Мудрый Юрист

О соотношении норм и принципов в российском гражданском законодательстве

Рыженков Анатолий Яковлевич, профессор кафедры гражданского и предпринимательского права Калмыцкого государственного университета, доктор юридических наук, профессор.

В статье рассматривается вопрос о соотношении принципов и норм в российском гражданском законодательстве. Анализируются их основные различия, способы взаимодействия между ними, особо отмечается непоследовательность его законодательной модели.

Ключевые слова: норма, принцип, законодательство, структура, аналогия.

On Correlation of Regulations and Principles in the Russian Civil Legislation

A.Ya. Ryzhenkov

Ryzhenkov Anatoliy Ya., Professor of the Department of Civil and Entrepreneurial Law of the Kalmyk State University, Doctor of Law, Professor.

The article examines the question of correlation of principles and norms of Russian civil legislation. Their key differences and the interactions between them are analyzed, the inconsistency of his legislative model is specially noted.

Key words: norm, principle, law, structure, analogy.

Теоретический по своему характеру вопрос о соотношении норм и принципов гражданского права - это прежде всего практический по своему значению вопрос о двух различных способах правового регулирования общественных отношений.

Вполне возможна, разумеется, и другая исходная установка, иначе представляющая взаимодействие этих двух понятий, например не как двух различных явлений, а как части и целого или как рода и вида.

Такой альтернативный подход, в частности, прослеживается в специализированном исследовании О.А. Кузнецовой. Автор априори исходит из того, что принципы гражданского права - это частный случай гражданско-правовых норм: "...в системе гражданского права появляются особые специализированные нормы - нормы-принципы, под которыми следует понимать специализированные императивные предельно общие нормы, выполняющие системообразующую функцию путем определения содержания всех других гражданско-правовых норм и установления по отношению к ним высшей юридической силы и имеющие структуру, состоящую из двух элементов (гипотезы и диспозиции)" <1>.

<1> Кузнецова О.А. Специализированные нормы российского гражданского права: теоретические проблемы: Дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2007. С. 9.

О.А. Кузнецова оппонирует тем ученым, которые предлагают отличать принципы права от правовых норм и считать их разными видами нормативных предписаний. Так, в отношении того аргумента, что принципы права не являются нормами, так как не содержат конкретных правил поведения, О.А. Кузнецова отмечает, что "норма - это установление, образец, критерий оценки фактов действительности, а не только правило поведения. Все эти определения в полной мере применимы к закрепленным в законодательстве "нетипичным" предписаниям, поэтому с этих позиций нельзя отказывать им в статусе правовой нормы" <2>. Аналогичным образом она не считает убедительным доводом отсутствие у принципов трехчленной структуры, обычно приписываемой нормами права, поскольку данная структура вызывает сомнения и в отношении норм.

<2> Там же. С. 39.

О.А. Кузнецова в целом ставит под вопрос наличие у принципов права какой-либо существенной специфики по сравнению с нормами: "Какие могут быть особенности законодательного оформления и практического применения принципов (и других специализированных норм) - особых правовых феноменов в отличие от принципов - особых правовых норм?" <3>.

<3> Там же. С. 46.

В дальнейшем мы попытаемся раскрыть эти формальные и содержательные отличия правовых принципов от правовых норм. Пока же отметим, что наиболее сильный аргумент в пользу нетождественности принципов и норм права можно обнаружить в тексте Конституции Российской Федерации.

Как известно, в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ говорится: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы". Из этой формулировки вполне определенно следует, что принципы и нормы международного права - это два различающихся явления, иначе их нельзя было бы соединить союзом "и". Поскольку так видится их соотношение в международном праве, странно и безосновательно было бы предполагать, будто в национальной правовой системе дела обстоят как-то иначе.

Вполне актуальными остаются слова В.П. Грибанова: "Отождествление правового принципа с нормой права практически равнозначно отрицанию правовых принципов вообще, признанию того, что принципов этих как таковых не существует, а есть только правовые нормы, различающиеся между собой более общим или более конкретным содержанием" <4>.

<4> Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 216.

Для дальнейшего уточнения соотношения норм и принципов гражданского права целесообразно обратиться к понятию гражданско-правовой нормы. Как подчеркивает, в частности, В.А. Белов, это понятие при своей кажущейся очевидности далеко не однозначно. Он указывает, что норма гражданского права может пониматься как минимум в трех разных значениях: 1) как общеобязательное, установленное государством и обеспеченное им правило поведения; 2) как предписание закона или иного нормативного акта; 3) как логическое суждение <5>.

<5> См.: Белов В.А. Гражданско-правовые нормы как предмет научного изучения и практического применения // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2009. С. 96.

Вполне убедительна также критика В.А. Беловым общепринятого представления, в соответствии с которым норма права обязательно включает в себя три элемента: гипотезу (условия применения правила), диспозицию (содержание правила), санкцию (меру принуждения) <6>.

<6> См.: Там же. С. 100 - 104.

Действительно, бросается в глаза, что санкция - вовсе не та часть правовой нормы, которая непременно должна присутствовать во всех случаях. Во-первых, принуждение, особенно в гражданском праве, далеко не всегда является единственным и даже основным способом, позволяющим добиться соблюдения норм. Во-вторых, меры принуждения в гражданском праве довольно немногочисленны, типичны и не привязаны к отдельным регулятивным нормам, а представляют собой отдельный компактный субинститут. Наконец, в-третьих, практика законотворческой техники такова, что меры принуждения излагаются в текстах законодательных актов не вместе с правилами, соблюдение которых они обеспечивают, а отдельно. Позиция, будто бы разные части правовой нормы находятся в разных местах нормативно-правового акта и даже в разных источниках права, означает, что правовая норма - вовсе не исходная единица системы права, а что ее необходимо конструировать из других, более мелких единиц, что в свое время подверглось справедливой критике со стороны С.В. Курылева: "Считать отношение, регулируемое уголовно-правовыми или административно-правовыми нормами, продолжением или состоянием гражданского правоотношения в случае его нарушения, а соответствующую правоохранительную норму рассматривать в качестве составной части (санкции) основной нормы, предусматривающей охраняемое правоотношение, - значило бы стереть грань и между различными видами общественных отношений, и между различными отраслями права" <7>. Аналогична позиция В.А. Белова: "...если можно соединить таким образом две импликации, то почему бы не соединить три? четыре? пять? и больше? Где предел? Его явно нет, а значит, нет и смысла умножать сущности, объявляя правовой нормой произвольное объединение нескольких импликаций" <8>.

<7> Курылев С.В. О структуре юридической нормы // Избранные труды. Минск, 2012. С. 542.
<8> Там же. С. 103.

Что касается принципов гражданского права, то в данном случае мы исходим из того, что они выражены в такой форме, как "основные начала гражданского законодательства", которым посвящена ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации (хотя между понятиями "принципы" и "основные начала" в действительности имеется некоторое различие, которое, впрочем, в этом контексте не играет существенной роли) <9>.

<9> См.: Рыженков А.Я. Основные начала (принципы) гражданского законодательства и смежных отраслей права. М., 2015. С. 15 - 22.

Сопоставление принципов и норм гражданского права позволяет выделить по меньшей мере два критерия, по которым эти явления различаются между собой.

Первое отличие принципов от норм связано с тем, что у норм относительно четко определена сфера их действия, что и именуется обычно "гипотезой" нормы.

В качестве примера можно привести ч. 3 ст. 307 Гражданского кодекса Российской Федерации: "При установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию".

В данной норме присутствует точное указание на то, в каких случаях она действует: названы три варианта - при установлении обязательства, при его исполнении и после прекращения. Таким образом, норма неприменима, например, к лицам, которые между собой в обязательственных отношениях никогда не находились.

Однако это свойство отсутствует у принципов гражданского права, по крайней мере в той форме, как они представлены в действующем гражданском законодательстве. Например, в ст. 1 ГК РФ в числе основных начал гражданского законодательства указано "обеспечение восстановления нарушенных прав". Из данной формулировки не вытекает, в каких случаях происходит (или должно происходить?) это восстановление. При этом отсутствие такого уточнения само по себе может трактоваться различным образом - либо как абсолютная универсальность принципа (что, впрочем, крайне маловероятно), либо как необходимость дополнительно определять сферу его действия исходя из каких-то еще факторов.

Та же самая особенность (по сути, неопределенность условий применения принципа) характерна и для других основных начал гражданского законодательства, перечисленных в той же ст. 1 ГК РФ, - равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела и т.п.

Второе отличие, напрямую связанное с первым, состоит в том, что гражданско-правовая норма - это всегда описание конкретного вида поведения субъектов гражданского права.

При этом как вовсе не обязательна (и даже вообще не встречается) трехэлементная модель гражданско-правовой нормы, так и не исчерпывается все многообразие норм такими их видами, как обязывающие, запрещающие и управомочивающие. Как верно полагает, в частности, А.В. Краснов, "предоставительно-обязывающий характер нормы права выступает как видовой, а не родовой признак нормы права" <10>.

<10> Краснов А.В. Санкция нормы права в нормативных ассоциациях // Нормы права: теоретико-правовое исследование / Отв. ред. Т.В. Губаева, А.В. Краснов. М., 2014. С. 61.

Гражданское законодательство содержит немало таких норм, где прямо не указывается, идет ли речь о правах, обязанностях или запретах. Такие нормы построены в описательном ключе, как констатация факта. Примером может служить ст. 701 ГК РФ: "Договор безвозмездного пользования прекращается в случае смерти гражданина-ссудополучателя или ликвидации юридического лица - ссудополучателя, если иное не предусмотрено договором". В данном случае редакция нормы не позволяет усматривать в ней какого-либо конкретного обязывания, запрещения или дозволения.

Однако, как бы то ни было, в гражданско-правовых нормах всегда говорится о тех или иных поведенческих актах. Если право, обязанность и запрет прямо выражены далеко не всегда, то поведение, к которому они относятся, в норме неизменно указано.

Напротив, основные принципы гражданского законодательства, как видно из ст. 1 ГК РФ, гораздо чаще сформулированы как свойства, нежели как действия. Так, вся ч. 1 ст. 1 ГК РФ представляет собой перечень существительных ("равенство", "неприкосновенность", "свобода", "недопустимость", "необходимость", "обеспечение" и т.п.), соединенных лишь единственным глаголом "основывается", который также не описывает никакого конкретного действия. Исключением являются только принципы, закрепленные в ч. ч. 2 - 5 ст. 1 ГК РФ (действие своей волей и в своем интересе, добросовестность, свободное перемещение товаров, работ и услуг).

Если в гражданско-правовой норме конкретные права и обязанности субъектов гражданских правоотношений могут быть названы прямо, а могут быть выводимы из нее косвенно, то из принципов гражданского законодательства обычно никакие права и обязанности субъектов не вытекают. "Нормы права - это правила поведения. Правовой же принцип есть общая линия, общая тенденция права" <11>.

<11> Грибанов В.П. Указ. соч. С. 217.

Что касается взаимодействия принципов и норм гражданского законодательства, то здесь представляются возможными два основных варианта.

1. Норма раскрывает принцип. Поскольку гражданско-правовые принципы характеризуются исключительной степенью абстрактности, то неизбежно требуют конкретизации. Иными словами, общая идея, заложенная в принципе, должна перекодироваться в описание того поведения, которое соответствует данной идее.

Например, в ч. 1 ст. 1 ГК РФ, помимо прочего, указано, что гражданское законодательство основывается на признании свободы договора. Затем в ст. 421, которая так и называется "Свобода договора", говорится, что граждане и юридические лица свободны в заключении договора, а понуждение к заключению договора не допускается (ч. 1); что стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами (ч. 2); что стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор), и др. <12>.

<12> Федеральный закон от 8 марта 2015 г. N 42-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 2015. N 10. Ст. 1412.

Может показаться, что ст. 421 просто повторяет по содержанию гражданско-правовой принцип свободы договора. В действительности все положения ст. 421 (кроме, может быть, абз. 1 ч. 1: "Граждане и юридические лица свободны в заключении договора") являются конкретными гражданско-правовыми нормами, из которых следуют определенные права и обязанности субъектов гражданского права.

2. Норма корректирует принцип. В этом случае содержание нормы не столько развивает идею, заложенную в гражданско-правовом принципе, сколько ограничивает сферу ее применения. Речь идет не о противоречии между нормой и принципом, а о том, что лишь при наличии нормы, пусть внешне и не соответствующей принципу, содержание самого принципа приобретает более определенные очертания.

В качестве примера приведем следующее сочетание нормы и принципа. В ч. 1 ст. 1 ГК РФ закреплен такой принцип, как беспрепятственное осуществление гражданских прав. В свою очередь, в ч. 3 ст. 209 говорится: "Владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами в той мере, в какой их оборот допускается законом (статья 129), осуществляются их собственником свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов других лиц".

Если ограничение права собственности исходя из невозможности нарушения прав и законных интересов других лиц можно рассматривать как развитие самого принципа беспрепятственности осуществления гражданских прав, а также (в части законных интересов) принципа добросовестности, то указание на недопустимость ущерба окружающей среде представляет собой установленное нормой гражданского права препятствие к осуществлению гражданских прав, не вытекающее из какого-либо принципа. Тем самым гражданско-правовая норма, по существу, видоизменяет содержание рассматриваемого принципа.

Основная трудность взаимодействия норм и принципов гражданского права состоит в том, что они функционируют параллельно, осуществляя двойное и, в общем, относительно независимое друг от друга регулирование одних и тех же общественных отношений. При этом роль принципов гражданского права, при внешнем их превознесении, часто оказывается заниженной.

Так, нам уже доводилось ранее обосновывать ошибочность и даже некоторую вредность закрепленной в действующем Гражданском кодексе РФ конструкции аналогии права <13>. Тот факт, что на основании ч. ч. 1 - 2 ст. 6 ГК РФ правоприменитель и вообще субъект гражданского права при отсутствии конкретной нормы обязан вначале применить норму, регулирующую сходные отношения, и лишь при отсутствии таковой - общие начала гражданского законодательства, совершенно не вяжется со статусом принципов права как основных, базовых идей соответствующей отрасли и не позволяет им реализовать свой регулятивный эффект, состоящий в том, что "они определяют основное содержание, характер толкования и применения норм данной системы, отрасли или института права" <14>. Исходя из этого основные начала (принципы) гражданского законодательства должны применяться не только не в последнюю очередь, как вытекает из ст. 6 ГК РФ, но по меньшей мере наравне с конкретными гражданско-правовыми нормами.

<13> См. подробнее: Рыженков А.Я. Указ. соч. С. 128 - 132.
<14> Грибанов В.П. Указ. соч. С. 217.

Литература

  1. Федеральный закон от 8 марта 2015 г. N 42-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 2015. N 10. Ст. 1412.
  2. Белов В.А. Гражданско-правовые нормы как предмет научного изучения и практического применения // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М.: Юрайт, 2009. С. 94 - 123.
  3. Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. 411 с.
  4. Краснов А.В. Санкция нормы права в нормативных ассоциациях // Нормы права: теоретико-правовое исследование / Отв. ред. Т.В. Губаева, А.В. Краснов. М.: РАП, 2014. С. 55 - 72.
  5. Кузнецова О.А. Специализированные нормы российского гражданского права: теоретические проблемы: Дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2007. 430 с.
  6. Курылев С.В. О структуре юридической нормы // Избранные труды. Минск: Редакция журнала "Торгово-промышленное право", 2012. С. 528 - 544.
  7. Рыженков А.Я. Основные начала (принципы) гражданского законодательства и смежных отраслей права. М.: Юрлитинформ, 2015. 208 с.