Мудрый Юрист

Заведомо неисполнимые договоры поручительства: проблемы правового регулирования

Гринь Юлия Андреевна, помощник судьи второго судебного состава по рассмотрению споров, вытекающих из гражданских и иных правоотношений, Арбитражного суда Мурманской области.

Введение

Такой предусмотренный Гражданским кодексом Российской Федерации <1> (далее - ГК РФ) правовой инструмент, как поручительство, призван обеспечивать интересы кредитора, связанные с надлежащим и своевременным исполнением должником принятых на себя обязательств.

<1> СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 3301.

Природа этого правового инструмента и его правовая конструкция, предусмотренная ст. ст. 361 - 367 ГК РФ, в соответствии с принципами разумности и добросовестности действий участников гражданского оборота предполагают наличие экономической целесообразности в действиях кредитора и поручителя.

Юридическое оформление сделки поручительства в отсутствие разумной экономической основы не только делает применение этого инструмента в гражданском обороте бессмысленным, но и может служить признаком злоупотребления правом со стороны участников гражданских правоотношений.

Заключение договоров поручительства в нарушение принципа экономической целесообразности влечет возникновение правовых проблем в сфере применения как материального, так и процессуального права.

Такие проблемы ярко проявляются при рассмотрении арбитражными судами дел о несостоятельности (банкротстве) юридических и физических лиц, входящих в состав холдинга <2>.

<2> Холдинг - группа взаимосвязанных физических и юридических лиц, созданная для диверсификации видов осуществляемой предпринимательской деятельности, активов и обязательств. - Прим. авт.

Заведомо неисполнимые договоры поручительства: природа возникновения, негативные последствия

В последнее время в связи с введением в действие с 1 октября 2015 г. на территории Российской Федерации положений гл. X Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <3> (далее - Закон о банкротстве), касающихся банкротства физических лиц, в том числе индивидуальных предпринимателей, арбитражные суды первой инстанции столкнулись с проблемой целесообразности банкротства физического лица и (или) индивидуального предпринимателя - поручителя по кредитному договору отдельно от банкротства основного должника, как правило, юридического лица, взаимосвязанного и аффилированного с поручителем.

<3> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.

Правовая ситуация в упрощенном виде может быть смоделирована следующим образом (на основании практики Арбитражного суда Мурманской области).

Банк выдает значительную сумму кредитных средств (например, 2 млрд. рублей) двум юридическим лицам - обществу с ограниченной ответственностью А (далее - общество А) и обществу с ограниченной ответственностью Б (далее - общество Б). Эти общества входят в состав агрохолдинга В, занимающегося производством сельскохозяйственной продукции.

В целях надлежащего исполнения обязательств по кредитным договорам общества А и Б передают в залог банку на основании соответствующих договоров принадлежащие им имущественные комплексы производственного назначения, а именно здания, сооружения, машины, оборудование, производственный и хозяйственный инвентарь и т.п., рыночная стоимость которых вполне сопоставима с величиной полученных кредитов.

Тем не менее, полагая предоставленное обществами А и Б залоговое обеспечение недостаточным, банк заключает с индивидуальным предпринимателем (далее также - ИП), являющимся аффилированным лицом по отношению к обществам А и Б, договоры поручительства, в соответствии с которыми ИП принимает на себя обязательства отвечать за надлежащее исполнение этими обществами обязательств по кредитным договорам на сумму 2 млрд. рублей.

При этом на дату заключения договоров поручительства имущественное положение ИП по сравнению с размером кредита довольно скромное. Его имущество составляют трехкомнатная квартира площадью 58 кв. м, в которой помимо самого предпринимателя прописаны его супруга и несовершеннолетний ребенок; предметы обихода, находящиеся в квартире; два автомобиля, обремененные правом залога другого кредитного учреждения; доход от предпринимательской деятельности, несопоставимый по размеру (даже с учетом накопительного порядка исчисления в течение длительного времени) с размером принятых по договорам поручительства обязательств.

Впоследствии в ходе судебного разбирательства по делу о несостоятельности (банкротстве) ИП банк не отрицал, что ознакомился с его фактическим имущественным положением на дату заключения договоров поручительства, подтвердил, что не располагал сведениями о наличии у ИП какого-либо иного ценного имущества, кроме перечисленного выше, на вопрос об экономической целесообразности заключения при таких обстоятельствах договоров поручительства с ИП на сумму 2 млрд. рублей пояснил, что руководствовался данными о величине ежемесячных оборотов денежных средств ИП от осуществления предпринимательской деятельности.

К таким пояснениям банка следует отнестись критически, поскольку специалисты, работающие в сфере кредитования, понимают, что величина оборотов - это не величина доходов, и значительные обороты не свидетельствуют о наличии у хозяйствующего субъекта свободных денежных средств. Величина оборотов в течение операционного периода может быть значительной, вместе с тем баланс, исчисленный по его итогам, остается нулевым или отрицательным; кроме того, существуют способы искусственного наращивания денежных оборотов.

Таким образом, остается открытым вопрос экономической целесообразности, разумности действий банка и индивидуального предпринимателя при заключении описанных выше договоров поручительства.

Можно предположить, что банк, располагая информацией о том, что общества А, Б и индивидуальный предприниматель входят в состав агрохолдинга В и при этом ИП является аффилированным лицом по отношению к этим обществам, при заключении заведомо неисполнимых договоров поручительства решил подстраховаться, возложив ответственность за возврат кредитов не только на юридические лица - общества А и Б, но и опосредованно на участников и руководителей этих обществ, имеющих родственные связи с ИП. При этом индивидуальный предприниматель, подписав заведомо неисполнимые договоры поручительства, принял негласные условия банка, действуя в интересах агрохолдинга В, заинтересованного в получении кредитов.

Однако может ли правоприменитель, например суд первой инстанции, при таких обстоятельствах расценивать указанные договоры как действительные, не содержащие порока воли?

Арбитражный суд Северо-Западного округа в Постановлении от 3 июля 2015 г. по делу N А52-2439/2013 <4>, удовлетворяя требование стороны о признании договора поручительства недействительным в силу его ничтожности, указал, что в действиях поручителя и кредитора, заключивших заведомо неисполнимый для поручителя договор, имеют место признаки злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ). Аналогичная позиция выражена судом кассационной инстанции в Постановлениях от 21 марта 2016 г. по делу N Ф07-2194/2016 <5>, от 24 августа 2015 г. по делу N А13-10730/2014 <6>.

<4> Документ опубликован не был. СПС "КонсультантПлюс".
<5> Документ опубликован не был. СПС "КонсультантПлюс".
<6> Документ опубликован не был. СПС "КонсультантПлюс".

Кредитные учреждения, как правило, возражая против концепции недействительности заведомо неисполнимых договоров поручительства, ссылаются на устоявшуюся, по их мнению, практику Верховного Суда Российской Федерации <7> (далее - ВС РФ) о невозможности признания договоров поручительства недействительными лишь по критерию отсутствия экономической целесообразности, поскольку в будущем имущественное положение поручителя может настолько улучшиться, что он сможет исполнить принятые на себя обязательства.

<7> См.: Определения Верховного Суда Российской Федерации от 17 мая 2016 г. N 2-КГ16-1 // http://www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=1441934, от 26 января 2016 г. N 57-КГ15-15 // http://www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=1416806.

В противовес доводам кредитных учреждений автор считает необходимым акцентировать внимание на том, что, во-первых, высказанная ВС РФ в соответствующих определениях позиция сформирована на основании изучения обстоятельств конкретных дел и применима непосредственно к этим делам; во-вторых, договор поручительства считается заведомо неисполнимым не тогда, когда имеет место формальное превышение принятых на себя поручителем обязательств над принадлежащими ему активами, а когда такое превышение превосходит пределы разумного (как, например, в смоделированной выше ситуации).

По мнению автора, заключение заведомо неисполнимых договоров поручительства, лишенных экономического смысла, нивелирует природу поручительства как акцессорного обязательства, обеспечивающего исполнение основного обязательства. Их отрицательное воздействие на гражданский оборот заключается в том, что эти договоры порождают иные довольно проблемные для регулирования правоотношения (проблемные по той причине, что в их основе лежат необъяснимые с точки зрения разумности и экономической целесообразности действия участников гражданских правоотношений) с отрицательным экономическим эффектом (возбуждаются требующие материальных и трудовых затрат судебные и исполнительные производства, направленные на взыскание заведомо невозможной к погашению задолженности).

Так, в рассмотренной выше правовой ситуации общества А и Б обратились в арбитражный суд с заявлениями о несостоятельности (банкротстве) по причине невозможности исполнения принятых на себя кредитных обязательств по возврату 2 млрд рублей.

В отношении этих обществ арбитражным судом введена процедура конкурсного производства; банк как залоговый кредитор включен в реестр требований кредиторов обществ А и Б с учетом особенностей, предусмотренных ст. 138 Закона о банкротстве.

Имущество должников, переданное ранее банку в залог, в том числе здания, сооружения, машины, оборудование, производственный и хозяйственный инвентарь, подлежит реализации в порядке ст. ст. 110 и 111 Закона о банкротстве.

В ходе конкурсного производства проведена оценка рыночной стоимости залогового имущества обществ А и Б, которая оказалась вполне сопоставима с величиной невозвращенных кредитных средств.

Согласно пункту 2 ст. 138 Закона о банкротстве, 80% от суммы денежных средств, вырученных от реализации предмета залога, направляются на погашение требований кредитора по кредитному обязательству, обеспеченному залогом имущества должника.

Несмотря на это, банк инициирует в арбитражном суде производство по делу о несостоятельности (банкротстве) ИП в соответствии с правилами гл. X Закона о банкротстве, просит признать обоснованными и включить в реестр требований кредиторов ИП требования к должнику на сумму 2 млрд. рублей, основанные на указанных выше договорах поручительства, настаивает на введении процедуры реализации имущества должника, хотя у банка, согласно пункту 8 ст. 213.6 Закона о банкротстве, нет такого права, сообщает о готовности финансировать процедуру банкротства ИП за счет собственных средств.

В ходе проверки обоснованности требования банка к ИП установлено, что имущественное положение последнего по состоянию на дату возбуждения производства по делу о несостоятельности (банкротстве) по сравнению с тем, каким оно было на дату заключения договоров поручительства, не изменилось.

Вместо дохода от предпринимательской деятельности (поручитель прекратил осуществление предпринимательской деятельности) ИП стал получать ежемесячный доход в виде заработной платы в размере 16100 рублей.

В ходе судебного заседания банк не отрицал, что ему известно об отсутствии у поручителя иного имущества, кроме вышеперечисленного, о несовершении ИП в трехлетний период, предшествующий дате обращения в суд с заявлением о признании несостоятельным (банкротом), сделок с имуществом, которые могли бы быть оспорены в ходе процедуры банкротства. На вопросы суда об экономической целесообразности действий, о том, за счет какого имущества ИП планируется погашение долга в сумме 2 млрд. рублей, а также о целесообразности финансирования процедуры банкротства, заведомо не достигающей своей цели, банк ответил, что воспользовался правом, предоставленным ему Законом о банкротстве.

Описанная выше ситуация демонстрирует, как лишенные экономического смысла действия по подписанию заведомо неисполнимых договоров поручительства между банком и ИП породили посредством использования законодательно предусмотренного механизма банкротства целую группу не достигающих соответствующих целей, формальных правоотношений в сфере банкротства физического лица.

По мнению автора, банк, инициировав на первый взгляд бессмысленную процедуру банкротства гражданина, решил надавить на собственников агрохолдинга В, имеющих родственные связи с ИП. Но вправе ли арбитражный суд идти на поводу у подобных мотивов, могут ли быть использованы предусмотренные гражданским законодательством правовые инструменты и механизмы для достижения подобных целей?

Поскольку арбитражные суды являются гарантом защиты нарушенных или оспариваемых прав хозяйствующих субъектов в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, содействуют укреплению законности и правопорядка, автор полагает, что на этот вопрос нужно дать отрицательный ответ. Каким же в таком случае может быть выход из сложившейся ситуации? Чтобы разобраться в этом, необходимо обратиться к истинной экономической природе возникновения спорных правоотношений.

В исследуемом случае кредиты на общую сумму 2 млрд. рублей банк фактически выдавал не отдельно обществам А и Б, а в целом агрохолдингу В. При этом кредитное учреждение рассчитывало погашать свои обязательства за счет денежных средств либо имущества всего агрохолдинга. ИП был выбран банком в качестве поручителя только в связи с тем, что он входил в состав агрохолдинга. Стоит отметить, что ИП подписал спорные договоры поручительства только в интересах холдинга.

Если рассматривать сложившуюся ситуацию с той точки зрения, что участников спорных правоотношений не четыре (общество А, общество Б, ИП и банк), а всего два (агрохолдинг В и банк), то поведение банка становится разумным и объяснимым.

К сожалению, холдинги и иные взаимосвязанные группы юридических лиц не являются в российской правовой системе самостоятельными субъектами права, несмотря на то что в экономическом обороте холдинговая структура предпринимательской деятельности получила самое широкое распространение.

По мнению автора, признание за холдингами статуса самостоятельных субъектов права на порядок увеличит эффективность правоприменительных инструментов и механизмов, существенно снизив вероятность для лиц, входящих в состав холдинга, избежать ответственности по обязательствам за счет диверсификации имущества и обязательствам между своими структурными элементами - по принципу "по обязательствам холдинга отвечает весь холдинг".

Если вернуться к рассматриваемой ситуации, то, как указывалось ранее, с экономической точки зрения у спорных правоотношений всего два участника, а с правовой точки зрения - четыре.

При таких обстоятельствах стоит учесть:

  1. акцессорную природу обязательств ИП перед банком, вытекающих из договоров поручительства, по отношению к обязательствам основных должников - обществ А и Б;
  2. явное несоответствие требований, предъявленных банком к ИП (2 млрд. рублей), объему и составу имущества, которыми располагает должник-поручитель на дату возбуждения производства по делу о несостоятельности (банкротстве);
  3. недостижимость основной цели процедуры реализации имущества гражданина - соразмерное удовлетворение требований кредиторов;
  4. явное несоответствие объема конкурсных масс обществ А и Б составу и стоимости имущества ИП;
  5. наличие более высокой степени вероятности погашения значительной части требований банка за счет залогового имущества обществ А и Б, нежели за счет имущества ИП;
  6. отсутствие правовых оснований для введения в отношении имущества ИП процедуры реализации, минуя процедуру реструктуризации долгов, в отсутствие, согласно пункту 8 ст. 213.6 Закона о банкротстве, ходатайства самого должника. Также необходимо принять во внимание необратимость последствий, наступающих для должника - физического лица в случае признания его несостоятельным (банкротом), непредставление банком доказательств наличия экономического смысла, экономической целесообразности для кредитора инициировать, финансировать за счет собственных средств процедуру банкротства должника, имущественное положение которого изначально не позволяет даже частично удовлетворить требования банка, а также принципы разумности, обеспечения баланса прав и законных интересов сторон.

В связи с этим автор предлагает на стадии проверки обоснованности заявления банка о признании ИП несостоятельным (банкротом) приостановить производство по делу о несостоятельности (банкротстве) ИП на основании пункта 1 части 1 ст. 143 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации <8> до завершения производств по делу о несостоятельности (банкротстве) основных должников - обществ А и Б.

<8> СЗ РФ. 2002. N 30. Ст. 3012.

По окончании процедур банкротства обществ А и Б станет понятно, осталась ли часть кредитных обязательств перед банком непогашенной и в каком размере.

Возложение при описанных выше обстоятельствах на поручителя оставшейся непогашенной основными должниками задолженности в большей степени будет отвечать принципам разумности, целесообразности и справедливости, нежели реализация обусловленного ст. ст. 361 - 367 ГК РФ принципа солидарной ответственности должника по основному обязательству и поручителя.

Кроме того, такое видение ситуации отвечает истинному положению вещей, при котором ответственность по обязательствам холдинга должна быть возложена на весь холдинг в целом, а не на отдельных его участников.

Дополнительно следует отметить, что права и законные интересы банка в случае реализации предложенного автором способа решения правовой проблемы не затрагиваются.

Заключение

Предложенный подход может показаться спорным ввиду несоответствия закрепленному ст. ст. 361 - 367 ГК РФ принципу солидарной ответственности должника и поручителя, но здесь необходимо помнить, что современная правовая система несовершенна и описанная выше проблемная ситуация возникла в связи с легализацией в гражданском обороте заведомо неисполнимых договоров поручительства, существование которых может быть объяснено только с точки зрения существования правоотношений между холдингом и банком. Непризнание современной правовой системой холдингов или групп взаимосвязанных лиц как самостоятельных субъектов права, несомненно, противоречит реалиям современной экономической действительности; этот пробел должен быть восполнен на законодательном уровне.

В заключение автор также обращает внимание на вероятность достижения благоприятного экономического эффекта для национальной экономики в случае максимального сокращения в гражданском обороте количества заведомо неисполнимых договоров поручительства, поскольку снизится количество основанных на этих договорах судебных и исполнительных производств с нулевой отдачей, в которых задействованы значительные материальные и трудовые ресурсы.