Мудрый Юрист

Значение экспертных заключений в конституционном судопроизводстве

Басангов Денис Анатольевич - аспирант ИГП РАН.

Институт научной экспертизы в Конституционном Суде РФ обосновывается на протяжении длительного времени, и главный аргумент в его пользу - тезис о том, что любой судья не может обладать полной суммой правовых знаний по конкретному правовому вопросу <*>.

<*> См.: Лазарев В.В. Применение норм советского права. Казань, 1972. С. 96.

Для установления объективной истины по делу в конституционном судопроизводстве зачастую недостаточно выяснения позиций сторон и сравнения положений оспариваемого акта и Конституции РФ, в связи с этим необходимо использовать некоторые специальные познания. Такие познания Суд черпает из экспертных заключений.

Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" <*> (далее - Закон) устанавливает порядок производства экспертиз, закрепляет требования, предъявляемые к заключению эксперта, и определяет место эксперта как участника конституционного судопроизводства. Экспертиза может быть проведена как на стадии подготовки дела к слушанию, так и непосредственно во время заседания Суда.

<*> См.: СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.

Правовая экспертиза прочно вошла в практику Конституционного Суда РФ. Так, за период с 1996 по 2002 г. Конституционным Судом привлекались эксперты по 71 делу.

Согласно статье 63 Закона в заседание в качестве эксперта может быть вызвано лицо, обладающее специальными познаниями по вопросам, касающимся рассматриваемого дела. Характерно, что эксперт при подготовке заключения и при ответах на дополнительные вопросы судей высказывает свою позицию.

Условием участия эксперта в судебном разбирательстве является владение специальными познаниями в вопросах, касающихся рассматриваемого дела, по мнению ряда ученых, не столько в области права, сколько в других областях - экономике, экологии, природопользовании и т.п., аналогично экспертам, приглашаемым в гражданском, уголовном и арбитражном судопроизводстве <*>. Решение же вопроса о соответствии нормативного правового акта Конституции относится к компетенции судей.

<*> См.: Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации": Комментарий. М., 1996. С. 203; Лучин В.О., Доронина О.Н. Жалобы граждан в Конституционный Суд Российской Федерации. М., 1999. С. 112.

Согласно статье 52 Закона эксперт является участником процесса в Конституционном Суде РФ, и его статус во многом сходен со статусом участников юридического процесса в других отраслях.

Так, много общего в процедуре назначения и статусе экспертов в Конституционном Суде РФ, в гражданском и уголовном процессе. Статьи 79, 80, 82 - 87 ГПК РФ в деталях регламентируют порядок назначения и проведения экспертизы. А статьи 57 - 58, 195 - 196, 269, 282 - 283 УПК РФ устанавливают правовой статус эксперта и специалиста, порядок назначения судебной экспертизы. Обязанности и права специалиста и эксперта устанавливает КоАП РФ (ст. 25.8 - 25.9). Правовая основа, принципы организации и основные направления государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации в гражданском, административном и уголовном судопроизводстве определяются Федеральным законом "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" <*>. Данный Закон на деятельность Конституционного Суда РФ не распространяется в силу специфики проводимой там экспертизы.

<*> См.: СЗ РФ. 2001. N 23. Ст. 2291.

Опыт использования ученых разных направлений в интерпретации Конституции РФ необходим в силу того, что "Основной закон в отличие от иных нормативных актов не имеет одной отраслевой принадлежности" <*>.

<*> Хабриева Т.Я. Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика. М., 1998. С. 112 - 113.

Так, при рассмотрении дела о проверке конституционности ряда правовых актов Президента и Правительства РФ, принятых в связи с урегулированием вооруженного конфликта в Чеченской Республике, одним из экспертов был специалист по вопросам военной доктрины <*>. По делу о проверке конституционности ч. 4 ст. 47 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан Б.В. Антипова, Р.Л. Гитиса и С.В. Абрамова в качестве экспертов выступали научные сотрудники Института русского языка РАН. Они дали заключение по вопросам, связанным с понятием и толкованием в русском литературном языке слов "адвокат" и "защитник" <**> . В некоторых случаях в качестве экспертов приглашались экономисты и специалисты в других областях знаний.

<*> См.: СЗ РФ. 1995. N 33. Ст. 3424.
<**> См.: СЗ РФ. 1997. N 7. Ст. 871.

В Конституционном Суде РФ возможно приглашение экспертов по правовым вопросам, что в других судах исключается, и, как показывает практика, в большинстве случаев в качестве экспертов участвуют именно ученые-юристы, являющиеся специалистами в отдельных отраслях права. Так, в деле о проверке конституционности ст. 124 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 г. "О государственных пенсиях в РСФСР" в связи с жалобами граждан Г.Г. Адерихина, Н.Г. Попкова, Г.А. Бобырева, Н.В. Коцюбки в качестве эксперта выступал ученый-правовед, специалист в области пенсионного законодательства, участвовавший в разработке Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР" <*>; в деле о проверке конституционности ч. 1 и 2 ст. 560 ГК РСФСР в связи с жалобой гражданина А.Б. Наумова - ученый-правовед, специалист в области аграрного права <**>; по делу о проверке конституционности ч. 5 ст. 97 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Щелухина в качестве экспертов участвовали ученые - представители Академии МВД России и НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ <***>.

<*> См.: СЗ РФ. 1995. N 43. Ст. 4110.
<**> См.: СЗ РФ. 1996. N 4. Ст. 408.
<***> См.: СЗ РФ. 1996. N 26. Ст. 3185.

Это объясняется тем, что в конституционном судопроизводстве установление объективной истины по делу представляет собой уяснение смысла, который вкладывается законодателем и научной доктриной в нормы закона, а не установление каких-либо фактических обстоятельств <*>.

<*> См.: Лучин В.О., Доронина О.Н. Указ. соч. С. 111.

Мнение эксперта в Конституционном Суде РФ следует рассматривать как доктринальное конституционное толкование. На это указывает ряд обстоятельств.

Позиции экспертов, привлекаемых для рассмотрения дел в Конституционном Суде РФ, служат не только делу доказывания, но и направлены на уяснение смысла оспариваемого явления. Разъяснения, даваемые экспертами Суда, выходят за рамки простой экспертизы, то есть квалификации. Так, экспертное заключение ведущего научного сотрудника ИГП РАН, доктора юридических наук, профессора Б.Т. Безлепкина по делу о проверке конституционности ст. 232, ч. 4 ст. 248 и ст. 258 УПК РСФСР содержит ответы на 12 вопросов судьи докладчика Т.Г. Морщаковой. При этом в ответах не только излагаются аргументы в пользу той или иной авторской посылки, они выходят на серьезные научные умозаключения с анализом эволюции правовых принципов, выявления правовой природы института возвращения дела для производства дополнительного расследования, пересмотра всей системы уголовно-процессуального законодательства <*>.

<*> См.: Дело о проверке конституционности положений п. 1 и 3 ч. 1 ст. 232, ч. 4 ст. 248 и ч. 1 ст. 258 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда г. Нижний Новгород // Архив Конституционного Суда РФ. 1999. Дело N 7-П.

Подобное в уголовном и гражданском процессе недопустимо, так как любая проводимая экспертиза не связана с анализом правовой нормы, а является лишь элементом правоприменительной практики, служит средством обеспечения выбора той или иной нормы права.

На взгляды эксперта, как правило, влияет множество факторов: принадлежность к той или иной научной школе, собственные концепции и доктрины, тенденции развития правовой системы и др. А экспертные заключения в рамках гражданского, уголовного, арбитражного, административного процесса в случае расхождения мнений по исследованному вопросу всегда сопровождаются установлением истины. Состав суда при вынесении решения должен также высказываться однозначно.

Вопросы, поставленные Конституционным Судом РФ перед экспертом, касаются интерпретации юридической наукой отдельных положений закона, являющегося предметом разбирательства в заседании Суда, основных понятий, закрепленных в нем, норм Конституции РФ. Статья 63 Закона не исключает постановку судьей-докладчиком перед экспертом вопроса о конституционности оспариваемого заявителем акта. Ответ эксперта на такой вопрос будет не совсем правомерен. Этот участник процесса, в отличие от судей, является специалистом в какой-либо конкретной отрасли права и не может в полной мере оценить соответствие или несоответствие обжалуемых правоположений Конституции РФ <*>.

<*> См.: Лучин В.О., Доронина О.Н. Указ. соч. С. 111.

Однако задача экспертного заключения состоит в выражении определенной позиции в соответствии со специальными познаниями, то есть эксперт обосновывает свое мнение, опираясь на анализ исследуемого документа, жалобы, запроса, на свои профессиональные знания, на практический опыт.

Заключение эксперта, во-первых, является источником сведений о толковании правовой наукой положений обжалуемого нормативного правового акта и Конституции; во-вторых, помогает судьям уточнить и сформировать собственное представление о смысле проверяемых в судебном заседании норм закона; в-третьих, дает возможность судье-докладчику более аргументированно представить свою позицию.

Весьма интересным в этом плане представляется уже упоминавшееся экспертное заключение доктора юридических наук, профессора Б.Т. Безлепкина. Доктринальным конституционным толкованием наполнено все названное заключение. Так, судьей-докладчиком ставится вопрос: "Может ли рассматриваться направление дела для производства предварительного расследования с целью выяснения не исследованных органами предварительного расследования обстоятельств, оправдывающих подсудимого либо смягчающих его ответственность, как проявление функции защиты в уголовном процессе, учитывая действие презумпции невиновности и права суда как оправдать подсудимого, так и изменить обвинение на более мягкое при вынесении приговора?" Ответ эксперта выстраивается как на личном восприятии функции разрешения уголовного дела, так и на расширительном толковании принципа презумпции невиновности: "Направлением уголовного дела для производства дополнительного расследования с целью выяснения обстоятельств, оправдывающих подсудимого либо смягчающих его ответственность, суд (судья) совершает изменение функции разрешения уголовного дела - единственной функции органа правосудия - в пользу функции защиты. Между тем из презумпции невиновности и вытекающих из нее правил, определяющих, по сути дела, весь строй уголовного судопроизводства (бремя доказывания лежит на обвинителе, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, все сомнения толкуются в пользу обвиняемого, а недоказанная виновность юридически равнозначна доказанной невиновности), явствует, что суд в подобных случаях не обязан принимать мер к доказыванию невиновности подсудимого; он должен сделать только одно - оправдать подсудимого, чья виновность не доказана обвинителем, или же изменить предъявленное обвинение на более мягкое. Однако этому препятствуют не только и не столько нормы закона о возвращении уголовного дела для производства дополнительного расследования, сколько многолетняя практика никого не оправдывать, подчиняясь идее, будто и обвинение, и оправдание - это одно и то же ("мы все делаем одно дело")" <*>. Данное заключение было использовано при подготовке п. 3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 г. N 7-П <**>.

<*> Архив Конституционного Суда РФ. 1999. Дело N 7-П.
<**> См.: СЗ РФ. 1999. N 17. Ст. 2205.

По мнению судьи Конституционного Суда РФ В.О. Лучина, результаты доктринального толкования, даваемого учеными-юристами, которые участвуют в процессе в качестве экспертов по многим делам, оказывают влияние на решения Суда, но их роль не следует преувеличивать. Закон не обязывает Конституционный Суд руководствоваться экспертными заключениями и воспроизводить отдельные их части в своих решениях <*>. И хотя ссылки на мнения экспертов в мотивировочной части решений Конституционного Суда РФ отсутствуют, как показывает практика, системный способ принятия решений включает и мнения экспертов. По мнению А.С. Пиголкина, сила доктринального толкования не в формальной обязательности, а в убедительности, в авторитете тех лиц и организаций, которые осуществляют это толкование. Оно призвано улучшать качество применения закона, укреплять законность <**>.

<*> См.: Лучин В.О. Конституция Российской Федерации: Проблемы реализации. М., 2002. С. 541.
<**> См.: Общая теория права / Под ред. А.С. Пиголкина. М., 1995. С. 293.

Системность предполагается и при подготовке экспертного заключения, что говорит о восприятии института конституционной экспертизы и как средства реализации доктринального конституционного толкования, и как его источника. На этот счет характерным является экспертное заключение доктора юридических наук, профессора А.С. Пиголкина по делу о толковании положений ч. 4 ст. 111 Конституции Российской Федерации <*>. Следует отметить, что позиции эксперта и Конституционного Суда РФ не совпали. Однако мотивация и логическое построение ее, основанное на учете различных мнений и научных школ, заслужили внимание судей Конституционного Суда РФ.

<*> См.: Архив Конституционного Суда РФ. 1999. Дело N 28-П.

Судебную экспертизу может проводить и организация. В этом случае экспертная оценка также дается индивидуально, то есть каждый эксперт дает заключение от своего имени. Так, экспертные заключения по делу о толковании ст. 81 (ч. 3) и п. 3 разд. II "Заключительные и переходные положения" Конституции РФ подготовили заведующий кафедрой конституционного права Московского государственного университета, доктор юридических наук, профессор С.А. Авакьян и доктор юридических наук, профессор Московской государственной юридической академии Е.И. Козлова. Позиция экспертных групп в этом случае была выражена в аргументированной доктрине по всем запрашиваемым вопросам. Аргументация Е.И. Козловой выходит за рамки узкоспециальной: "Если понимать ч. 3 как устанавливающую общий универсальный принцип запрета одному лицу свыше двух сроков подряд занимать должность Президента Российской Федерации, независимо от того, на какой правовой основе возникли его полномочия, то нельзя не прийти к выводу о том, что эта часть выходит за рамки предмета регулирования ст. 81. В таком случае она должна бы быть не частью ст. 81, а иметь форму выражения в отдельной, особой статье Конституции... Расширительное толкование ч. 3 выводило бы ее из общего целевого назначения ст. 81 в целом" <*>.

<*> Дело о толковании ст. 81 (ч. 3) и п. 3 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации // Архив Конституционного Суда РФ. 1998. Дело N 134-О.

Здесь используются различные способы доктринального толкования. Эксперт С.А. Авакьян методом сравнительного анализа и с использованием логического, исторического и грамматических способов толкования подверг доктринальной интерпретации ряд статей Конституции РСФСР 1978 г. и Конституции РФ 1993 г.

В частности, эксперт разъясняет: "Одно положение из Конституции 1978 г. не перешло в Конституцию 1993 г. - о том, что Президент "руководит деятельностью" Правительства (п. "б" ст. 125). Однако ряд других моментов воспроизведен в Конституции 1993 г.: назначение Председателя Правительства и по его представлению - остальных членов Правительства, принятие отставки Правительства Президентом РФ и др. Причем позиции Президента по отношению к Правительству усилены - он имеет право председательствовать на заседании Правительства, сам принимает решение об отставке Правительства (не требуется согласие парламента или его палаты), может отменять постановления и распоряжения Правительства...

Многие другие полномочия Президента по Конституциям 1978 г. и 1993 г. являются принципиально совпадающими: право вести международные переговоры и подписывать договоры от имени РФ; право быть Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами РФ; право быть Председателем Совета Безопасности; право подписания и обнародования федеральных законов; право вето и др." <*>.

<*> Там же.

Нередко мнения экспертов по рассматриваемому делу расходятся. И если в гражданском, уголовном, административном судопроизводстве несовпадение результатов нескольких независимых экспертиз влечет за собой проведение повторных, то в конституционном судопроизводстве такое расхождение допустимо, поскольку, с одной стороны, эксперты стоят на различных научных (доктринальных) позициях, а с другой - используют в качестве аргументов различные методические приемы и способы. Так, по делу о толковании содержащегося в ч. 4 ст. 66 Конституции РФ положения о вхождении автономного округа в состав края, области свои заключения направили доктор юридических наук, профессор М.И. Пискотин и доктор юридических наук Л.Ф. Болтенкова. Мнения разошлись по вопросу: является ли "вхождение" автономного округа в область элементом его статуса, если - да, то каким может быть правовое содержание данного понятия?

Исследование показывает, что различные доктринальные позиции экспертов по одному делу дают возможность Конституционному Суду РФ не столько выбрать одну из них, а в большей степени - осознать предмет исследования. В своем Постановлении по данному делу Конституционный Суд РФ не был столь категоричен, как эксперты, и выбрал компромиссный вариант <*>, что еще раз подтверждает значимость конституционной экспертизы и близость ее содержания к доктринальному конституционному толкованию.

<*> См.: ВКС РФ. 1997. N 5.

В связи с этим уместно обратить внимание на дискуссионное положение ст. 63 Закона о том, что эксперт перед выступлением в Конституционном Суде РФ приводится к присяге и предупреждается об ответственности за дачу заведомо ложных заключений. Представляется, что данное положение распространяется лишь на специальные экспертизы, если таковые в Конституционном Суде РФ вообще возможны. Большинство специалистов уходят от толкования данного положения, но те, кто затрагивает его, в своих суждениях однозначны: если бы судьи Конституционного Суда РФ располагали инструментом безошибочной оценки заключений экспертов, потребность в экспертах отпала бы <*>.

<*> См., например: Бойков А.Д. Конституционное право как вид правосудия // ВКС РФ. 1996. N 6. С. 57.

Анализ показывает, что Конституционный Суд РФ нередко прибегает к помощи одних и тех же экспертов. Это обусловливается рядом обстоятельств. Во-первых, заключения данных специалистов в большей степени удовлетворяют требованиям Суда по всем параметрам и вопросам. Во-вторых, авторы экспертизы способны значительно глубже осознать сущность поставленных перед ними вопросов. В-третьих, содержание экспертных заключений данных специалистов наполнено серьезным анализом с привлечением дополнительных источников, авторскими рассуждениями, уместными аналогиями и ссылками.

"Пределы" и "запреты", содержащиеся в приложенных к делам экспертных заключениях, в значительной степени влияют не только на мнения судей на этапе уяснения смысла оспариваемого положения, но и в целом на решение Конституционного Суда РФ <*>.

<*> См.: Комментарий к постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации: В 2 т. М., 2000. Т. 2: Защита прав и свобод граждан. С. 167.

Анализ практики Суда показывает, что нередко доктринальное конституционное толкование эксперта находит свое продолжение при рассмотрении других дел. Так, например, в экспертном заключении заведующего сектором теории государства и общественных организаций ИГП РАН, кандидата юридических наук, В.А. Четвернина по делу о толковании ст. 125, 126, 127 Конституции РФ содержатся аргументированные взгляды на соотношение полномочий Конституционного и иных судов в области судебного нормоконтроля, толкования его конституционных основ. Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П по данному делу во многом (концептуально) сходно с позицией эксперта (особенно в том месте, где говорится о том, чего "не вправе" делать другие суды в области нормоконтроля <*>. Однако к некоторым правовым позициям Конституционный Суд РФ вынужден был вернуться в Определении от 5 ноября 1998 г. N 134-О "По делу о толковании статьи 81 (часть 3) и пункта 3 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации" <**>, а также в Постановлении от 11 апреля 2000 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 статьи 1, пункта 1 статьи 21 и пункта 3 статьи 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в связи с запросом Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации" <***>.

<*> См.: СЗ РФ. 1998. N 25. Ст. 3004.
<**> См.: ВКС РФ. 1999. N 1.
<***> См.: ВКС РФ. 2000. N 4.

Таким образом, анализ практики подготовки экспертных заключений в Конституционном Суде РФ позволяет сделать следующие выводы.

  1. Экспертные заключения представляют аргументированную позицию автора по заданным вопросам, содержащую научную квалифицированную интерпретацию норм Конституции РФ и положений оспариваемых актов.
  2. Авторы экспертных заключений опираются на широкий спектр научных взглядов и концепций различных правовых школ, что указывает на результат экспертизы как на продукт доктринального конституционного толкования.
  3. Будучи завершенным и логически выстроенным трудом, экспертное заключение зачастую содержит новый вариант "прочтения" известных юридических концепций, конструкций и терминов, что, несомненно, обогащает юридическую науку и делает экспертное заключение источником доктринального конституционного толкования.
  4. Авторы экспертных заключений - это наиболее авторитетные в стране ученые-правоведы. Результаты экспертизы, подготовленные ими, имеют огромное значение в силу их научной аргументированности. Это во многом предопределяет значение экспертного заключения для принятия решения Конституционным Судом РФ.