Мудрый Юрист

Согласие правообладателя как один из способов распоряжения исключительным правом

Смирнова Екатерина Александровна, руководитель практики по интеллектуальной собственности / информационным технологиям адвокатского бюро "Качкин и Партнеры", LLM.

Медведев Дмитрий Владимирович, помощник юриста практики по интеллектуальной собственности / информационным технологиям адвокатского бюро "Качкин и Партнеры".

Авторы рассматривают вопрос о природе согласия правообладателя на использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации третьим лицом без заключения договора. Анализируется природа согласия на примерах, закрепленных в законе и судебной практике, а также рассматривается вопрос о том, допустимо ли считать согласие одной из форм распоряжения исключительным правом в соответствии со ст. 1233 ГК РФ. Актуальность поднятой проблемы обусловлена не только теоретической, но и практической составляющей: все чаще встречаются случаи, когда правообладатели по той или иной причине решают обойтись без договора и идут по более простому пути предоставления третьим лицам согласия. Авторы также попытались проанализировать те правовые последствия, к которым может привести складывающаяся практика выдачи согласий на использование РИД/СИ, в частности в отношении объектов, переход прав на которые подлежит государственной регистрации.

Ключевые слова: право интеллектуальной собственности, распоряжение исключительными правами, согласие правообладателя.

Right Holder's Consent as a Way of an Exclusive Right Assignment

E.A. Smirnova, D.V. Medvedev

Smirnova Ekaterina A., Head of Intellectual Property / Information Technologies Practice at Kachkin & Partners, LLM.

Medvedev Dmitry V., Intellectual Property / Information Technologies Paralegal at Kachkin & Partners.

On the basis of legislative and judicial examples, the authors consider the nature of a right holder's non-contractual consent to use intellectual property assets. They also ponder whether the party's consent shall be considered as a form of a disposition of the exclusive right pursuant to Article 1233 of the Russian Civil Code. The actuality of the issue concerned in the paper is determined by its theoretical and practical value since nowadays the practice of noncontractual consent spreads. The authors have made an effort to analyse probable legal implications of this practice, particularly as regards registrable intellectual property.

Key words: intellectual property, assignment of intellectual property rights, consent of a right holder.

Согласно п. 1 ст. 1233 Гражданского кодекса (ГК) РФ правообладатель может распорядиться принадлежащим ему исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности (далее - РИД) или средство индивидуализации (далее - СИ) любым не противоречащим закону и существу такого исключительного права способом. В самой статье в качестве возможных способов распоряжения правом приводятся три: договор об отчуждении исключительного права, лицензионный договор и публичное заявление правообладателя о предоставлении любым лицам возможности безвозмездно использовать принадлежащие ему произведение науки, литературы или искусства либо объект смежных прав.

Перечисленными конструкциями варианты распоряжения исключительным правом не исчерпываются. Как следует из системного анализа ГК РФ, также прямо закреплена возможность распоряжения исключительным правом посредством договоров коммерческой концессии (ст. 1027), доверительного управления исключительными правами (ст. 1012), залога исключительного права (ст. 358.18), продажи или аренды предприятия (ст. ст. 559, 656). Кроме того, не стоит забывать о существовании различных смешанных или не поименованных в законе договоров, заключение которых допускается ст. 421 ГК РФ.

Как видно, формально перечень способов распоряжения исключительным правом является открытым. Однако несмотря на то, что п. 1 ст. 1233 ГК РФ прямо позволяет правообладателю распорядиться принадлежащим ему исключительным правом любым способом, нетрудно заметить, что в большинстве вышепоименованных случаев распоряжение исключительным правом осуществляется именно путем заключения договора (единственным исключением является публичное заявление). С одной стороны, это можно объяснить тем, что договоры имеют четкое регулирование в законе, что придает такой форме правоотношений большую предсказуемость и, как следствие, удобство. С другой стороны, в научной литературе высказывается и мнение о том, что фактически перечень способов распоряжения исключительным правом является законченным и иные формы распоряжения правом недопустимы <1>.

<1> Райников А.С. Соотношение договора коммерческой концессии со смежными гражданско-правовыми институтами // Вестник гражданского права. 2008. N 3. С. 23; Павлова Е.А. Договоры о распоряжении исключительным правом: Комментарий к Постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26 марта 2009 г. N 5/29 "О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник ВАС РФ. 2009. N 9. С. 68; Зенин И.А. Исключительное интеллектуальное право (право интеллектуальной собственности) как предмет гражданского оборота // Законодательство. 2008. N 8. С. 31.

Актуальность затронутой нами проблемы обусловлена не только теоретической, но и практической составляющей. Дело в том, что все чаще встречаются случаи, когда правообладатели по той или иной причине решают обойтись без договора и идут по более простому пути предоставления третьим лицам согласия на использование РИД или СИ. Очевидно, в ряде ситуаций это гораздо быстрее и проще, чем нести издержки по согласованию и заключению, например, лицензионного договора.

В связи этим возникает закономерный вопрос: допустимо ли распоряжение исключительным правом путем не традиционного заключения договора, а выдачи правообладателем другому лицу согласия (разрешения)? Если да, то какова правовая природа такого согласия и к каким правовым последствиям приводит его предоставление?

Схожие примеры, когда согласие правообладателя (или аналогичные ему действия) предоставляет иным лицам право использовать РИД, можно найти непосредственно в законе.

Так, п. 5 ст. 1233 ГК РФ позволяет правообладателю своим односторонним заявлением предоставить неограниченному кругу лиц возможность использовать РИД на определенных правообладателем условиях и в течение указанного им срока. Несмотря на то что такое предоставление осуществляется посредством публичного заявления на специальном сайте в сети Интернет, оно, по сути, является случаем, когда своим односторонним действием правообладатель предоставляет третьим лицам возможность правомерно использовать РИД. При этом логично было бы предположить, что если правообладатель может своими односторонними действиями распорядиться принадлежащим ему РИД в пользу неограниченного круга лиц, то a fortiori <2> ему должно быть позволено односторонним действием распорядиться этим РИД и в пользу какого-то конкретного лица.

<2> Тем более (лат.).

Другим примером могут служить п. 6 ст. 1359 и ст. 1487 ГК РФ, в соответствии с которыми не является нарушением исключительного права использование объектов промышленной собственности или товарного знака соответственно, если они были введены в гражданский оборот на территории Российской Федерации непосредственно патентообладателем/правообладателем или с его разрешения/согласия.

Статья 1268 ГК РФ разрешает автору дать согласие на осуществление действия, которое впервые делает произведение доступным для всеобщего сведения. Несмотря на то что право на обнародование названо в ГК РФ неимущественным, обнародование произведения приводит к вполне ощутимым юридическим последствиям, так как делает произведение доступным для использования третьими лицами, т.е. определяет его юридическую судьбу, а следовательно, является своеобразным актом распоряжения правом.

Судебная практика тоже косвенно признает согласие правообладателя правомерным действием по предоставлению права использования РИД/СИ.

Например, привлекая компанию к административной ответственности по ч. 2 ст. 14.10 КоАП РФ, суд указал: "...в п. 2.9 Лицензионного договора от 25.05.2012 Лицензиар (правообладатель) предоставляет Лицензиату единственное возможное право распоряжения исключительным правом - право на заключение сублицензионных договоров, иных способов распоряжения, в том числе в виде согласия, лицензионным договором не предусмотрено" <3>.

<3> Решение АС города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 10.06.2015 по делу N А56-24490/2015.

Большое количество примеров предоставления правообладателями согласия на использование принадлежащих им СИ содержит судебная практика, складывающаяся вокруг применения ст. 1486 ГК РФ "Последствия неиспользования товарного знака".

В качестве примера приведем дело N СИП-285/2014, рассмотренное Судом по интеллектуальным правам. В этом деле компания "Макдоналдс Корпорейшн" обратилась в суд с исковым заявлением к компании о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака. Возражая против требований истца, ответчик представил в материалы дела письма-согласия, которые давали двум другим компаниям право на использование спорного товарного знака безвозмездно в течение пяти лет с даты выдачи такого согласия, подтверждая таким образом тот факт, что использование товарного знака происходило иными лицами под контролем правообладателя. Президиум Суда по интеллектуальным правам сделал несколько важных утверждений: 1) "ГК РФ разделяет случаи использования товарного знака самим правообладателем (в том числе ставшим таковым на основании договора об отчуждении исключительного права), лицензиатом по лицензионному договору, иным лицом под контролем правообладателя"; 2) "использование товарного знака лицом под контролем правообладателя - это использование такого знака при отсутствии заключенного между правообладателем и лицом, фактически использующим товарный знак, лицензионного договора"; 3) "иное лицо вправе осуществлять использование товарного знака, в том числе если правообладатель выразил свою волю на такое использование под его контролем".

В другом деле <4> суд указал: "...из представленных доказательств следует, что волеизъявление правообладателя оспариваемых товарных знаков (компании Atlantic Industries) очевидно было направлено на предоставление согласия на использование этих товарных знаков иным лицом (компанией Coca-Cola Enterprises), что свидетельствует об их использовании под контролем правообладателя".

<4> Решение Суда по интеллектуальным правам от 27.07.2015 по делу N СИП-883/2014.

Можно возразить, что в спорах, вытекающих из ст. 1486 ГК РФ, суд прямо не исследует вопрос о действительности распоряжения исключительным правом посредством одностороннего волеизъявления правообладателя. Однако в данных актах суд косвенно подтверждает, что такого одностороннего волеизъявления достаточно, чтобы признать, что как минимум использование товарного знака иным лицом является правомерным. Ведь неправомерное использование товарного знака другим лицом не может привести к признанию факта использования товарного знака для целей ст. 1486 ГК РФ.

Отдельный интерес вызывает практика включения одностороннего согласия на использование товарного знака в текст предварительного договора. Так, в деле N СИП-110/2013 суд признал факт использования товарного знака под контролем правообладателя в связи с наличием следующей формулировки предварительного лицензионного договора: "...в качестве исключения правообладатель не возражает против использования на территории Российской Федерации обществом "Авита Нова"... спорного товарного знака до заключения лицензионного договора" <5>.

<5> Постановление президиума Суда по интеллектуальным правам от 24.09.2014 N С01-148/2014 по делу N СИП-110/2013.

Между тем предварительный договор относится к категории организационных, устанавливает обязанность только по заключению основного договора и не опосредует перемещение имущества или прав на него <6>. Следовательно, предварительный лицензионный договор, который предусматривает предоставление права использования товарного знака, является смешанным: содержащим, с одной стороны, организационное правоотношение по заключению основного договора, а с другой - некое непоименованное основание, предоставляющее право использования товарного знака без регистрации в Роспатенте. Таким основанием в данном случае является согласие, которое включено в тело предварительного договора и которому не корреспондирует никакая имущественная обязанность пользователя.

<6> Постановление Президиума ВАС РФ от 15.01.2013 N 9798/12 по делу N А33-18187/2011.

Приведем также пример из судебной практики, когда действия правообладателя были истолкованы судом как согласие на введение полезной модели в гражданский оборот: "Разработка истцом... проектной документации на строительство с включением в нее полезной модели свидетельствует о согласии патентообладателя на введение в гражданский оборот этой полезной модели с целью строительства конкретного объекта, что не является нарушением исключительных прав патентообладателя и не требует заключения лицензионного договора" <7>.

<7> Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 04.06.2008 по делу N А43-27661/2006-15-483.

Иными словами, как закон, так и судебная практика <8> допускают, что лицо может правомерно использовать РИД/СИ на основании не только заключенного договора об отчуждении исключительного права или лицензионного договора, но и выраженной в одностороннем порядке воли на то правообладателя.

<8> См.: Определение ВАС РФ от 07.07.2014 N ВАС-8509/14 по делу N СИП-56/2013; Постановления Президиума Суда по интеллектуальным правам от 20.05.2014 N С01-185/2014 по делу N СИП-56/2013; Постановления президиума Суда по интеллектуальным правам от 24.04.2015 N С01-84/2015 по делу N СИП-765/2014 и от 15.12.2014 N С01-1023/2014 по делу N СИП-285/2014.

Теперь, убедившись в том, что одностороннее согласие как способ предоставления права использования РИД/СИ не является чуждым отечественному правопорядку, постараемся разобраться с вопросом о его правовой природе <9>.

<9> Отметим, что предметом рассмотрения настоящей статьи не является согласие на совершение сделки по ст. 157.1 ГК РФ ("Согласие на совершение сделки") и согласие правообладателя на регистрацию другим лицом обозначения, сходного до степени смешения с товарным знаком правообладателя (абз. 5 п. 6 ст. 1483 ГК РФ).

Предположим, что правообладатель своим односторонним письмом-согласием разрешает другому лицу использовать принадлежащее ему музыкальное произведение.

С точки зрения теории права такое согласие представляет собой некий юридический факт как факт реальной действительности, с которым действующее законодательство связывает возникновение, изменение или прекращение гражданских правоотношений. По волевому признаку юридические факты делятся на события и действия. Очевидно, что согласие является волевым актом лица, а значит, действием. Последнее, в свою очередь, может быть правомерным и неправомерным. Так как такой факт санкционирован общей нормой абз. 2 п. 1 ст. 1229 ГК РФ о том, что использование РИД/СИ допускается с согласия/разрешения правообладателя, то, очевидно, что согласие является действием правомерным. При этом воля лица, выдающего письмо-согласие, явно направлена на порождение правового последствия, что наделяет согласие признаками односторонней сделки.

Исходя из этого, по нашему мнению, письмо-согласие на использование музыкального произведения представляет собой одностороннюю распорядительную сделку и может подпадать под случаи распоряжения исключительным правом, о которых речь идет в ст. 1233 ГК РФ. Такая сделка является односторонней, так как для создания правового эффекта согласия достаточно волеизъявления одного лица, встречного волеизъявления пользователя не требуется, и последний лишь должен быть осведомлен о его наличии <10>. Распорядительный характер такой сделки также очевиден, так как результатом получения пользователем письма-согласия является появление у него ничем не обусловленного правомочия на использование соответствующего музыкального произведения, а не установление некоего обязательства, как в случае с лицензионным договором.

<10> См.: Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Односторонние и многосторонние сделки // Вестник ВАС РФ. 2012. N 7. С. 30 - 50.

Оговоримся, что предложенная нами квалификация согласия на использование РИД/СИ корректна до тех пор, пока правообладатель не обусловливает выдачу такого согласия встречным предоставлением. В этом случае согласие должно быть квалифицировано как оферта, которая хотя и является сделкой <11>, но уже представляет собой не самостоятельный юридический факт с распорядительным действием, а только предпосылку для возникновения правоотношения другого рода, например лицензионного договора.

<11> См.: Скловский К.И. Сделка и ее действие. Комментарий главы 9 ГК РФ (понятие, виды и форма сделок. Недействительность сделок). М., 2015.

Возвращаясь к примеру с письмом-согласием на использование музыкального произведения, проанализируем, к каким правовым последствиям может привести выдача правообладателем согласия на использование РИД/СИ.

Как нам представляется, право использования музыкального произведения возникает у адресата с момента, когда он узнал о согласии, так как для перехода такого права не требуется встречного согласия адресата или регистрации перехода права в Роспатенте. То есть в случаях, когда переход права на РИД не подлежит регистрации в Роспатенте, можно говорить о том, что согласие является полноценным юридическим фактом с распорядительным эффектом, наступающим в момент выдачи такого согласия.

Намного сложнее выглядит ситуация, когда объектом сделки выступает РИД/СИ, переход прав на который подлежит обязательной регистрации в Роспатенте. В силу п. 6 ст. 1232 ГК РФ в отсутствие государственной регистрации перехода права использования РИД/СИ такой переход считается несостоявшимся. Думается, что в такой ситуации согласие все так же остается действительной односторонней сделкой, однако ее распорядительный эффект для третьих лиц может возникнуть только при наличии полного юридического состава, который будет считаться таковым только после внесения в реестр соответствующей записи.

Однако сложно отрицать, что после выдачи согласия пользователь может правомерно извлекать из такого РИД/СИ реальные полезные свойства, а значит, какой-то правовой эффект у такого одностороннего действия правообладателя возникает и без наличия государственной регистрации. Мы полагаем, что выдача одностороннего согласия в случае с регистрируемыми РИД/СИ как минимум имеет санирующий эффект, и правообладатель после выдачи согласия по собственной воле лишает себя права в дальнейшем предъявлять пользователю требования, связанные с незаконным использованием РИД/СИ (в той части, в которой они были предоставлены). В противном случае такое действие можно расценивать как недобросовестное поведение и злоупотребление правом. Аналогичные примеры и выводы присутствуют в литературе <12>.

<12> "Владелец товарного знака в течение нескольких лет соглашался с использованием физическим лицом - артистом-исполнителем обозначения, сходного до степени смешения с его товарным знаком. Взаимоотношения сторон оформлялись договорами, которые не были договорами о распоряжении исключительным правом на товарный знак, поскольку они не регистрировались в Роспатенте. Таким образом, владелец товарного знака фактически признавал, что действия указанного артиста-исполнителя находятся за пределами сферы применения исключительного права на товарный знак. Но через некоторое время, когда взаимоотношения сторон испортились, владелец товарного знака подал иск против артиста-исполнителя, утверждая, что его действия являются нарушением исключительного права на товарный знак. Здесь возникает вопрос о добросовестности владельца товарного знака: вправе ли он широко толковать сферу действия своего исключительного права, если ранее толковал его ограничительно? На этот вопрос напрашивается отрицательный ответ" (Гаврилов Э. О введении в Гражданский кодекс РФ общих норм, устанавливающих принцип добросовестности // Хозяйство и право. 2013. N 8. С. 3 - 9).

Более того, считаем, что распорядительный эффект от такой односторонней сделки хотя и наступает, но должен считаться не абсолютным, а относительным, т.е. действительным только для адресанта и адресата согласия, но не третьих лиц. Данный вывод можно обосновать назначением реестра и свойством его публичной достоверности (ст. 8.1 ГК РФ) <13>. Назначением государственной регистрации перехода исключительных прав на РИД и СИ является объективация такого перехода для того, чтобы о нем знали третьи лица, которые могли бы отследить судьбу исключительного права и удостовериться в его принадлежности конкретному лицу. Следовательно, до тех пор, пока использование регистрируемого РИД или СИ затрагивает только адресанта и адресата, нет причин считать, что одностороннее согласие не имеет распорядительного эффекта в отношении между последними.

<13> Возможность и объем применения ст. 8.1 к части четвертой ГК РФ является спорной (см.: Иванов А.А. Проблемы действия ст. 8.1 ГК РФ в отношении объектов интеллектуальной собственности // Вестник экономического правосудия РФ. 2016. N 1). Мы придерживаемся мнения, что такое применение допустимо.

Последнее утверждение не является бесспорным и порождает новые вопросы, например вправе ли адресат распорядиться предоставленным ему правом в пользу третьих лиц? Как думается, положительный ответ на данный вопрос мог бы повлечь серьезные риски, так как оборот регистрируемых РИД/СИ без соблюдения требования о регистрации перехода права на их использование не отвечает принципу стабильности гражданского оборота, создавая неопределенность в вопросе принадлежности таких прав конкретному лицу.

Таким образом, по нашему мнению, одностороннее согласие на использование РИД/СИ может иметь различные правовые последствия в зависимости от необходимости регистрации перехода права.

В отношении нерегистрируемых РИД/СИ одностороннее согласие представляет собой полноценную одностороннюю распорядительную сделку, имеющую силу для всех третьих лиц, в результате совершения которой у третьего лица возникает право использования РИД.

В отношении регистрируемых РИД/СИ одностороннее согласие обладает прежде всего санирующим эффектом, препятствующим правообладателю обращаться к получателю согласия с требованиями, связанными с незаконным использованием РИД/СИ, а также относительной распорядительной силой для адресата и адресанта.

В контексте того, что согласие на использование РИД/СИ является односторонней распорядительной сделкой, выглядит обоснованной позиция Е.А. Крашенинникова о том, что совершивший сделку может ее отозвать, если желаемое им правовое последствие еще не наступило, и тот, кому адресована сделка, еще не рассчитывает на наступление этого последствия. Поэтому разрешение может быть отозвано давшим его лицом до ее совершения, т.е. до выполнения ее фактического состава <14>.

<14> "...Правовое последствие сделки наступает не только потому, что закон связывает его со сделкой, а прежде всего потому, что тот, кто совершает сделку, желает вызвать это последствие" (Крашенинников Е.А., Байгушева Ю.В. Указ. соч.).

Действительно, после получения адресатом информации о выданном согласии последнее вступает в силу, распорядительный эффект сделки наступает, а потому отзывать уже нечего. С этого момента речь должна идти не об отзыве согласия, а об одностороннем прекращении его правового эффекта.

С одной стороны, по здравому размышлению, согласие, выданное правообладателем в одностороннем порядке на безвозмездной основе, должно оставлять правообладателю возможность также своим односторонним волеизъявлением прекратить его действие в любой момент.

С другой стороны, получивший согласие адресат за период, пока согласие не было отозвано, может успеть совершить определенные действия по подготовке к использованию РИД/СИ, и, как следствие, отзыв согласия может повлечь для него убытки. Более того, правообладатель, желая вызвать определенный правовой эффект, должен осознавать и нести риск наступления последствий такого эффекта. Произвольное прекращение действия согласия на использование РИД или СИ не отвечает цели стабильности гражданского оборота и нарушает принцип разумности и добросовестности участников оборота.

На этом основании было бы справедливым признать, что согласие может быть отозвано в любое время, но пользователь, который понес ущерб в случае отзыва, может требовать от лица, ранее выдавшего согласие, компенсации.

Далее рассмотрим вопрос о том, в какой форме может быть выдано согласие. Отвечая на него, приведем в качестве примера позицию ФАС Волго-Вятского округа, выраженную в Постановлении от 29.10.2010 по делу N А38-6500/2009: говоря о согласии на введение товаров в оборот, суд указал, что "...закон не связывает выражение согласия правообладателя на использование его товарного знака с определенной формой".

Как видится, согласие может быть выражено в любой форме: устно, письменно, а также в форме действий.

Однако для целей объективации порождаемого согласием правового эффекта мы считаем, что согласие на использование РИД/СИ должно быть выражено в форме, которая позволяет достоверно установить адресанта согласия, способна быть воспринятой адресатом и позволит ему в случае возникновения спора доказать выдачу такого согласия, что делает устную форму согласия крайне нежелательной для адресата.

Представляет интерес и вопрос о том, будет ли согласие иметь правовой эффект в случае наличия уже заключенного правообладателем лицензионного договора с другим лицом.

На наш взгляд, если правообладатель до выдачи согласия заключил договор о предоставлении исключительной лицензии, то согласие не должно порождать юридических последствий, так как правообладатель, предоставив какому-либо лицу право использовать принадлежащий ему РИД/СИ на условиях исключительной лицензии, по сути, блокировал как возможность самому использовать данный РИД/СИ (п. 1.1 ст. 1236 ГК РФ), так и право предоставить его в пользование кому-либо еще (подп. 2 п. 1 ст. 1236 ГК РФ). Следовательно, при наличии заключенного договора о предоставлении исключительной лицензии выданное согласие является актом недобросовестного поведения, ведущим к нарушению прав третьих лиц, в связи с чем такая односторонняя сделка может быть признана недействительной, например, в соответствии с п. 2 ст. 168 ГК РФ.

Иначе видится случай, когда на момент заключения лицензионного договора согласие уже было выдано правообладателем другому лицу. Если речь идет о нерегистрируемых РИД/СИ, то мы полагаем, что выданное ранее согласие должно сохранить свое действие, так как оно является полноценной распорядительной сделкой, совершенной ранее заключения лицензионного договора. Такое согласие было получено адресатом, и он является добросовестным пользователем РИД/СИ. А вот лицензиат, в свою очередь, не лишен права предъявить к правообладателю требование о компенсации убытков, вызванных передачей лицензиату права с подобным скрытым обременением.

В отношении регистрируемых РИД/СИ несмотря на то, что исключительный лицензиат в силу принципа публичной достоверности реестра вправе игнорировать наличие у пользователя согласия, он все же не должен иметь права предъявлять к добросовестному адресату требования о прекращении такого использования или взыскания компенсации. Более логичным представляется предъявление требований к правообладателю, который не уведомил лицензиата при заключении договора о существующем согласии в отношении третьего лица.

Исходя из вышеизложенного, мы считаем, что согласие на использование нерегистрируемых РИД/СИ является способом предоставления права использования РИД или СИ наряду с иными распорядительными сделками, закрепленными в ГК РФ.

Такое согласие представляет собой одностороннюю сделку, являющуюся одним из способов распоряжения исключительным правом в отношении нерегистрируемых РИД/СИ. В случае выдачи согласия на использование регистрируемого РИД/СИ оно не может привести к полноценному переходу права использования РИД/СИ, действительному в отношении третьих лиц, однако все равно делает использование такого РИД/СИ третьим лицом правомерным и, как следствие, не позволяет правообладателю впоследствии злоупотребить своим правом и обратиться к пользователю с требованием, связанным с незаконным использованием РИД/СИ.

References

Gavrilov E. "Inclusion into the Civil Code of the Russian Federation General Principles Of Good Faith" [O vvedenii v Grazhdanskiy kodeks RF obshchikh norm, ustanavlivayushchikh printsip dobrosovestnosti]. Economy and Law [Khozyaystvo i pravo]. 2013. N 8. P. 3 - 9.

Ivanov A.A. "Problems of Application of Art. 8.1 of the Civil Code to Intellectual Property Objects" [Problemy deystviya st. 8.1 GK RF v otnoshenii ob'ektov intellektual'noy sobstvennosti]. Herald of the Economic Justice of the Russian Federation [Vestnik ekonomicheskogo pravosudiya RF]. 2016. N 1. P. 59 - 65.

Krasheninnikov E.A. and Baygusheva Yu.V. "Unilateral and Multilateral Transactions" [Odnostoronnie i mnogostoronnie sdelki]. Herald of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation [Vestnik VAS RF]. 2012. N 7. P. 30 - 50.

Pavlova E.A. "Disposition of Exclusive Rights: Commentary to the Plenary Resolution of the Supreme Court and of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation dated March 26, 2009 N 5/29 'On Certain Issues of Coming into Force of the Part Four of the Civil Code of the Russian Federation'" [Dogovory o rasporyazhenii isklyuchitel'nym pravom: Kommentariy k Postanovleniyu Plenuma Verkhovnogo Suda Rossiyskoy Federatsii i Plenuma Vysshego Arbitrazhnogo Suda Rossiyskoy Federatsii ot 26 marta 2009 g. N 5/29 "O nekotorykh voprosakh, voznikshikh v svyazi s vvedeniem v deystvie chasti chetvertoy Grazhdanskogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii"]. Herald of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation [Vestnik VAS RF]. 2009. N 9. P. 62 - 77.

Raynikov A.S. Correlation Between Franchise Agreement and Other Civil Law Institutions [Sootnoshenie dogovora kommercheskoy kontsessii so smezhnymi grazhdansko-pravovymi institutami]. Civil Law Review [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2008. N 3. P. 7 - 42.

Sklovskiy K.I. Agreement and its Force. Commentary to Chapter 9 of the Civil Code of the Russian Federation (The Concept, the Kinds and the Form of the Deals. The Invalidity of the Deals) [Sdelka i ee deystvie. Kommentariy glavy 9 GK RF (ponyatie, vidy i forma sdelok. Nedeystvitel'nost' sdelok)]. Moscow: Statut, 2015. 176 p.

Zenin I.A. "Exclusive Right (Intllectual Property Right) as a Subject of Civil Turnover" [Isklyuchitel'noe intellektual'noe pravo (pravo intellektual'noy sobstvennosti) kak predmet grazhdanskogo oborota]. Legislation [Zakonodatel'stvo]. 2008. N 8. P. 27 - 40.