Мудрый Юрист

Эксцесс исполнителя в судебной практике

В.И. Руднев, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук, доцент.

Известно, что преступления совершаются как в одиночку, так и группами лиц.

Совершение преступления группой лиц носит название соучастия в преступлении. Это понятие дается в уголовном законодательстве.

Согласно ст. 32 УК РФ соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. В ч. 1 ст. 35 УК РФ говорится о том, что преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора. В ч. 2 этой же статьи указано, что преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Нормы других частей ст. 35 УК РФ устанавливают более сложные формы соучастия в преступлении.

В юридической литературе отмечается, что "совместность действий соучастников как признак соучастия выражается в том, что преступление совершается взаимосвязанными действиями участников, они добиваются единого для всех результата и, наконец, между действиями каждого соучастника и общим преступным результатом имеется причинная связь" <*>.

---------------------------------

<*> Уголовное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. В.П. Кашепов. М., 2001. С. 121.

Таким образом, чтобы квалифицировать действия соучастников преступления по ч. ч. 1, 2 или по другим частям ст. 35 УК РФ, необходимо доказать совместное совершение преступления соучастниками преступления или же их предварительную договоренность о совместном совершении преступления.

Следует учитывать, что при совершении преступления группой лиц соучастники преступления могут выполнять разные действия, в связи с чем они привлекаются к различным видам уголовной ответственности.

Статья 33 УК РФ предусматривает виды соучастников преступления, в качестве которых могут выступать организаторы, исполнители, пособники, подстрекатели.

В ст. 34 УК РФ говорится о том, что ответственность соучастников преступления исходит из характера и степени фактического участия каждого из них в совершении преступления. В зависимости от степени участия конкретного лица в совершении преступления и наступления преступного результата ответственность каждого соучастника преступления должна быть индивидуализирована.

В юридической литературе отмечается, что "характер участия в совершении преступления определяется ролью (уголовно-правовой) соучастника в совместно совершенном преступлении, т.е. тем, к какому виду соучастников он относится (исполнитель, организатор, подстрекатель или пособник). Под степенью участия следует понимать ту фактическую роль, т.е. тот фактический вклад, который внес тот или иной соучастник в совершение совместного преступления" <*>.

---------------------------------

<*> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.В. Наумов. М., 1997. С. 121.

Между тем практике известны случаи, когда несколько лиц, совершивших преступление, не действовали совместно и заранее не договаривались о совершении преступления. Поэтому при совершении преступления двумя или более лицами, которые не действовали совместно или заранее не договаривались о совместном совершении преступления, действия этих лиц не могут квалифицироваться как совершенные в соучастии.

Кроме того, надо учитывать, что в процессе совершения преступления несколькими лицами кто-либо из участвующих в его совершении может в это время самостоятельно совершить какое-либо преступление без предварительной договоренности с другими соучастниками. Данное лицо может совершить другое преступление, исходя из собственных причин, при этом не вовлекая в новое преступление других лиц, участвующих в совершении группового преступления.

Совершение лицом преступления самостоятельно, без предварительной договоренности с другими лицами, не может квалифицироваться как соучастие в преступлении. В данном случае можно будет говорить о таком понятии, как эксцесс исполнителя.

Согласно ст. 36 УК РФ эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников преступления. За эти действия к уголовной ответственности привлекается только исполнитель преступления. Иные соучастники преступления за эксцесс исполнителя преступления уголовную ответственность не несут. Установление эксцесса исполнителя влияет на квалификацию преступления, совершенного другими лицами.

Примером этого может служить следующее дело.

5 октября 1999 г. Ахметьянов и Качмазов по предварительному сговору с целью совершения разбойного нападения путем обмана проникли в квартиру Галиахметова. Качмазов, достав нож, приставил его к шее Галиахметова и потребовал деньги. Ахметьянов, выполняя указание Качмазова и действуя с ним согласованно с целью подавления сопротивления потерпевшего, связал полотенцем его руки и ноги. После этого Качмазов, передав нож Ахметьянову, пошел в спальную комнату искать деньги и, не найдя денег, послал искать деньги Ахметьянова. Сам же Качмазов, обнаружив деньги на столе, взял их, а затем задушил Галиахметова. По заключению судебно-медицинского эксперта, смерть Галиахметова наступила от механической асфиксии в результате сдавления шеи. В итоге Ахметьянов и Качмазов завладели имуществом потерпевшего на сумму 10690 руб.

По приговору Верховного Суда Республики Башкортостан от 19 октября 2000 г. Ахметьянов был осужден к лишению свободы по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ, а Качмазов по п. "в" ч. 3 ст. 162, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор оставила без изменения.

Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Ахметьянова с п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ на п. п. "а", "б", "в", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ. Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил протест, указав следующее.

По эпизоду разбойного нападения на Галиахметова суд первой инстанции установил фактические обстоятельства дела, однако действия Ахметьянова по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ квалифицировал ошибочно.

Как следует из приговора, Ахметьянов и Качмазов совершили разбой по предварительному сговору, которым охватывалась лишь угроза применения насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего. Из показаний Ахметьянова, данных им на предварительном следствии, усматривается, что Качмазов предложил ему завладеть имуществом Галиахметова и для этого помочь связать потерпевшего. В ходе нападения участники преступления угрожали потерпевшему применением ножа. Согласно материалам дела совместные и согласованные действия виновных выразились в завладении имуществом потерпевшего с использованием ножа для осуществления психического воздействия на потерпевшего. Действия, направленные на лишение потерпевшего жизни, Качмазов совершил вне сговора с Ахметьяновым и в его отсутствие. Ахметьянов в момент убийства Галиахметова занимался поиском денег в другой комнате и не причинил какого-либо вреда здоровью Галиахметова. В деле не имеется сведений о том, что между Качмазовым и Ахметьяновым была договоренность о нанесении телесных повреждений потерпевшему. Поэтому следует признать, что убийство Галиахметова умыслом Ахметьянова не охватывалось. В данном случае действия Качмазова являются эксцессом исполнителя, за который согласно ст. 36 УК РФ другие соучастники преступления ответственности не подлежат <*>.

---------------------------------

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N 1. С. 16.

Из этого дела видно, что один из соучастников преступления, т.е. Качмазов, самостоятельно совершил убийство потерпевшего без какой-либо предварительной договоренности с соучастником преступления Ахметьяновым, который не знал о действиях Качмазова, направленных именно на убийство потерпевшего. Поэтому в данной ситуации за убийство Галиахметова должен нести ответственность только Качмазов.

Если следственные или судебные органы устанавливают в действиях участвующих в преступлении лиц эксцесс исполнителя, то в таких случаях действия данных лиц, как и действия одного лица, признанные как эксцесс исполнителя, не могут квалифицироваться как совершенные в соучастии.

Об этом может свидетельствовать следующий пример.

Так, А. и М., по предварительному сговору между собой, выбрав дом и полагая, что в нем никого из жильцов нет, проникли в летнюю кухню. В ней оказалась хозяйка дома. А. потребовал от нее лечь на пол, после чего принесенным с собой металлическим предметом нанес ей удары по плечу и голове и связал. Затем А. и М. вошли в жилое помещение дома и похитили различное имущество.

А. и М. были осуждены районным судом по п. п. "а", "б", "в" ч. 2 ст. 162 УК РФ, т.е. были признаны виновными в разбойном нападении, совершенном группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, с незаконным проникновением в жилище и с применением предмета, используемого в качестве оружия.

Дело рассматривалось в кассационном порядке судебной коллегией по уголовным делам краевого суда, которая изменила приговор в отношении М. Действия М. были переквалифицированы на п. "в" ч. 2 ст. 161 УК РФ. Он был признан виновным в грабеже, совершенном группой лиц по предварительному сговору, неоднократно, с незаконным проникновением в жилище.

Вместе с тем судебная коллегия установила в действиях А. при совершении разбоя эксцесс исполнителя, но квалификацию его действий оставила без изменения.

Между тем действия А. не могли быть квалифицированы как разбойное нападение, совершенное по предварительному сговору группой лиц, т.е. по п. "а" ч. 2 ст. 162 УК РФ. Потому Президиум Верховного Суда Российской Федерации исключил из судебных решений осуждение А. по п. "а" ч. 2 ст. 162 УК РФ, т.е. совершение разбоя группой лиц по предварительному сговору <*>.

---------------------------------

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 8. С. 14.

Из данного примера видно, что А. совершил разбой самостоятельно, без участия М. Именно А. применил насильственные действия в отношении хозяйки дома, в свою очередь, М. не принимал в этом участия. Приведенный случай показывает, что А. и М. не могли быть осуждены по одной статье УК РФ.

При рассмотрении судами уголовных дел о преступлениях, совершенных группой лиц, иногда случаются ошибки в квалификации деяний, если в действиях одного или нескольких из соучастников преступления усматривается эксцесс исполнителя.

Так, в ходе совершения преступления один из соучастников может применить предметы, о наличии которых у него могут и не знать другие соучастники преступления. Например, если один из соучастников при совершении преступления применил нож или кастет, а другие соучастники преступления их не применяли и не знали о наличии этих предметов у данного соучастника преступления. Таким образом, в действиях лица, применившего оружие, усматривается эксцесс исполнителя преступления. Потому такое лицо должно нести уголовную ответственность за применение оружия в ходе совершения преступления. Иные же соучастники не могут быть осуждены за применение оружия, если они его не использовали в ходе совершения преступления, несмотря на то что другой соучастник преступления не предупредил их о том, что будет применять оружие.

Так, 4 декабря 1999 г. примерно в 19 час. Естехин, предварительно договорившись с Тараскиным о совершении хулиганских действий, на улице подошел к Шарафетдиновой и из хулиганских побуждений дважды ударил ее рукой по лицу, причинив физическую боль. Естехин также нанес удар рукой по лицу гр-ке Рвачевой, пытавшейся пресечь его действия. В результате удара Рвачева получила закрытый перелом носа, относящийся к повреждениям, причинившим легкий вред здоровью. В это время Тараскин удерживал Горбачева, который старался защитить девушек от Естехина и Тараскина. При этом Тараскин угрожал Горбачеву приставленным к горлу ножом. Затем Естехин и Тараскин сбили Горбачева с ног и нанесли ему удары ногами, причинив физическую боль.

Преображенским районным судом г. Москвы Естехин и Тараскин были признаны виновными в хулиганстве, т.е. в грубом нарушении общественного порядка, выражающем явное неуважение к обществу, сопровождавшемся применением насилия к гражданам, совершенном группой лиц по предварительному сговору, связанном с сопротивлением иному лицу, пресекающему нарушение общественного порядка, с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Они были осуждены по ч. 3 ст. 213 УК РФ.

В кассационном порядке дело не рассматривалось.

Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Естехина с ч. 3 ст. 213 УК РФ на п. п. "а", "б" ч. 2 ст. 213 УК РФ.

Президиум Московского городского суда 22 ноября 2001 г. протест удовлетворил по следующим основаниям.

Суд, правильно установив фактические обстоятельства совершения Естехиным хулиганства, дал его действиям ошибочную юридическую оценку. Так, по смыслу закона под применением оружия и других предметов, используемых в качестве оружия при совершении хулиганства, следует понимать фактическое их использование как средства насилия над потерпевшим, создающего реальную угрозу его жизни или здоровью.

Однако в действиях Естехина судом не установлено применение оружия, а также других предметов, используемых в качестве оружия.

Из фабулы дела видно, что нож к Горбачеву во время совершения хулиганских действий применил Тараскин. Ни органами следствия, ни судом не установлено предварительной договоренности между Естехиным и Тараскиным о применении последним ножа. Также не было выяснено, знал ли Естехин о наличии у Тараскина ножа.

Таким образом, умысел Естехина не был направлен на совершение совместно с Тараскиным хулиганства, сопряженного с применением ножа. Поэтому действия Тараскина, применившего нож во время хулиганских действий, следует признать эксцессом исполнителя. Действия другого соучастника, т.е. Естехина, следует переквалифицировать с ч. 3 ст. 213 УК РФ на п. п. "а", "б" ч. 2 ст. 213 УК РФ как хулиганство, совершенное группой лиц по предварительному сговору, связанное с сопротивлением иному лицу, пресекающему нарушение общественного порядка <*>.

---------------------------------

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 7. С. 18.

В данном случае была исправлена ошибка в квалификации действий соучастников преступления, когда один из них, т.е. Тараскин, совершил, по существу, новое преступление. Поэтому действия другого соучастника преступления, не совершившего вместе с Тараскиным нового преступления, не могут квалифицироваться так же, как и действия Тараскина.

Формы соучастия в преступлении могут быть различными. Как уже отмечалось, в совершении преступления могут участвовать не только исполнители, но и пособники, организаторы, подстрекатели. Все они несут ответственность за соучастие в преступлении. Однако кто-то из них может выйти за пределы предварительной договоренности в совершении преступления (если такая договоренность была) или же совершить самостоятельно новое преступление. В таких случаях можно говорить об эксцессе исполнителя. Об этом может свидетельствовать следующее дело.

Так, Жуков, являясь юристом фирмы "Пур-Трейтинг", попросил Замулу оказать содействие в возврате его фирме долга, взятого фирмой "Евразия-Трейтинг" в сумме 500 тыс. долларов США ее генеральным директором Князевым. После этого, 13 октября 1995 г. Жуков, обманув Князева, на своей машине привез его к гаражу, на который указал Замула и оставил Князева вместе с Замулой и Зеленовым. Замула и Зеленов, лишив Князева свободы передвижения, перевозили его в разные места, требуя возврата денег, при этом неоднократно угрожали убийством и подвергали избиению, причинив ему легкие телесные повреждения, повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья.

Останкинским районным судом г. Москвы 15 декабря 1997 г. Жуков был осужден по п. п. "а", "в" ч. 2 ст. 126 УК РФ и по ст. 200 УК РСФСР. По данному делу был также осужден Замула.

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда 7 мая 1998 г. приговор в отношении Жукова изменила: в части осуждения его по ст. 200 УК РСФСР (самоуправство) приговор отменила и дело в этой части прекратила за истечением сроков давности, в части осуждения по п. п. "а", "в" ч. 2 ст. 126 УК РФ приговор оставила без изменения. С учетом изменений, внесенных в приговор, Жуков был признан виновным в похищении человека, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья.

Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об изменении судебных решений: переквалификации действий Жукова с п. п. "а", "в" ч. 2 ст. 126 на ч. 5 ст. 33, п. "а" ч. 2 ст. 126 УК РФ.

Президиум Московского городского суда 11 ноября 1999 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Суд установил, что содеянное Жуковым выразилось в предоставлении информации о Князеве и доставке его к гаражу. Причем Князев добровольно сел в машину и сам вышел из нее. Замула и Зеленов в отсутствие Жукова стали удерживать Князева, лишив свободы передвижения, т.е. похитили его. Действия Жукова в соответствии со ст. 33 УК РФ признаются пособничеством, а не соисполнительством в преступлении.

Как указано в ч. 3 ст. 34 УК РФ, уголовная ответственность пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на ст. 33 УК РФ. В материалах дела нет данных об осведомленности Жукова о применении к потерпевшему насилия, опасного для жизни и здоровья, и его умысле на применение такого насилия в момент совершения им пособнических действий. Не установлено это и в судебном заседании. Жуков отрицал наличие договоренности с Замулой о применении к потерпевшему насилия, опасного для жизни и здоровья, и показал, что не знал, где находился Князев после похищения, какие действия в отношении его совершались.

В соответствии со ст. 36 УК РФ совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников, признается эксцессом исполнителя. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат.

В связи с этим действия Жукова переквалифицированы на ч. 5 ст. 33, п. "а" ч. 2 ст. 126 УК РФ как пособничество в похищении человека, совершенном группой лиц по предварительному сговору. В остальном приговор оставлен без изменения <*>.

---------------------------------

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. N 11. С. 18 - 19.

Из этого примера видно, что эксцесс исполнителя усматривался в действиях Замулы. Именно он совершил в отношении потерпевшего Князева насильственные действия, о применении которых предварительной договоренности у него с Жуковым не было. Замула совершил насилие без Жукова, потому за это он должен нести уголовную ответственность.

Рассмотрим еще один пример.

Так, Полшков был признан виновным в том, что предложил Атяшкину В. и Готфриду ограбить квартиру К. Полшков сообщил им, что в квартире К. находилось много ценных вещей. Вступив в преступный сговор между собой с целью совершения преступления, 21 февраля 1997 г. примерно в 14 час. Полшков совместно с Готфридом и братьями Атяшкиными приехали к дому, где проживал К. Полшков показал Атяшкину С. и Готфриду квартиру потерпевшего и зашел туда, используя свое знакомство с хозяином. В квартире, кроме хозяина, находились К. и А. Через некоторое время в квартире также появились братья Атяшкины и Готфрид. Они избили хозяина К. и его гостей К. и А., при этом Атяшкин С. демонстрировал имевшуюся у него заранее приготовленную "заточку" и угрожал ею. Затем Атяшкины и Готфрид связали потерпевших и завладели имуществом К. на общую сумму 46374800 руб. (в ценах 1997 года).

Савеловским районным судом г. Москвы 29 апреля 1998 г. Полшков был осужден по ч. 4 ст. 33, п. "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ. По делу также были осуждены Атяшкин С., Атяшкин В. и Готфрид.

Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Полшкова с ч. 4 ст. 33, п. "б" ч. 3 ст. 162 на ч. 4 ст. 33, п. "б" ч. 3 ст. 161 УК РФ.

Президиум Московского городского суда 14 сентября 2000 г. протест удовлетворил, указав следующее. В обоснование своего вывода о виновности Полшкова в подстрекательстве к разбойному нападению суд первой инстанции сослался на показания осужденных по этому же делу Атяшкина В. и Готфрида, потерпевших А., К., свидетелей П., У. и на другие доказательства. Однако из показаний Атяшкина В. и Готфрида видно, что Полшков предложил им совершить ограбление квартиры К. и сказал, где она находится. Во время разговора они ничего конкретно не обсуждали, лишь договорились о том, что Полшков, находясь в квартире потерпевшего, откроет им дверь, а дальше они будут действовать по обстановке. Потерпевшие А. и К. подтвердили лишь факт совершения осужденными разбойного нападения на них. Как показал свидетель У., осужденные планировали ограбление квартиры К.

Таким образом, ни органами следствия, ни судом не установлено данных о том, что умысел Полшкова был направлен на завладение имуществом потерпевшего именно в ходе разбойного нападения.

Кроме того, из материалов дела видно, что в то время, когда Атяшкин С. угрожал потерпевшим "заточкой", Полшков был на кухне. Затем Полшкова завели в комнату, где находились связанные потерпевшие. Его также связали и положили лицом на пол.

Из материалов дела усматривается, что Полшков, предложивший другим соучастникам завладеть имуществом К. противоправным путем, не знал о способе завладения этим имуществом. Однако он понимал, что соучастники завладеют имуществом в присутствии потерпевших. Поэтому действия Полшкова надлежит квалифицировать по ч. 4 ст. 33, п. "б" ч. 3 ст. 161 УК РФ, т.е. как подстрекательство к совершению группой лиц по предварительному сговору грабежа чужого имущества в крупном размере с незаконным проникновением в жилище <*>.

---------------------------------

<*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. N 5. С. 23 - 24.

Из этого примера следует, что в действиях одного из соучастников преступления, т.е. Атяшкина С., был эксцесс исполнителя. Другие соучастники преступления не могли быть привлечены к ответственности за действия, им совершенные.