Мудрый Юрист

Самобытное государственно-правовое учение к.н. Леонтьева *

<*> Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта Президента в рамках научно-исследовательского проекта "Консервативная правовая идеология в России и за рубежом".

Куликов Егор Алексеевич, ассистент кафедры теории и истории государства и права Алтайского государственного университета, кандидат юридических наук.

В настоящей статье исследуется своеобразие политико-правовой доктрины К.Н. Леонтьева. Автор рассматривает этого мыслителя как продолжателя дела Н.Я. Данилевского по разработке цивилизационного подхода к типологии государств, как одного из предшественников движения евразийства. Исследуется отношение К.Н. Леонтьева к прогрессу, либерализму, месту России и славянского мира во всемирном историческом и политическом процессе.

Ключевые слова: евразийство, цивилизационный подход, консерватизм, К.Н. Леонтьев.

The original state-law doctrine of K.N. Leont'ev

E.A. Kulikov

Kulikov Egor A., assistant, Chair of Theory and History of State and Law, Altay State University, candidate of juridical sciences.

The authors explore some problems about cognition of political concept by K.N. Leontiev. The field of research are political and legal things by K.N. Leontiev. Some characteristic about knowledge of this things in the Leontiev's legal doctrine are devoted civilizational approach to the typology of states. The author explores the Leontiev's opinion of liberalism, progress, place the Slays in world history.

Key words: Eurasianism, civilizational approach to the typology of states, conservatism, K.N. Leontiev.

В рамках настоящей статьи хотелось бы обратить внимание на некоторые черты учения К.Н. Леонтьева о государстве и праве, подчеркивающие его особое место среди "классических консерваторов" конца XIX века, а также позволяющие считать его одним из предшественников движения евразийства. К.Н. Леонтьев выступал, по его собственным словам, учеником и продолжателем дела Н.Я. Данилевского. Неординарный ум, разносторонность развития, глубокая религиозность, убежденное славянофильство, приверженность цивилизационного подхода придают трудам Леонтьева цельность и глубину оценки современной ему российской действительности в контексте исторического развития. Наряду с другими охранителями конца XIX века К.Н. Леонтьев является одним из тех столпов, на которых может быть сформирована на современном этапе собственно российская идеология, в том числе и в сфере государственно-правового развития <1>.

<1> См.: Васильев А.А. Правовая культура России в свете отечественного консерватизма // Культура: управление, экономика, право. 2012. N 3. С. 33 - 35.

Следует отметить, что на сегодняшний день наследие К.Н. Леонтьева было поднято для обсуждения - издано полное собрание сочинений мыслителя, опубликован большой сборник его работ под общим наименованием "Славянофильство и грядущие судьбы России" <2>, многими философами исследуются труды мыслителя <3>. В специально посвященных истории правовых учений России изданиях ему также уделяется определенное внимание <4>. Однако, на наш взгляд, оно является недостаточным в методическом плане, не дает целостного представления об учении Леонтьева и о его особом месте среди "классических русских консерваторов" конца XIX века, если вести речь о работах по теории государства и права, то в них вообще применительно к типологии государства и права фамилия Леонтьев не упоминается, ввиду чего в рамках настоящей статьи сделать акцент нужно именно на типологии государств и обществ, проводимой К.Н. Леонтьевым.

<2> См.: Леонтьев К.Н. Славянофильство и грядущие судьбы России / Сост., вступит. ст., указ. имен и коммент. А.В. Белова; Отв. ред. О.А. Платонов. М., 2010. 1232 с.
<3> См.: Муза Д.Е. Константин Николаевич Леонтьев: Личностный миф и драма идей в контексте поиска духовного смысла истории. М., 2012. С. 4 - 16.
<4> Самостоятельные параграфы, посвященные К.Н. Леонтьеву, имеются в следующих учебных источниках: Антонов М.В. История правовой мысли России. СПб., 2011. С. 103 - 108; В связке с К.Д. Кавелиным взгляды К.Н. Леонтьева рассматривают А.А. Васильев и А.В. Серегин. См.: Васильев А.А., Серегин А.В. История русской охранительной политико-правовой мысли: Учебник. М., 2011. С. 302 - 314.

Общее направление творчества Леонтьева определило знакомство с Турцией, балканскими странами, Грецией, Афоном, византийским наследием. Немалую роль оказало и стремление в конце концов принять монашеский постриг и упокоиться духовно. Прожив всего 60 лет, Леонтьев тем не менее прожил очень яркую и богатую событиями жизнь и оставил достойное изучения литературное наследие, в том числе и по государственно-правовым вопросам. Труды К.Н. Леонтьева отличаются значительным разнообразием поднимаемой им проблематики. Особое место занимает среди них византийско-славянская тема, раскрывая которую, он расширяет и дополняет цивилизационный подход Н.Я. Данилевского, применяя его методологию для византийской и славянской цивилизаций в частности. Также небезынтересны работы Леонтьева, посвященные либерализму: он ярко, аргументированно и пророчески точно раскрывает основные черты этого движения и те опасности, которые оно сулит. Характеризуя труды Константина Николаевича в целом, нужно также отметить живость языка, легкость для чтения, простоту и понятность изложения, которыми он далеко превосходит и своих современников, и наших современников, читая его, легко понять авторскую позицию, ход и логику рассуждений в целом и в частностях.

К.Н. Леонтьев также дает нам прекрасный образец целостного миропонимания и целостного его изложения в трудах. Мы не можем его назвать ни правоведом, ни этнографом, ни философом в отдельности по той лишь простой причине, что он все эти характеристики в себе сочетает, помножив их на недюжинный жизненный и общественно-политический опыт. Зная до деталей жизнь в Турецкой империи в местах проживания южных славян - болгар, черногорцев, сербов, а также греков и турок, он делает глубокие и адекватные выводы, в том числе и по проблематике всеславянского единства. Кроме того, Леонтьев, как и его учитель Н.Я. Данилевский, показывает соразмерное проблеме и разумное по сути использование естественнонаучных методов, примеров из природной жизни, для решения обществоведческих задач.

Так, излагая свои взгляды на прогресс вообще, мыслитель на примерах из жизни животных и биологической жизни человека показывает сущностные черты этого прогресса как постепенного усложнения чего-либо, усложнения, проявляющегося во внутреннем разнообразии, разветвленности структуры, наличия неповторимых вещей и феноменов, и, наоборот, упрощения, усреднения, "усерения" как показателей регресса и постепенного умирания, исчезновения. Причем прогрессировать, усложняясь, могут как позитивные феномены, так и феномены негативные, такие, как болезнь. Развитие может быть количественным, и, даже не развиваясь качественно, оно все равно, до определенных пределов, будет развитием, но для полноценного прогресса должно быть качественное усложнение. Эти же выводы К.Н. Леонтьева могут касаться и эволюции представлений о мере: мера как середина не есть самоценность - тенденция к усреднению в общественных отношениях есть переход от развития и прогресса к деградации и разрушению.

Важный вывод, характеризующий специфику цивилизационного подхода К.Н. Леонтьева по отношению к цивилизационному подходу Н.Я. Данилевского, звучит следующим образом: "Триединый процесс: 1) первоначальной простоты, 2) цветущего объединения и сложности и 3) вторичного смесительного упрощения, свойственен точно так же, как и всему существующему, и жизни человеческих обществ, государствам и целым культурам мира". То есть, признавая уникальность цивилизационного пути каждого культурно-исторического типа, Константин Николаевич выделяет несколько иные стадии, которые этот тип проходит, развивая и обогащая в том числе и концепцию Н.Я. Данилевского. Дальнейший вывод мыслителя в современных условиях вообще парадоксален: "Развитие государства сопровождается постоянно выяснением, обособлением свойственной ему политической формы; падение выражается расстройством этой формы, большей общностью с окружающими". Парадоксальность и вместе с тем историческая "обнадеживаемость" этого вывода видится нам в следующем: уникальность и своеобразие советской формы государства в виде особой формы правления и очень специфического государственно-территориального устройства, а также не меньшая уникальность современной российской "смешанной республики" - "квазимонархии", не имеющей аналогов в мире, вкупе с очень своеобразной унитарной асимметричной федерацией позволяют утверждать, что Россия еще не вступила в третью стадию, еще не начала усредняться и увядать и имеет все шансы на продолжение своей "цветущей сложности", по крайней мере в обозримом будущем. Отсюда вполне обоснованы и стремления действующего руководства страны к построению так называемой "суверенной демократии" - чем своеобразнее будет наш государственный режим, тем он будет "долгожительнее".

Следующие рассуждения К.Н. Леонтьева подтверждают высказанные тезисы, выражая, с другой стороны, общее отношение мыслителя к либерализму. "Социальная наука едва родилась, а люди, пренебрегая опытом веков и примерами ими же теперь столь уважаемой природы, не хотят видеть, что между эгалитарно-либеральным поступательным движением и идеей развития нет ничего логически родственного, даже более: эгалитарно-либеральный процесс есть антитеза процессу развития. При последнем внутренняя идея держит крепко общественный материал в своих организующих деспотических объятиях и ограничивает его разбегающиеся, расторгающие стремления. Прогресс же, борющийся против всякого деспотизма - сословий, цехов, монастырей, даже богатства и т.п., есть не что иное, как процесс разложения, процесс того вторичного упрощения целого и смешения составных частей, о котором я говорил выше, процесс сглаживания морфологических очертаний, процесс уничтожения тех особенностей, которые органически, т.е. деспотически, свойственны общественному телу. Явления эгалитарно-либерального прогресса схожи с явлениями горения, гниения, таяния льда (менее воды свободного, ограниченного кристаллизацией); они сходны с явлениями, например, холерного процесса, который постепенно превращает весьма различных людей сперва в более однообразные трупы (равенство), потом в совершенно почти схожие (равенство) остовы и, наконец, в свободные, относительно, конечно, азот, кислород, водород и т.д.". Отсюда высшей стадией гниения человечества, его разложения выступает, конечно, всеобщая глобализация.

В свете этой же концепции вполне обоснован вывод о переходе древних евреев от уникального теократического судейско-пророческого государства к монархии, "как у прочих народов", как о регрессе: сама монархия, став усредненной восточной деспотией в Древнем Израиле, явилась проявлением "вторичного упрощения" и привела постепенно, после краткого периода возвышения, да и то сопровождавшегося постоянными междоусобицами, если вспомнить войну царя Давида со своим сыном Авессаломом, стоившую последнему жизни и едва не стоившему первому вообще царства, к распаду единого еврейского народа на Израильское и Иудейское царства, быстрому оязычиванию, завоеванию и ассимиляции первого и, хотя и не такому быстрому, но падению второго и длительному вавилонскому пленению его жителей. Что же говорить о повсеместно распространенной на сегодняшний день республике по западному образцу? Что это как ни явный признак общего заката мировой истории? И по-прежнему ведущими игроками остаются лишь те державы, которые, как КНР, Великобритания, Япония, Россия или США, сохранили уникальную форму и содержание государства, а остальные, усредненные, вынуждены объединяться в ассоциации, чтобы хоть как-то влиять на мировую политику.

Интересна и трактовка К.Н. Леонтьевым государства, являющая собой пример соразмерного использования методов натурализма в обществоведении. "Государство есть, с одной стороны, как бы дерево, которое достигает своего полного роста, цвета и плодоношения, повинуясь некоему таинственному, независящему от нас деспотическому поведению внутренней, вложенной в него идее. С другой стороны, оно есть машина, и сделанная людьми полусознательно, и содержащая людей как части, как колеса, рычаги, винты, атомы и, наконец, машина, вырабатывающая, образующая людей. Человек в государстве есть в одно и то же время и механик, и колеса или винт, и продукт общественного организма". Соразмерность применения естественнонаучных и технологических методов в обществознании К.Н. Леонтьевым и Н.Я. Данилевским видится нам в том, что, во-первых, не происходит упрощения обществоведческих проблем, что они все также рассматриваются в их сложности и цельности, и, во-вторых, сами мыслители делают акцент именно на сложности и уникальности общественных явлений и в этой связи пользуются натуралистическими методами, чтобы подчеркнуть и обосновать эту сложность и не дать дорогу либерально-механицистическому упрощению и картезианской редукции <5>.

<5> О взаимосвязи категории меры с правовыми феноменами см.: Куликов Е.А. Взаимосвязь категорий "право" и "мера" в современном правоведении // Юридическое образование и наука. 2012. N 1. С. 8 - 11.

Говоря в общем о форме государства, К.Н. Леонтьев отмечает, во-первых, что она у каждой нации, у каждого общества своя; во-вторых, что она в главной основе неизменна "до гроба исторического", но меняется быстрее или медленнее в частностях, от начала до конца; в-третьих, что вырабатывается она не вдруг и не сознательно сначала, не вдруг понятна, а выясняется лишь хорошо в ту среднюю эпоху наибольшей сложности и высшего единства, за которой постоянно следует, рано или поздно, частная порча этой формы, затем разложение и смерть. Также он отмечает, что "для наибольшего величия и силы оказалась нужной большая сложность формы - сопряжение аристократии с монархией". Стоит сказать, что Леонтьев вообще большое значение и роль оставляет за аристократией, это наглядно видно из анализа им современного ему состояния и предшествующего развития различных славянских народов.

Каков будет общий вывод из цивилизационного подхода К.Н. Леонтьева в связке его с подходом Н.Я. Данилевского? Стоит отметить, что ввиду узких рамок статьи мы не затронули выделяемых Леонтьевым византизма и славянства, но именно здесь пролегают и различия между подходами Данилевского и его ученика. Данилевский считает Византию уже канувшей в Лету цивилизацией, славянскую цивилизацию - нарождающимся новым культурно-историческим типом, призванным развиваться на обломках мира германо-романского, который, в свою очередь, был преемником мира греко-римского и отчасти византийского, отрицает прямое заимствование одним культурно-историческим типом основ другого. Леонтьев же, не отвергая в общих чертах такого подхода, признавая, что все цивилизации возникают, растут, цветут и рано или поздно умирают, во-первых, не считает, что на данный момент возникновение славянского культурно-исторического типа является исторической данностью, находит у славян гораздо больше различий, чем общего, и, во-вторых, рассматривает именно византизм той общностью, которая только и способна сплотить все славянские народы в единый культурно-исторический тип. В этом есть различие подходов К.Н. Леонтьева и Н.Я. Данилевского.

Общее же в подходах этих двух выдающихся мыслителей, на наш взгляд, позволяет в какой-то степени игнорировать и различия, ибо они не принципиальны. Уже не раз мы говорили о своеобразной методологии русской политико-правовой мысли: решая частные задачи, философы строят общие концепции. Так вот, различия в позициях Леонтьева и Данилевского обусловлены тем, что они решали совершенно разные частные задачи. Данилевский рассматривал взаимоотношения России и Европы и при решении этого вопроса построил свой цивилизационный подход, отведя в нем славянству соответствующее место, Леонтьев рассматривал взаимоотношения славянства и византизма и, решая этот вопрос, выстроил свою, несколько отличающуюся от учительской концепцию. Отличия в деталях, но общее в принципах - вот что здесь необходимо сказать, сравнивая данные концепции. Вторым общим моментом подходов Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева будет выступать их "цивилизационность", т.е. признание за каждым типом государства и общества уникального и исторически неповторимого характера, права на самостоятельную историю и самостоятельное прохождение исторических стадий. Отсюда одинаково ими отвергается и упрощенческая концепция линейной всемирной истории. И здесь также проявляется третья общеметодологическая черта этих подходов - разумное применение натуралистической методологии, не упрощающее обществоведческие проблемы для их решения, а подчеркивающее всю сложность общественной действительности. Эти методологические принципы были в XX веке успешно развиты школой евразийства, предвестниками которой есть все основания считать как Н.Я. Данилевского, так и К.Н. Леонтьева.

Литература:

  1. Антонов М.В. История правовой мысли России. СПб.: Отдел оперативной полиграфии НИУ ВШЭ, 2011. 212 с.
  2. Васильев А.А. Правовая культура России в свете отечественного консерватизма // Культура: управление, экономика, право. 2012. N 3. С. 33 - 35.
  3. Васильев А.А., Серегин А.В. История русской охранительной политико-правовой мысли: Учебник. М.: Юрлитинформ, 2011. 344 с.
  4. Куликов Е.А. Взаимосвязь категорий "право" и "мера" в современном правоведении // Юридическое образование и наука. 2012. N 1. С. 8 - 11.
  5. Леонтьев К.Н. Славянофильство и грядущие судьбы России / Сост., вступит. ст., указ. имен и коммент. А.В. Белова; Отв. ред. О.А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2010. 1232 с.
  6. Муза Д.Е. Константин Николаевич Леонтьев: Личностный миф и драма идей в контексте поиска духовного смысла истории. М.: ЛИБРОКОМ, 2012. 172 с.