Актуальные вопросы квалификации насильственных преступлений

Шарапов Роман Дмитриевич, профессор Института государства и права Тюменского государственного университета, доктор юридических наук, профессор.

В статье определяются подходы к пониманию насильственного способа преступлений в уголовном праве. Автор предлагает решение вопроса о необходимости дополнительной квалификации по статьям главы 16 УК в случае совершения преступлений, сопряженных с применением насилия. Также дан краткий обзор материалов, опубликованных по итогам прошедшей в апреле 2014 г. в Верховном Суде Российской Федерации научно-практической конференции "Актуальные вопросы квалификации насильственных преступлений".

Ключевые слова: насилие; конкуренция норм; совокупность норм; квалификация.

Pressing issues of classification of violent crimes

R.D. Sharapov

Sharapov Roman Dmitriyevich, LLD., Prof., Professor, Institute of State and Law, Tyumen State University.

Defined approaches to the understanding of violent crimes in the way of criminal law. The author describes his own solution to the problem of what criteria should guide the decision on the need for additional training in the articles of Chapter 16 of the Criminal Code in cases of offenses conjugate with violence. The article gives a brief overview of the materials published on the basis of which took place in April 2014, the Supreme Court of the Russian Federation scientific and practical conference "Actual problems of qualification of violent crime".

Key words: violence; competition rules; a set of rules; qualification.

24 апреля 2014 г. в Верховном Суде РФ состоялась научно-практическая конференция "Актуальные вопросы квалификации насильственных преступлений", материалы которой опубликованы в пятом номере журнала "Уголовное право" за прошлый год. Наряду с поставленными судами вопросами квалификации преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности предметом дискуссии стали общие вопросы квалификации преступлений, совершаемых с применением насилия или угрозой его применения. Автор настоящей статьи, принимавший очное участие в конференции, предлагает читателю краткий обзор опубликованных по ее итогам материалов, посвященных общим вопросам квалификации насильственных преступлений, а также собственное видение решения одного из главных вопросов, обсуждавшихся на форуме.

Среди вопросов, по которым большинство участников дискуссии заняли единую позицию, можно выделить следующие:

1. Несмотря на то что в доктрине уголовного права насилие подразделяется на физическое и психическое, в уголовном законе под термином "насилие" подразумевается только физическое насилие. Если же предусматривается ответственность за угрозу применения насилия, то это обстоятельство законодатель специально оговаривает в диспозиции уголовно-правовой нормы.
2. Обязательным признаком насилия является умышленная форма вины. В Особенной части УК признак насилия фигурирует лишь в составах умышленных преступлений, являясь в них основным деянием или способом их совершения, направленным на достижение противоправных целей. Причинение человеку физического вреда по неосторожности не может выполнять функцию насилия как способа умышленного преступления. Из этого следует, что, если в результате насильственных действий причинены общественно опасные последствия по неосторожности (смерть или вред здоровью), последние не должны поглощаться при квалификации признаком "применения насилия" и нуждаются в отдельной уголовно-правовой оценке.
3. В основу разграничения насилия, опасного и не опасного для жизни или здоровья, положены два критерия: во-первых, характер и степень тяжести физического вреда, причиненного потерпевшему, во-вторых, способ применяемого насилия.

Насилием, опасным для жизни или здоровья, признаваемым таковым по последствиям, является насилие, которое повлекло умышленное причинение смерти или вреда здоровью потерпевшего любой степени тяжести. При этом, как справедливо подчеркнул Л.Д. Гаухман, оговорка о форме вины необходима, поскольку неосторожное причинение смерти или вреда здоровью не является признаком, характеризующим насилие как опасное для жизни или здоровья, и если такие последствия в результате насильственных действий наступают, то при отсутствии других критериев опасности для жизни или здоровья насилие необходимо оценивать как не опасное <1> (например, в процессе насильственного грабежа потерпевший споткнулся и в результате падения на жесткий грунт получил черепно-мозговую травму, от которой впоследствии скончался).

Насилием, опасным для жизни или здоровья, по способу является такое насилие, которое не повлекло причинения смерти или вреда здоровью, однако обстоятельства, при которых виновный совершал насильственные действия, свидетельствовали об осознании им реальной возможности причинения указанных последствий. Обобщение разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по данному вопросу позволяет констатировать, что к опасному насилию следует относить: введение в организм потерпевшего против его воли или путем обмана опасного для жизни или здоровья сильнодействующего, ядовитого или одурманивающего вещества, использование собак или других животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, оставление связанного потерпевшего в холодном помещении, удушение, сталкивание потерпевшего с высоты или выталкивание его из движущегося транспортного средства, нанесение множественных побоев в область жизненно важных органов, применение огнестрельного оружия или взрывных устройств.

При отсутствии критериев, позволяющих судить о том, что примененное насилие представляло опасность для жизни или здоровья, насилие следует расценивать как не опасное для жизни или здоровья.

4. При ответе на вопрос о том, какими критериями следует руководствоваться, принимая решение о необходимости дополнительной квалификации по статьям гл. 16 УК в случае совершения преступлений, сопряженных с применением насилия, нужно исходить из сопоставления строгости санкции за преступление, совершенное с применением насилия, с одной стороны, и санкций за преступления против жизни и здоровья, предусмотренные гл. 16 УК, с другой стороны. Квалификация преступления, совершенного с применением насилия, производится по одной статье в тех случаях, когда санкция за такое преступление является более строгой по сравнению с санкциями за преступления против жизни и здоровья. Данный критерий имеет законодательное основание в ч. 1 ст. 17 УК, в соответствии с которой совокупность преступлений исключается, если совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части УК в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание. Наряду с мнением о том, что критерий сопоставления строгости санкций является единственным, была высказана рекомендация, что также нужно учитывать уголовно-правовой принцип справедливости (ст. 6 УК).

Как отметили многие участники форума, указанный вопрос играет ключевую роль в решении всех остальных вопросов квалификации насильственных преступлений, вынесенных для обсуждения на конференции в Верховном Суде. Трудно не согласиться с мнением, что для решения затронутого вопроса необходимо выработать в теории и на практике единый подход, что продиктовано общей юридической природой составов преступлений, в которых в качестве конструктивного или квалифицирующего признака выступает применение насилия <2>. Ввиду многообъектного характера данных преступлений, а также усложнения их объективной стороны за счет насильственного способа составы этих преступлений в теории уголовного права относятся к разряду сложных. Соответственно, и сами преступления могут быть названы сложными.

Однако выработка единого подхода к вопросу квалификации сложных насильственных преступлений по совокупности уголовно-правовых норм и при их конкуренции осложняется не только тем, что участники дискуссии не пришли к единообразному пониманию методики сравнения санкций (нужно ли наряду с максимальными пределами санкций учитывать их минимальные пределы, а также категории сравниваемых преступлений, принимать во внимание только основные наказания или также дополнительные, следует ли учитывать влияние на строгость санкции ограничений, предусмотренных правилами назначения наказания, и др.). Не достигнуто общее понимание в таких вопросах, как исчерпывается ли понятие насилия общественно опасным деянием либо оно охватывает также причиненный потерпевшему физический вред (смерть, вред здоровью, физическая боль и т.д.), а также с какого момента применение виновным насилия следует считать оконченным.

В теории и практике уголовного права по этому поводу обозначились три позиции: 1) признак "применение насилие" есть особая характеристика преступного действия, способ его совершения, но не последствия этого действия, которые находятся за рамками "насилия"; 2) последствия насилия в виде причинения физического вреда потерпевшему являются имманентным свойством этого способа преступления, охватываются его содержанием и фиксируют юридический момент окончания применения насилия; 3) "применение насилия" включает причинение физического вреда потерпевшему, однако является юридически оконченным посягательством в момент насильственного действия (усеченный состав).

Если бы в судебной практике получила распространение первая позиция, то не возникал бы вопрос: какими критериями следует руководствоваться при решении вопроса о необходимости дополнительной квалификации по статьям гл. 16 УК в случае совершения преступлений, сопряженных с применением насилия? Не возникал бы потому, что все последствия примененного виновным насилия, за исключением случаев, когда такие последствия прямо зафиксированы в качестве квалифицирующих признаков насильственного преступления, требовали бы дополнительной квалификации по правилу идеальной совокупности преступлений, а основание уголовной ответственности за применение насилия заключалось бы в том, что насильственное действие (бездействие) выступает способом преступления, облегчающим его совершение, и используется виновным как средство достижения противоправной цели.

Суды, напротив, исходят из того, что признак "применение насилия", фигурирующий в составах сложных насильственных преступлений, есть частный случай преступного физического насилия, понятие которого содержится в общих уголовно-правовых нормах, предусмотренных ст. 105, 111, 112, 115 - 117, 127 УК РФ. Последние предусматривают составы насильственных преступлений, которые, как известно, являются оконченными при наступлении определенных общественно опасных последствий (смерти, вреда здоровью, физической боли, физических страданий, утраты физической свободы).

При таком понимании насилия предпочтительной является третья позиция, исходя из которой насилие может быть определено как умышленное неправомерное причинение либо покушение на причинение физического вреда другому человеку против или помимо его воли. Это означает, что применение насилия может заключаться и только в попытке причинения физического вреда потерпевшему, что ввиду признания данного способа преступления юридически оконченным позволит избежать дисбаланса в наказуемости одного и того же преступного посягательства, когда оно совершено с "применением насилия", с одной стороны, и когда оно совершено с "угрозой применения насилия" - с другой.

Такой дисбаланс возникает, если придерживаться второй из вышеупомянутых позиций. В Особенной части УК обычно установлена единая наказуемость физического и психического насилия - признак "насилие" и признак "угроза применения насилия" часто закреплены в качестве альтернативных действий в одной части статьи. Получается, что преступление, совершенное путем угрозы применения насилия, будет являться оконченным, а если преступник пытался применить насилие, т.е. причинить физический вред, но ему это не удалось, то содеянное надлежит квалифицировать как покушение на преступление, что в свою очередь влечет ограничение наказуемости тремя четвертями от верхнего предела санкции (ч. 3 ст. 66 УК РФ). Безусловно, является уместной критика А.И. Рарога в адрес законодателя, который не учел различий в характере и степени общественной опасности физического и психического насилия и в связи с этим не дифференцировал уголовную ответственность за указанные виды насилия <3>.

Таким образом, вопрос о том, какой объем вредных физических последствий включается без дополнительной квалификации в насильственный способ конкретного состава сложного преступления (конкуренция норм) и когда требуется дополнительная квалификация по статьям о преступлениях против жизни, здоровья и физической свободы человека (совокупность норм), стоит остро. Для его решения предлагается алгоритмический подход, детальное обоснование которого давалось в науке <4>. Суть подхода сводится к следующим положениям.

1. Поскольку насилие - посягательство только умышленное, то в насильственный способ сложного преступления, независимо от величины санкции за него, не должны включаться неосторожные физические последствия, наступившие в результате его применения. В таких случаях возможен один из двух вариантов квалификации:

1) вменение указанных последствий по признаку двойной вины, если таковой имеется в квалифицированном составе данного насильственного преступления;

2) квалификация по совокупности с неосторожными преступлениями против жизни или здоровья.

К примеру, причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью или смерти в результате насилия, примененного следователем или иным указанным в ст. 302 УК РФ субъектом в целях принуждения к даче показаний, помимо ч. 2 ст. 302 УК РФ следует оценивать по ч. 1 ст. 118 или ст. 109 УК РФ. Напротив, если такие же последствия виновный причиняет по неосторожности при изнасиловании, содеянное квалифицируется только по п. "б" ч. 3 или п. "а" ч. 4 ст. 131 УК РФ.

Правильно был решен вопрос о квалификации по делу Кириченко, который в процессе разбойного нападения совместно с другими лицами, требуя от потерпевшей деньги, золото и другое имущество, стал сдавливать ее шею матерчатой удавкой. В процессе удушения у потерпевшей произошел сердечный приступ, от которого она скончалась на месте происшествия. После этого нападавшие завладели ее имуществом, деньгами и золотыми изделиями. Суд, признав Кириченко виновным в разбойном нападении и причинении смерти потерпевшей по неосторожности, квалифицировал его действия по ст. 162 и ст. 109 УК РФ <5>.

2. Насильственный способ сложного преступления не охватывает собой умышленное причинение смерти человеку (убийство). В том случае, когда насильственный способ сложного преступления выразился в умышленном причинении смерти, квалификация содеянного возможна в одном из двух вариантов.

Вариант 1. Если статья об ответственности за сложное насильственное преступление предусматривает особо квалифицированный состав по признаку умышленного причинения смерти человеку, то физическое насилие в виде убийства потерпевшего полностью охватывается данной статьей без дополнительной квалификации по ст. 105 УК РФ.

Например, убийство потерпевшего в процессе насилия, примененного при захвате заложника, полностью охватывается ч. 4 ст. 206 УК РФ и не требует дополнительной квалификации по ст. 105 УК РФ. Аналогичным образом квалифицируется убийство при террористическом акте (п. "б" ч. 3 ст. 205 УК РФ), на что особо обратил внимание Пленум Верховного Суда РФ, дав следующее разъяснение: "В случае если террористический акт повлек умышленное причинение смерти человеку (либо двум и более лицам), содеянное охватывается пунктом "б" части 3 статьи 205 УК РФ и дополнительной квалификации по статье 105 УК РФ не требует" <6>.

Вариант 2. Если статья об ответственности за сложное насильственное преступление не предусматривает наличие особо квалифицированного состава по признаку умышленного причинения смерти человеку либо умышленное причинение смерти человеку, будучи насильственным способом сложного насильственного преступления, фактически содержит признаки преступления, предусмотренного ст. 277, 295, 317 или 357 УК РФ <7>, то физическое насилие в виде умышленного причинения смерти квалифицируется соответственно по ст. 105 либо по ст. 277, 295, 317 или 357 УК РФ в совокупности со статьей об ответственности за сложное насильственное преступление. При наличии второго условия особо квалифицированный состав сложного насильственного преступления по признаку умышленного причинения смерти вменяться не может.

Например, если способом неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством было убийство, то содеянное помимо ч. 4 ст. 166 УК РФ должно дополнительно квалифицироваться по п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ. А если, скажем, в результате насилия, примененного в процессе захвата заложника, будет убит сотрудник правоохранительного органа при обстоятельствах, указанных в ст. 317 УК РФ, содеянное нужно квалифицировать по п. "в" ч. 2 ст. 206 и ст. 317 УК РФ. При этом ч. 4 ст. 206 УК РФ инкриминироваться не может.

Однако сопротивление начальнику в связи с исполнением обязанностей военной службы, выразившееся в его убийстве, подлежит квалификации только по п. "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ <8>. Совокупности со ст. 333 УК РФ здесь быть не может, так как содеянное полностью охватывается составом квалифицированного убийства (специальная норма).

Постулат о том, что насильственный способ сложного преступления не охватывает собой умышленное причинение смерти человеку и, таким образом, убийство, совершенное в процессе сложного насильственного преступления, при обычных условиях должно квалифицироваться по совокупности с последним, в значительной степени продиктован сложившейся судебной практикой. В УК РФ законодатель демонстрирует примеры того, когда простое убийство (ч. 1 ст. 105), которое, надо заметить, является такой же разновидностью физического насилия, как и умышленное причинение вреда здоровью, исходя из традиционных правил квалификации насильственных преступлений, основанных на сравнении строгости санкций за них, может охватываться составом сложного насильственного преступления по признаку применения насилия (п. "в" ч. 4 ст. 229.1 УК РФ). Однако, по мнению Пленума Верховного Суда РФ, квалификация по совокупности преступлений необходима, даже если в процессе хищения либо вымогательства наркотических средств или психотропных веществ виновный применил насилие в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (п. "в" ч. 3 ст. 229 и ст. 111 УК РФ) <9>.

Наибольшие затруднения вызывает вопрос о квалификации, когда насильственный способ сложного преступления выразился в причинении тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью, физической боли, физических страданий, повлек наступление беспомощного состояния, лишение человека свободы в форме похищения или удержания. Для решения вопроса о том, какой из этих видов физического вреда охватывается насильственным способом сложного преступления, а причинение какого физического вреда нуждается в дополнительной квалификации, "необходимо прежде всего определить, предусматриваются ли объект посягательства и наступившие (или могущие наступить) вредные последствия одной уголовно-правовой нормой или нет" <10>. Решается эта задача в зависимости от соотношения характера и степени общественной опасности сложного насильственного преступления в целом с характером и степенью общественной опасности физического вреда как результата насилия.

Единое преступление будет иметь место только при условии, если общественная опасность сложного насильственного преступления является более высокой по сравнению с общественной опасностью насильственного причинения физического вреда, взятого в чистом, так сказать, виде. В противном случае, т.е. когда общественная опасность сложного насильственного преступления равнозначна общественной опасности насилия, ставшего его способом, но рассматриваемого как самостоятельное преступление, либо оказывается меньшей по сравнению с общественной опасностью последнего, содеянное оценивается как идеальная совокупность преступлений.

В теории и практике уголовного права принято считать, что формальным критерием, позволяющим судить о большей или меньшей общественной опасности того или иного преступления, является большая или меньшая мера наказания, предусмотренная в санкции за его совершение. Не случайно категории преступлений, закрепленные в ст. 15 УК РФ, различаются между собой, главным образом в зависимости от максимального наказания, предусмотренного в статьях Особенной части уголовного закона за конкретные преступления, несмотря на то что в качестве критерия категоризации преступлений заявлены характер и степень общественной опасности деяния. Поэтому именно санкция является тем общим знаменателем, который всякий раз принимается во внимание при выяснении указанного соотношения уровней общественной опасности насильственных преступлений. При этом не должны приниматься во внимание ограничения наказаний по кругу лиц (ч. 4 ст. 49, ч. 5 ст. 50, ч. 1 ст. 51, ч. 6 ст. 53 и т.п.), а также специальные правила назначения наказания (ст. 62, 64, 65, 66, 68 УК РФ), ограничивающие пределы наказуемости лиц, совершивших преступления, поскольку нормы о назначении наказания не влияют на оценку общественной опасности преступления, выраженную законодателем в санкции. Учитывая сказанное, можно сформулировать следующее квалификационное правило.

3. Если насильственный способ сложного преступления выразился в причинении тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью, физической боли, физических страданий, беспомощного состояния, в лишении человека свободы в форме похищения <11> или удержания, то для решения вопроса о том, какой из этих видов физического вреда охватывается насильственным способом сложного преступления (единое преступление), а причинение какого физического вреда нуждается в дополнительной квалификации (идеальная совокупность), следует исходить из соотношения строгости наказания (санкции) за сложное преступление, совершаемое с применением физического насилия, и наказаний (санкций), предусмотренных за общие насильственные преступления против жизни, здоровья и физической свободы (ст. 111, 112, 115, 116, 117, 126, 127 УК РФ).

При оценке строгости сравниваемых санкций в теории и практике уголовного права принято учитывать не только санкции за основные составы преступлений против жизни, здоровья и физической свободы, но и санкции за квалифицированные составы данных преступлений.

Например, если в результате применения насилия в отношении представителя власти причинен тяжкий вред здоровью потерпевшего, то помимо ч. 2 ст. 318 УК РФ дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ не требуется, так как наказание за первое преступление более строгое, чем наказание по ч. 1 ст. 111 УК РФ <12>. Однако, если тяжкий вред здоровью представителя власти причинен виновными в составе группы лиц по предварительному сговору, содеянное требует дополнительной квалификации по п. "а" ч. 3 ст. 111 УК РФ, предусматривающей более строгое наказание по сравнению с ч. 2 ст. 318 УК РФ <13>. Следуя этой логике, применение к представителю власти насилия в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью во всех случаях нуждается в дополнительной квалификации по п. "а" ч. 2 ст. 111 УК РФ, поскольку санкция за данное преступление в части дополнительного наказания в виде ограничения свободы оказывается более строгой по сравнению с санкцией ч. 2 ст. 318 УК РФ.

Признать такой подход абсолютно справедливым нельзя. Во-первых, идеальной совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 318 и п. "а" ч. 2 ст. 111 УК РФ, быть не может, так как данные уголовно-правовые нормы состоят между собой в конкуренции общей и специальной норм. Во-вторых, если при одних обстоятельствах умышленное причинение тяжкого вреда здоровью представителю власти в результате примененного к нему насилия квалифицировать только по ч. 2 ст. 318 УК РФ, а при других обстоятельствах содеянное квалифицировать по совокупности преступлений, в частности, предусмотренных ч. 2 ст. 318 и п. "а" ч. 3 ст. 111 УК РФ, то такое решение вступает в противоречие с ч. 2 ст. 6 УК РФ, согласно которой никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление, поскольку обстоятельства умышленного причинения тяжкого вреда здоровью представителю власти или его близким в связи с исполнением им своих должностных обязанностей будут инкриминированы виновному одновременно по двум статьям уголовного закона.

Указанного противоречия не будет, если для установления объема понятия насилия, опасного для жизни или здоровья, в ст. 318 УК РФ в качестве сравниваемой санкции ст. 111 УК РФ взять меру наказания, предусмотренную не частью второй, третьей или четвертой данной статьи, а частью первой. Санкция ч. 1 ст. 111 УК РФ (до 8 лет лишения свободы) является менее строгой, чем санкция ч. 2 ст. 318 УК РФ (до 10 лет лишения свободы). Стало быть, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, несмотря на изменение в марте 2011 года санкций статей, выразившееся в исключении нижних пределов наказания в виде лишения свободы, должно квалифицироваться только по ч. 2 ст. 318 УК РФ. Что касается фактически имеющихся в поведении виновного квалифицирующих признаков, предусмотренных ч. 2 или 3 ст. 111 УК РФ, то они отражаются в объеме обвинения в качестве обстоятельств, отягчающих наказание (ст. 63 УК РФ). Получается, что применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти или его близких в виде причинения тяжкого вреда здоровью, если это повлекло по неосторожности смерть потерпевшего, следует квалифицировать по совокупности ч. 2 ст. 318 и ст. 109 УК РФ.

Другой пример. Исходя из соотношения строгости санкций ч. 1 ст. 111 и п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ, превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, квалифицируется только по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ и не требует дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 111 УК РФ. Если при превышении должностных полномочий виновные применили насилие в виде причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего в составе группы лиц, то содеянное, исходя из требования ч. 2 ст. 6 УК РФ, также должно квалифицироваться только по п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ. Дополнительной квалификации по п. "а" ч. 3 ст. 111 УК РФ быть не должно, несмотря на то что наказание за это особо тяжкое преступление оказывается более строгим, чем наказание за насильственный состав превышения должностных полномочий, образующий тяжкое преступление. Здесь имеет место единое преступление, которое наиболее полно отражено в п. "а" ч. 3 ст. 286 УК РФ, а его групповой способ учитывается как обстоятельство, отягчающее наказание, по п. "в" ч. 1 ст. 63 УК РФ.

В противном случае, во-первых, не избежать противоречия с ч. 2 ст. 6 УК РФ. В частности, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью придется инкриминировать дважды: сначала по признаку насилия в составе преступления, совершаемого с применением насилия, затем как самостоятельное преступление при квалифицирующих обстоятельствах. Во-вторых, квалификация сложного насильственного преступления по совокупности с квалифицированным составом общего насильственного преступления в тех случаях, когда основной состав последнего поглощается составом сложного преступления, создает множественность преступлений там, где ее нет. Единое посягательство предлагается оценивать как идеальную совокупность преступлений, хотя согласно ч. 2 ст. 17 УК РФ общим признаком преступлений, входящих в идеальную совокупность, является только действие (бездействие), но не общественно опасные последствия. Аналогичную конкуренцию норм можно наблюдать при соотношении ст. 111 УК РФ и п. "б" ч. 2 ст. 226.1 УК РФ.

В приведенных примерах имеет место конкуренция специальных уголовно-правовых норм, т.е. "такое соотношение между ними, когда в деянии имеются признаки нескольких специальных норм, являющихся специальными по отношению к одной общей норме, но не подчиненных друг другу" <14>. Особенность и вместе с тем сложность рассматриваемого случая конкуренции специальных норм заключается в том, что в отличие от конкуренции привилегированных и (или) квалифицированных составов одного и того же преступления, правила разрешения которой хорошо известны, конкурирующими нормами здесь выступают составы различных преступлений. Сложное насильственное преступление с признаком "применение насилия", а также квалифицированный состав общего насильственного преступления, выступающего в роли способа первого, являются специальными нормами по отношению к основному составу общего насильственного преступления и одновременно находятся в конкуренции между собой.

По словам А.С. Горелика, при конкуренции нескольких специальных норм каждая из них содержит свои конкретные особенности, но при применении одной из них автоматически игнорируются особенности, указанные в другой специальной норме <15>. Если придерживаться такой точки зрения, то будет правильным при разрешении данного вида конкуренции не игнорировать ее, инкриминируя обвиняемому совокупность преступлений, как это часто бывает в теории и практике, а преодолевать ее, руководствуясь давним правилом - применению подлежит та норма, которая наиболее полно и детально охватывает все фактические признаки совершенного деяния.

Между тем такой подход, основанный на том, что в качестве сравниваемых норм предлагается избирать только лишь санкции за основные составы насильственных преступлений, предусмотренных общими уголовно-правовыми нормами (ч. 1 ст. 111, ч. 1 ст. 112, ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 117, ч. 1 ст. 126, ч. 1 ст. 127 УК РФ), и не принимать во внимание санкции за квалифицированные составы данных преступлений, также не безупречен с точки зрения принципов уголовного права. Так, виновный, причинивший тяжкий вред здоровью в результате применения насилия к представителю власти при обстоятельствах, предусмотренных ч. 3 ст. 111 УК РФ, при условии квалификации его действий только по ч. 2 ст. 318 УК РФ понесет менее строгое наказание по сравнению с лицом, виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью при тех же обстоятельствах, но не в отношении представителя власти. Налицо нарушение другого положения принципа справедливости, предусмотренного ч. 1 ст. 6 УК РФ, а также принципа равенства граждан перед законом.

Представляется, что поднятый вопрос, ставший однажды предметом конституционного правосудия и не получивший там нового решения <16>, знаменует собой проблему, требующую вмешательства законодателя.

В соответствии с ч. 1 ст. 17 УК РФ не образуют совокупности преступлений случаи, когда совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части УК РФ в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание. Следовательно, единое преступление будет иметь место, т.е. дополнительная квалификация по статьям глав 16 и 17 УК РФ не требуется, только при условии, если санкция за сложное насильственное преступление является более строгой по сравнению с санкцией за общее насильственное преступление.

В противном случае, т.е. когда санкция за сложное насильственное преступление равнозначна по степени строгости санкции за общее насильственное преступление (что не означает абсолютного тождества содержания данных санкций) либо оказывается менее строгой по сравнению с санкцией за последнее преступление, содеянное оценивается как идеальная совокупность преступлений, т.е. требуется дополнительная квалификация по статьям гл. 16 и 17 УК РФ.

Для установления того, какая из сравниваемых санкций является более строгой, предлагается следующий алгоритм.

Во-первых, сравниваются наиболее строгие основные виды наказаний, предусмотренные в соответствующих санкциях. При этом следует руководствоваться перечнем уголовных наказаний, который закреплен в ст. 44 УК РФ, где все наказания расположены по возрастанию их строгости (от менее строгих к более строгим). То обстоятельство, что некоторые виды уголовных наказаний не введены в действие, не влияет на выраженную в санкции законодательную оценку характера и степени общественной опасности преступлений.

Во-вторых, если наиболее строгие основные виды наказаний в санкциях сравниваемых норм идентичны, то сравнению подлежат максимальные сроки или размеры наиболее строгих основных видов наказаний (говоря условно, верхние пределы санкций).

Дополнительные наказания, если таковые предусматриваются в санкциях сравниваемых норм, как представляется, не должны приниматься во внимание при сравнении строгости верхних пределов санкций, поскольку дополнительные наказания не учитываются законодателем при отнесении преступлений к той или иной категории тяжести на основании ст. 15 УК РФ и, следовательно, они не влияют на оценку характера и степени общественной опасности преступления <17>.

В-третьих, если максимальные сроки или размеры наиболее строгих основных видов наказаний (верхние пределы) в санкциях сравниваемых норм идентичны, то сравнению подлежат наиболее мягкие основные виды наказаний, предусмотренные в соответствующих санкциях, а при их идентичности - минимальные сроки или размеры наиболее мягких основных видов наказаний (нижние пределы санкций).

В-четвертых, если нижние и верхние пределы сравниваемых санкций идентичны, то сравнению подлежит содержание данных санкций (количество альтернативных видов наказаний, степень их строгости с учетом ст. 44 УК РФ, максимальные и минимальные сроки или размеры альтернативных видов наказаний, в том числе максимальный срок или размер наименее строгого основного вида наказания, минимальный срок или размер наиболее строгого основного вида наказания, а также дополнительные виды наказаний, их обязательный и необязательный характер). Наиболее строгой санкцией должна считаться та, которая предусматривает наименьшее по сравнению с другой сопоставляемой санкцией количество улучшений для лица, совершившего преступление.

При сравнении наиболее строгих основных видов наказаний правила квалификации следующие:

1) если соответствующий вид наказания в санкции за сложное насильственное преступление оказывается более строгим, чем соответствующий вид наказания в санкции за общее насильственное преступление, то совокупность преступлений исключается, содеянное квалифицируется как единое сложное насильственное преступление;

2) если же, наоборот, соответствующий вид наказания за сложное насильственное преступление оказывается менее строгим по сравнению с соответствующим видом наказания за общее насильственное преступление, то содеянное квалифицируется по совокупности указанных преступлений.

Например, если воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий сопровождалось применением физического насилия в виде побоев или причинения легкого вреда здоровью, то содеянное квалифицируется только по п. "а" ч. 2 ст. 141 УК РФ, без дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 116 или ч. 1 ст. 115 УК РФ, поскольку лишение свободы как самое суровое наказание из числа предусмотренных в санкции ч. 2 ст. 141 УК РФ является более строгим, чем наказание в виде ареста, которое на сегодняшний день определяет максимальный предел санкции в ч. 1 ст. 115 и ч. 1 ст. 116 УК РФ (несмотря на то, что данный вид наказания не применяется).

При сравнении пределов санкций в случае идентичности наиболее строгих основных видов наказаний правила квалификации следующие.

1. Если верхний предел санкции за сложное насильственное преступление превышает верхний предел санкции за общее насильственное преступление, то независимо от соотношения нижних пределов сравниваемых санкций совокупность преступлений исключается, содеянное квалифицируется как единое сложное насильственное преступление.

Например, если при принуждении к изъятию органов или тканей человека для трансплантации виновный применяет насилие в виде умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, то все содеянное квалифицируется только по ст. 120 УК РФ и дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 112 УК РФ не требуется, так как максимальный срок основного наказания (4 года лишения свободы), предусмотренный ч. 1 ст. 120 УК РФ, превышает максимальный срок аналогичного наказания (3 года лишения свободы), предусмотренного ч. 1 ст. 112 УК РФ.

2. Если верхний предел санкции за сложное насильственное преступление меньше верхнего предела санкции за общее насильственное преступление, то независимо от соотношения нижних пределов сравниваемых санкций содеянное квалифицируется по совокупности указанных преступлений.

Например, если в процессе незаконного проникновения в жилище виновный применяет насилие в виде умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, то содеянное квалифицируется по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 139 УК РФ и ст. 112 УК РФ, поскольку максимальный срок лишения свободы (2 года) в санкции ч. 2 ст. 139 УК РФ меньше максимального срока аналогичного наказания (3 года) в санкции ч. 1 ст. 112 УК РФ.

Аналогичным образом по совокупности преступлений квалифицируется принуждение к даче ложных показаний, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, в виде причинения тяжкого вреда здоровью (ч. 4 ст. 309 и ст. 111 УК РФ). Несмотря на то что нижний предел санкции в ч. 4 ст. 309 УК РФ (от 3 лет лишения свободы) превышает нижний предел санкции в ч. 1 ст. 111 УК РФ (от 2 месяцев лишения свободы), тем не менее верхний предел санкции за первое преступление (до 7 лет), наоборот, ниже верхнего предела санкции в ч. 1 ст. 111 УК РФ (до 8 лет), что не позволяет сделать абсолютный вывод о повышенной общественной опасности сложного насильственного преступления по сравнению с обычным преступлением против здоровья.

3. Если верхний предел санкции за сложное насильственное преступление соответствует верхнему пределу санкции за общее насильственное преступление, тогда как нижний предел санкции за первое преступление является более строгим, чем нижний предел санкции за второе преступление, то совокупность преступлений исключается, содеянное квалифицируется как единое сложное насильственное преступление.

Показательным в этом плане является преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 302 УК РФ (принуждение к даче показаний, соединенное с применением насилия), за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от 2 до 8 лет. Сравнение данной санкции с верхним и нижним пределом санкции, предусмотренной ч. 1 ст. 111 УК РФ, свидетельствует, что при совпадении верхних пределов указанных санкций их нижние пределы отличаются: от 2 лет лишения свободы - в ч. 2 ст. 302 УК РФ и от 2 месяцев лишения свободы - в ч. 1 ст. 111 УК РФ. Следовательно, принуждение к даче показаний, соединенное с применением насилия в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, предусмотрено Особенной частью УК РФ в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание как по сравнению с ч. 1 ст. 111 УК РФ, так и по сравнению с ч. 1 ст. 302 УК РФ, т.е. идеальная совокупность этих преступлений исключена.

4. Если верхний предел санкции за сложное насильственное преступление соответствует верхнему пределу санкции за общее насильственное преступление, тогда как нижний предел санкции за первое преступление оказывается менее строгим, чем нижний предел санкции за второе преступление, содеянное квалифицируется по совокупности преступлений.

Например, применение насилия в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью при побеге из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи должно квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 313 УК РФ и ст. 111 УК РФ. Максимальные сроки наказания в виде лишения свободы на срок до 8 лет в санкциях ч. 3 ст. 313 и ч. 1 ст. 111 УК РФ совпадают, чего не скажешь о нижних пределах санкций сравниваемых норм. Нижний предел санкции за особо квалифицированный побег, предусматривающий наказание в виде принудительных работ, является менее строгим по сравнению с нижним пределом санкции в ч. 1 ст. 111 УК РФ, которая исчерпывается наказанием в виде лишения свободы.

По совокупности ст. 149 и ст. 112 УК РФ должно квалифицироваться воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участие в них, если это деяние совершено с применением насилия в виде умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью потерпевшего. При идентичности верхних пределов санкций ст. 149 и ч. 1 ст. 112 УК РФ - до 3 лет лишения свободы (напомню, что дополнительное наказание здесь не в счет) - их нижние пределы не равнозначны - наказание в виде штрафа в ст. 149 является менее строгим, чем наказание в виде ограничения свободы в ч. 1 ст. 112 УК РФ.

5. Если нижние и верхние пределы в санкции за сложное насильственное преступление и в санкции за общее насильственное преступление совпадают, содеянное квалифицируется как единое сложное насильственное преступление при условии, если содержание санкции за данное преступление предусматривает наименьшее по сравнению с сопоставляемой санкцией количество улучшений для виновного лица.

Так, если оставаться в рамках традиционного подхода к оценке строгости сравниваемых санкций, учитывающего не только санкции за основные составы преступлений против жизни, здоровья и физической свободы, но и санкции за квалифицированные составы данных преступлений, то, например, применение насилия к представителю власти в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 318 и п. "з" ч. 2 ст. 111 УК РФ. При совпадении верхних и нижних пределов санкций указанных норм (лишение свободы на срок от 2 месяцев до 10 лет) санкция ч. 2 ст. 111 УК РФ за счет дополнительного наказания в виде ограничения свободы является более строгой.

6. Если статья об ответственности за сложное насильственное преступление предусматривает наличие квалифицированного или особо квалифицированного состава по признаку причинения тяжких последствий (смерти и (или) тяжкого вреда здоровью), по отношению к которым возможна неосторожная форма вины, то признак насилия в основном или квалифицированном составе, несмотря на строгость санкции, может охватывать максимум средней тяжести вред здоровью <18>.

Квалификация физического насилия в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью здесь возможна в одном из двух вариантов:

1) если в диспозиции соответствующей части статьи нет прямого указания на неосторожность в отношении тяжких последствий и санкция за их причинение является более строгой по сравнению с санкцией за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, то физическое насилие в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью полностью охватывается данной частью статьи без дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ.

Например, нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими, сопряженное с физическим насилием в виде причинения тяжкого вреда здоровью при обстоятельствах, предусмотренных ч. 1 ст. 111 УК РФ, квалифицируется только по ч. 3 ст. 335 УК РФ, в которой речь идет о деяниях, предусмотренных частями первой или второй настоящей статьи, повлекших тяжкие последствия;

2) если в диспозиции соответствующей части статьи имеется прямое указание на неосторожность в отношении тяжких последствий либо санкция за их причинение не является более строгой по сравнению с санкцией за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, то содеянное всегда образует совокупность сложного насильственного преступления по признаку насилия и ст. 111 УК РФ. При этом квалифицированный состав сложного насильственного преступления по признаку тяжких последствий вменяться не может.

Так, если при изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера либо покушении на них потерпевшему лицу умышленно причиняется тяжкий вред здоровью, действия виновного лица квалифицируются по соответствующей части ст. 131 или ст. 132 УК РФ и по совокупности с преступлением, предусмотренным ст. 111 УК РФ. Действия лица, умышленно причинившего в процессе изнасилования или совершения насильственных действий сексуального характера тяжкий вред здоровью потерпевшего, что повлекло по неосторожности его смерть, при отсутствии других квалифицирующих признаков следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 131 или ч. 1 ст. 132 УК РФ и ч. 4 ст. 111 УК РФ <19>.

Другой пример. Строгость санкции п. "в" ч. 2 ст. 126 УК РФ - лишение свободы на срок от 5 до 12 лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового - в общем-то позволяет охватить данной нормой применение насилия в виде умышленного причинения тяжкого вреда здоровью при обстоятельствах, предусмотренных ч. 1, 2 или 3 ст. 111 УК РФ. Однако такое решение было бы несправедливым (ч. 1 ст. 6 УК РФ), поскольку если субъект вследствие похищения человека причинит тяжкий вред здоровью по неосторожности, то его действия будут квалифицированы по п. "в" ч. 3 ст. 126 УК РФ (по признаку тяжких последствий), где санкция в части основного наказания более строгая (от 6 до 15 лет лишения свободы). Квалифицировать содеянное только по п. "в" ч. 3 ст. 126 УК РФ также не представляется возможным, так как в диспозиции статьи прямо указано на неосторожную вину в отношении тяжких последствий. Исключается и квалификация по совокупности п. "в" ч. 3 ст. 126 и ст. 111 УК РФ, иначе налицо двойное вменение (ч. 2 ст. 6 УК РФ) - причинение тяжкого вреда здоровью будет вменяться дважды: вначале как особо квалифицирующий признак сложного насильственного преступления, затем как самостоятельное преступление по ст. 111 УК РФ. Правильное решение - совокупность преступлений: п. "в" ч. 2 ст. 126 УК РФ и ст. 111 УК РФ.

Пристатейный библиографический список

1. Антонов Ю. О необходимости сравнения санкций ст. 318 и статей гл. 16 УК РФ в случае применения насилия в отношении представителя власти // Уголовное право. 2014. N 5.
2. Военно-уголовное законодательство / Под ред. М.К. Кислицина. М., 2002.
3. Гаухман Л. Проблемы квалификации насильственных преступлений // Уголовное право. 2014. N 5.
4. Горелик А.С. Конкуренция уголовно-правовых норм. Красноярск, 1998.
5. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1999.
6. Мацнев Н.И., Шарапов Р.Д. Основы квалификации сложных насильственных преступлений по совокупности уголовно-правовых норм и при их конкуренции // Правоведение. 2005. N 4.
7. Наумов А. Совокупность в составных насильственных преступлениях: когда она есть и когда отсутствует // Уголовное право. 2014. N 5.
8. Рарог А. Обозначение насилия в Особенной части УК РФ характеризуется чрезвычайной терминологической пестротой // Уголовное право. 2014. N 5.
9. Шарапов Р.Д. Преступное насилие. М., 2009.