышает сумму основного долга. Такое положение создает максимальный комфорт для должника и одновременно дестабилизирующий эффект для всего оборота: с приближением сумм подлежащей уплате неустойки к сумме основного долга должник не заинтересован в исполнении обязательства с уплатой причитающейся неустойки, поскольку заведомо знает, что суд посчитает сумму неустойки чрезмерной и уменьшит ее, применив двойную ставку рефинансирования. Кроме того, стереотипный постулат о том, что сумма неустойки не может превышать сумму основного долга, выгоден именно должнику, который будет считать, что, невзирая на период просрочки, сумма взыскиваемой неустойки не окажется больше суммы основного долга. Дальнейшее закрепление такого подхода в правоприменительной практике связывается с попустительством и поощрением недобросовестного поведения должника, искажением принципов обязательственного права (надлежащего исполнения обязательства, соразмерности штрафных санкций последствиям правонарушения). Длительность просрочки в любом случае должна рассматриваться как отягчающее обстоятельство, усиливающее степень ответственности должника.

Президиум Верховного Суда РФ (Обзор судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств, утвержденный Постановлением Президиума ВС РФ от 22.05.2013) указывает, что при решении вопроса о применении ст. 333 ГК суды учитывают следующие обстоятельства конкретного дела: соотношение сумм неустойки и основного долга; длительность неисполнения обязательства; соотношение процентной ставки с размерами ставки рефинансирования; недобросовестность действий кредитора по принятию мер по взысканию задолженности, имущественное положение должника. Представляется, что соотношение сумм основного долга и сумм неустойки, а также соотношение размера взыскиваемой неустойки и размера ставки рефинансирования Банка России не являются критериями применения ст. 333 ГК РФ, поскольку содержат умозрительно-предположительные оценки, которые никак не связаны с требованиями о взыскании неустойки, размер которой определен законом или договором. При применении ст. 333 ГК РФ целесообразно разграничивать существо обязательства, которое обеспечено неустойкой как фактор соразмерности взыскиваемой неустойки: денежное обязательство или обязательство с неимущественным (неденежным) содержанием (предоставление документов, совершение иных действий, определенных в качестве обязанности стороны по договору).

При отсутствии четко выраженной воли спорящих сторон правовые позиции ВАС РФ и ВС РФ в части рекомендаций по снижению взыскиваемой неустойки не могут применяться в процессе третейского разбирательства по инициативе третейского суда, рассматривающего спор о взыскании неустойки вследствие двух факторов: 1) отсутствие признаков нормативного акта в постановлениях Пленума и Президиума ВАС РФ и ВС РФ; 2) особого статуса третейских судов как арбитражных органов, действующих вне судебной системы Российской Федерации. Третейские суды не входят в состав судебной системы Российской Федерации, не осуществляют функций правосудия от имени Российской Федерации и для них в силу закона не являются обязательными для применения правовые позиции Пленума и Президиума ВАС РФ. Третейские суды не упомянуты в качестве элемента судебной системы Российской Федерации ни в Конституции РФ, ни в ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации". Законом "О третейских судах в Российской Федерации" определен их особый статус, компетенция, порядок создания и деятельности. Постоянно действующие третейские суды могут быть отнесены к специальным арбитражным органам, действующим на основании специального Закона "О третейских судах в Российской Федерации" и в соответствии с принятым и утвержденным в установленном порядке Регламентом Третейского суда. Действующее законодательство Российской Федерации не устанавливает нормы, согласно которой правоположения (правовые позиции) и рекомендации, сформулированные Пленумом и Президиумом ВАС РФ, повсеместно, автоматически и безусловно применяются при разрешении споров, вытекающих из гражданско-правовых отношений, имеют общеобязательную силу нормы и источника права в правовой системе России.

Область практического применения ст. 333 ГК РФ. Гипотеза и диспозиция ст. 333 ГК РФ имеют конкретное содержание, а сама норма не нуждается в расширительном толковании в силу локального и исключительного значения в системе гражданско-правового регулирования, не подлежит применению к иным гражданским правоотношениям в силу аналогии закона или права.

Нормы ст. ст. 330 и 333 ГК РФ подлежат толкованию и применению в нормативном единстве. Согласно ст. 330 ГК РФ неустойка (штраф, пеня) есть определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. Статья 333 ГК РФ устанавливает право суда на снижение взыскиваемой неустойки при ее явной несоразмерности. Доказанная ответчиком в ходе рассмотрения спора о взыскании неустойки ее несоразмерность последствиям нарушения обязательства является единственным законным основанием снижения взыскиваемой неустойки. При обосновании применения ст. 333 ГК РФ не являются достаточными заявляемые ответчиком и поддержанные судом доводы о компенсационном характере неустойки <18>, поскольку значимость неустойки как особой гражданско-правовой санкции предопределена сочетанием штрафной и компенсационной природы одновременно.

<18> Ср.: Определение ВС РФ от 26.08.2014 по делу N 305-ЭС14-112 // СПС "КонсультантПлюс".

Правила ст. 333 ГК РФ имеют характер специальной нормы, содержащей законченное и конкретное в своем содержании правовое регулирование. Норма ст. 333 ГК РФ может применяться во взаимосвязи со ст. 404 ГК РФ, предусматривающей возможность снижения ответственности должника за нарушение или частичное неисполнение обязательства в случае вины кредитора. Действия кредитора, повлекшие или затруднившие исполнение обязательства, обеспеченного неустойкой, или вызвавшие увеличение размера неустойки, могут показывать несоразмерность взыскиваемой неустойки последствиям нарушения обязательства. Редакция ст. 333 ГК РФ не исключает такой взаимосвязи, но одновременно устанавливает, что правила данной статьи не затрагивают право должника на уменьшение его ответственности в случае вины кредитора, одновременно свидетельствуя о самостоятельном значении ст. 333 и ст. 404 ГК РФ. Статья 404 ГК РФ исходит из идеи об уменьшении ответственности должника за нарушение обязательства в случае смешанной вины кредитора и должника в нарушении обязательства. Соотношение ст. ст. 404 и 333 ГК РФ можно определить взаимосвязью общих и специальных норм в правовом регулировании: при наличии специального регулирования применима специальная норма. Довод ответчика о вине кредитора-истца в увеличении взыскиваемой неустойки (уклонился от принятия надлежащего исполнения; не предпринял мер к досудебному урегулированию конфликта, пассивно способствуя начислению неустойки и сохранению длительности просрочки должника) может быть истолкован судом как одно из доказательств несоразмерности взыскиваемой неустойки последствиям нарушения обязательства. Определение степени вины кредитора, взыскивающего с ответчика неустойку за нарушение обязательства, обеспеченного неустойкой, может рассматриваться судом наряду с прочими доказательствами несоразмерности взыскиваемой неустойки, если, конечно, о применении ст. ст. 333 и 404 ГК РФ заявит сам должник.

Правила ст. 333 ГК РФ вполне определенно устанавливают возможность снижения взыскиваемой неустойки судом, но никак не возможность полного освобождения должника от обязанности по уплате неустойки. Размер снижения взыскиваемой неустойки находится в прямой зависимости от инициативы спорящих сторон, собранных сторонами и подлежащих оценке судом доказательств по делу. По смыслу ст. 333 ГК РФ избранный судом размер снижения неустойки должен определяться обоснованными им же в судебном акте критериями адекватности и соразмерности взысканной неустойки последствиям нарушения обязательства.

Излагаемый подход о локальном значении ст. 333 ГК РФ и, в частности, необоснованности ее применения к снижению судом требуемых истцом убытков не всегда находит поддержку в юридической литературе и правоприменительной практике. О.Н. Садиков в силу аналогии закона считает возможным применить положения ст. 333 ГК РФ к снижению определенного сторонами в договорных условиях обязательства "заранее определенных убытков" <19>. Для нас очевиден разный нормативно-правовой смысл и содержание неустойки (ст. 330 ГК РФ) и убытков (ст. 15 ГК РФ) как отличных по природе и содержанию гражданско-правовых санкций, мер гражданско-правовой ответственности. Нормативно определенная разница этих двух институтов гражданского права и одновременно ясность их содержания, самостоятельная значимость каждого из них в системе мер гражданско-правовой ответственности свидетельствуют о невыполнении в их отношении императивно сформулированных в законе условий применения гражданского законодательства по аналогии (ст. 6 ГК РФ). В частности, в российском гражданском законодательстве четко определены понятия и содержание убытков (ст. 15 ГК РФ) и неустойки (ст. 330 ГК РФ), что исключает сходность их правового регулирования и наличие в законодательстве пробельности или неопределенности, восполняемой применением аналогии закона и права. Соответственно, к уменьшению размера заранее исчисленных убытков неприменимы положения о снижении неустойки по правилам ст. 333 ГК РФ, как и к обоснованию исковых требований о взыскании неустойки неприменимы установленные правила для взыскания убытков. Практическое применение противоположного по смыслу подхода нивелирует значимость и смысл, эффективность применения в договорных отношениях "заранее исчисленных убытков" как меры договорной ответственности за нарушение обязательств, значительно облегчающей бремя доказывания размера подлежащих взысканию убытков.

<19> См.: Садиков О.Н. Возмещение заранее оцененных убытков. Толкование условий договора // Комментарий судебно-арбитражной практики / Под ред. В.Ф. Яковлева. М., 2013. Вып. N 19. С. 110.

Пункты 7 - 8 Постановления Пленума ВАС РФ N 81 говорят о возможности применения ст. 333 ГК РФ к способам обеспечения надлежащего исполнения обязательств. Примечательно, что обоснование допустимости применения ст. 333 ГК РФ к этим отношениям не обосновывается ни аналогией закона, ни аналогией права, а постулируется высшей судебной инстанцией как само собой разумеющееся и вытекающее из закона решение правоприменителя, конкретизирующего действующее гражданское законодательство. Предлагаемые ВАС РФ подходы в этой части искажают смысл законодательных конструкций и содержание институтов гражданского права, а законность и обоснованность позиции Пленума ВАС РФ в этой части более чем сомнительна.

Квалифицированная Пленумом ВАС РФ договорная обязанность передать вещи, определенные родовыми признаками, кредитору в собственность в случае неисполнения обязательства должником разновидностью не поименованного в законе способа обеспечения исполнения обязательства не дает никаких правовых оснований для уменьшения судом количества и ассортимента вещей по правилам ст. 333 ГК РФ, подлежащих передаче кредитору. Статья 333 ГК РФ является специальной нормой и подлежит применению судом исключительно для снижения размера взыскиваемой неустойки, которая исчисляется только определенной суммой денег ipso jure. Еще более неоднозначно выглядит правовая позиция Пленума ВАС РФ о том, что "при взыскании двойной суммы задатка со стороны, ответственной за неисполнение договора, суд вправе по заявлению ответчика снизить размер половины указанной суммы в соответствии с положениями статьи 333 ГК РФ. Ответственная за неисполнение договора сторона, давшая задаток, также вправе ставить вопрос о применении к сумме задатка, оставшегося у другой стороны, положений статьи 333 Кодекса, в том числе путем предъявления самостоятельного требования о возврате излишне уплаченного (статья 1102 ГК РФ)". По сути, приведенные правовые позиции Пленума ВАС РФ невозможно понимать в значении данных высшей судебной инстанцией разъяснений действующего законодательства РФ, а только как формулировку новых норм материального права, устанавливающих отличные от ГК РФ правовые режимы в регулировании института задатка, в то время как функции законодательной власти ВАС РФ никогда делегировались. Кроме того, сформулированные Пленумом ВАС РФ рекомендации по применению ст. 333 ГК РФ до неузнаваемости искажают традиционные институты гражданского права, наполняя их совсем неопределенным содержанием, что неминуемо сопровождается коллизиями и противоречиями между законодательством и правоприменительной практикой. И это при том, что положения законодательства в этой части изначально не содержали никакой неопределенности и пробельности. Заметим, что ст. 381 ГК РФ, определяющая последствия неисполнения обязательства, обеспеченного задатком, сформулирована законодателем как императивная норма и может изменяться соглашением сторон лишь в части исключения возможности требовать убытки кредитором сверх суммы задатка, подлежащего возврату.

Формально норма ст. 333 ГК РФ устанавливает право суда на снижение взыскиваемой неустойки независимо от того, подлежит ли взысканию договорная либо законная неустойка. Препятствием применения ст. 333 ГК РФ к снижению законной неустойки может являться лишь заранее общеизвестный и общеобязательный, установленный непосредственно нормой закона размер взыскиваемой неустойки, который не может преодолеваться конкретными обстоятельствами дела и судейским усмотрением. Законная неустойка тем и отличается от меры договорной ответственности, что определена непосредственно законом в редакции правовой нормы, являясь общеобязательной к применению, и поэтому применение к законной неустойке ст. 333 ГК РФ может вызывать обоснованные вопросы. В противном случае партикуляризм и казуистика видоизменяют предписание и смысл общеобязательной нормы права, наполняя ее совершенно иным содержанием на стадии правоприменения. Статья 332 ГК РФ, регулирующая правовые основы законной неустойки, предусматривает только возможность ее увеличения соглашением сторон и, как представляется, лишь в этой части при обоснованности несоразмерности взыскиваемой неустойки могут быть обнаружены достаточные основания для применения ст. 333 ГК РФ.

Комментаторы, следуя буквальному толкованию ст. 333 ГК РФ, напротив, принципиально не исключают применение ст. 333 ГК РФ к снижению законной неустойки <20>. Того же подхода придерживается судебно-арбитражная практика (п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ N 81; п. 34 Постановления Пленума ВС РФ от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителем"; п. 1 Обзора судебной практики по гражданским делам, связанным с разрешением споров об исполнении кредитных обязательств, утвержденного Президиумом ВС РФ от 22.05.2013). При применении ст. 333 ГК РФ к законной неустойке ВС РФ разъясняет, что "суд в обязательном порядке должен привести в своем решении мотивы в обоснование выводов о наличии или отсутствии исключительности соответствующего случая и допустимости уменьшения взыскиваемой неустойки" <21>. Применение ст. 333 ГК РФ к законной неустойке может объясняться конкретными жизненными обстоятельствами и логикой толкования законов, но, как нам представляется, главным образом ст. 333 ГК РФ рассчитана на договорную неустойку.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (под ред. О.Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации - КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005 (3-е издание, исправленное, переработанное и дополненное).

<20> Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части первой) / Под ред. О.Н. Садикова. М., 1999. С. 580.
<21> Пункт 33 Обзора практики разрешения судами споров, возникающих в связи с участием граждан в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости, утвержденного Президиумом ВС РФ от 04.12.2013.

В современных условиях развития товарооборота и совершенствования способов и приемов правового регулирования в целях создания единообразной правоприменительной практики видится целесообразным обновление и определение новых аспектов применения судами ст. 333 ГК РФ, включая и определение обстоятельств доказывания несоразмерности взыскиваемой неустойки Пленумом ВС РФ.

Библиография

Бондаренко Н.Л. Снижение неустойки судом: понятие и значение // Журнал российского права. 2013. N 11.

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное).

Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. М., 2000. Кн. 1.

Винавер А.М. Неустойка. Комментарий к ст. ст. 141 и 142 ГК РСФСР 1922 г. М., 1924.

Граве К.А. Договорная неустойка в советском праве. М., 1950.

Граве К.А. Неустойка по дореволюционному русскому праву и по советскому праву: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1946.

Карапетов А.Г. Неустойка как средство защиты прав кредитора в российском и зарубежном праве. М., 2005.

Обеспечение обязательств по гражданскому праву / Составитель Н.Г. Вавин. М., 1923.

Пергамент М.Я. Договорная неустойка и интерес // Вестник гражданского права. 2012. N 4.

Садиков О.Н. Возмещение заранее оцененных убытков. Толкование условий договора // Комментарий судебно-арбитражной практики / Под ред. В.Ф. Яковлева. М., 2013. Вып. N 19.

Хаскельберг Б.Л. Повышение и уменьшение размера неустойки арбитражем // Правоведение. 1978. N 2.