Мудрый Юрист

Система санкций за нарушение договора: меры ответственности, меры оперативного воздействия, расторжение договора и неюридические санкции

Кирпичев Александр Евгеньевич, кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Российского государственного университета правосудия.

В статье системно рассматриваются санкции как негативные последствия для лица, нарушившего договор. На основании достижений российской и зарубежной доктрин с учетом реформы гражданского законодательства делается вывод о том, что система санкций за нарушение договора включает в себя: меры юридической ответственности (преимущественно гражданско-правовой), меры оперативного воздействия, расторжение договора и неюридические санкции. Наличие и содержание в договоре условий о санкциях обусловливаются степенью доверия к стороне, и основная функция условия договора о санкциях состоит в компенсации недостаточного доверия.

Ключевые слова: санкция, гражданско-правовая ответственность, нарушенный договор, меры оперативного воздействия.

System of Sanctions for the Breach of Contract: Remedies, Non-Judicial Remedies, Breaking off and Non-Legal Sanctions

A.E. Kirpichev

Kirpichev Alexander Evgenievich, Candidate of Laws, Associate Professor of the Civil Law Department of Russian State University of Justice.

In article its author studies sanctions as negative sequences for a person, who broke a contract. On the ground of the Russian and foreign doctrine (mainly prof. H. Collins) and analyzing the reform of the Russian law of obligations author makes a conclusion that system of sanctions includes: remedies, non-judicial remedies; breaking off and non-legal sanctions. Need in sanctions in contract is explained by the aim to reduce lack of trust to a contractual party. The role of trust in society and economy, showed by such sociologists as N. Luhmann and F. Fukuyama explains why sanctions in contract don't have to be the same for both parties.

Key words: remedy, liability, breach of contract, sanction.

В содержание реформы обязательственного права органично включилось не только урегулирование новых видов обязательственных отношений, но и развитие системы неблагоприятных последствий неправомерных действий субъектов обязательственных отношений. К таким последствиям следует отнести прежде всего недействительность договора, влияющую на всю динамику правоотношения, которое должно было возникнуть или возникло из такого договора, а также применение различных мер: юридической ответственности, оперативного воздействия на должника. Термин "санкция" в ГК РФ используется мало, однако в ст. 342.1 говорится о "неустойках, убытках и иных штрафных санкциях". Кроме того, этот термин широко используется в договорной практике и через нее в судебной практике по спорам, возникающим из договорных отношений. Так, Коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ по одному из дел указывает, что предметом договора уступки права требования являлось, помимо прочего, "право требования штрафных санкций" <1>. По другому делу Коллегия по гражданским делам делает вывод об основании "для предъявления требований о применении штрафных санкций" <2>. Таким образом, штрафная санкция предстает синонимом неустойки. Однако, как видно, штрафная санкция - это видовое понятие, а родовым является сама санкция.

<1> Определение Верховного Суда РФ от 26 апреля 2016 г. N 305-ЭС16-1323 // СПС "КонсультантПлюс".
<2> Определение Верховного Суда РФ от 15 марта 2016 г. N 18-КГ15-245 // СПС "КонсультантПлюс".

По справедливому замечанию О.Э. Лейста, "без обеспеченности санкцией обязанность перестает быть правовой" <3>. Однако в общей теории права преимущественно речь идет о санкции как об элементе нормы права. В гражданском же праве санкция может быть условием договора, т.е. применяться за нарушение не общепринятого, а индивидуального правила поведения.

<3> Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М., 1981. С. 24.

О.А. Красавчиков определял санкцию как "установленную законом меру имущественных или иных правовых невыгодных для лица последствий, которая применяется к нему в случае несоблюдения предписаний закона, невыполнения принятых обязательств, причинения вреда или при наличии иных предусмотренных законом оснований" <4>.

<4> Красавчиков О.А. Ответственность, меры защиты и санкции в советском гражданском праве // Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права. Избранные труды: В 2 т. М.: Статут, 2005. Т. 2. С. 264.

Из данного определения следует, что санкции всегда являются правовыми и что они при этом должны быть установлены законом, хотя сам О.А. Красавчиков выделял по способу закрепления не только законные, но и договорные санкции <5>.

<5> См.: Там же. С. 266.

Г.П. Савичев писал, что "правовая санкция представляет собой правоохранительное средство, отрицательное и неблагоприятное имущественное последствие для стороны, нарушившей закон или договор, меру воздействия на неисправного должника. Иными словами, правовая санкция рассматривается как собирательное понятие, включающее в себя имущественную ответственность в форме неустойки (штрафа, пени), возмещения убытков и другие последствия неисполнения хозяйственных обязательств: перевод неисправного плательщика на аккредитивную форму расчетов, отказ от акцепта платежного требования и др." <6>. Можно согласиться с тем, что санкция не обязательно тождественна мере юридической ответственности. Как отмечал О.А. Красавчиков, "соизмерение гражданско-правовых санкций и ответственности - дело, необходимое как в практическом, так и в теоретическом аспектах" <7>.

<6> Савичев Г.П. Предприятие и правовые санкции / Отв. ред. И.А. Танчук. М., 1981. С. 3.
<7> Красавчиков О.А. Указ. соч. С. 261.

Представляется, что санкция за нарушение договора - это более широкое понятие, чем мера юридической ответственности за нарушение договора, поскольку включает в себя такие юридические последствия, как меры оперативного воздействия на должника, а также неюридические последствия. В то же время специфика обязательственного права состоит в том, что применение санкции осуществляется преимущественно по воле кредитора. Поэтому вряд ли обоснованно рассматривать в качестве санкции недействительность сделки, хотя подобная формулировка использовалась в п. 5.2.1 Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации <8>. Впрочем, в упомянутом документе речь шла о ничтожности и, возможно, действительно ничтожность следует рассматривать как санкцию нормы права, которая нарушается при совершении ничтожной сделки, таким образом, речь идет о санкции как об элементе нормы права, а не об условии договора.

<8> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г.) // Вестник ВАС РФ. 2009. N 11.

Раскрывая упомянутые неюридические последствия, отметим, что по классификации Х. Коллинза за нарушение договора возможны три формы санкций <9>: юридические санкции (для их применения может потребоваться обращение в суд) <10>: в российском обязательственном праве к таким относятся неустойка, убытки и проценты за пользование чужими денежными средствами; неюридические санкции (их цель состоит в неблагоприятных экономических последствиях для должника без обращения в суд) <11>: отказ от заключения в дальнейшем договоров с должником, распространение информации о нарушении должником договора с целью ухудшения его деловой репутации и т.д.; третья форма санкций характеризуется Х. Коллинзом как основывающиеся на нормах права, но не требующие обращения в суд, - примером выступает продажа заложенного имущества ломбардом (ломбард не обязан его продавать, тем не менее для должника продажа его имущества другому лицу является более тяжким последствием, чем просто переход на него права собственности к ломбарду) <12>, в российской юриспруденции такая характеристика применима к мерам оперативного воздействия. Следует отметить, что использование Х. Коллинзом термина "санкция" (sanction) по отношению к последствиям нарушения договора не вполне традиционно, обычно для ответственности и иных мер защиты в англоязычных текстах используется термин "remedy", в частности, именно его используют Модельные правила европейского частного права (DCFR) <13> в ст. III.-3:101. Г. Трайтел использовал этот термин как объединяющий требующие обращения в суд и не требующие обращения в суд меры, в том числе самозащиту (self-help), приводя в качестве примера последних отказ одной из сторон исполнять договор, нарушенный другой стороной <14>. Таким образом, обращение Х. Коллинза к термину "санкции" вызвано необходимостью поиска родового понятия, включающего и неправовые (экономические, моральные) санкции.

<9> Collins H. Regulating Contracts. Oxford, 2005. P. 101.
<10> Ibid.
<11> Ibid. P. 102.
<12> Ibid.
<13> См.: Модельные правила европейского частного права / Пер. с англ.; науч. ред. Н.Ю. Рассказова. М.: Статут, 2013. С. 229.
<14> Treitel G.H. An Outline of the Law Of Contract. 6th ed. Oxford, 2004. P. 368.

Х. Коллинз рассматривает доверие как парное понятие санкциям <15>: чем выше уровень доверия между сторонами или к одной из сторон, тем менее строгие санкции требуются по отношению к ней в договоре. Примечательно, что роль категории доверия в обществе и экономике неоднократно исследовалась видными социологами, подчеркивавшими влияние доверия на деловой оборот <16>. Таким образом, установлением в договоре санкций сторона компенсирует недоверие к другой стороне. Доверие может обусловливаться различными свойствами контрагента: правовым статусом, положением на соответствующем рынке, исполнением ранее аналогичных договоров, профессиональными и иными качествами работников или учредителей.

<15> Collins H. Op. cit. P. 98 - 100.
<16> См.: Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. М.: АСТ, 2008; Luhmann N. Trust and Power / Two works by N. Luhmann. Chichester, 1979.

Подобные свойства у сторон договора могут существенно различаться. Поэтому представляется неправильным утверждение о необходимости равного объема санкций для всех сторон договора. В частности, Е.Г. Бакланова в отношении государственных контрактов утверждает, что необходимо пересмотреть правила о неустойке за просрочку исполнения обязательства, уравняв заказчика и поставщика (исполнителя, подрядчика) в размере пени <17>. Тем не менее в российской науке неоднократно цитировалось справедливое утверждение профессора Г.Ф. Шершеневича об особой надежности казны как контрагента <18>. В этой связи логично было бы рассматривать отход законодателя от формального равенства санкций не как усиление ответственности исполнителя, а как уменьшение ответственности публично-правового образования в силу его надежности как контрагента. Кроме того, просрочка исполнения (оплаты) публично-правовым образованием - Российской Федерацией в большинстве случаев не является следствием отсутствия денежных средств, а свидетельствует о ненадлежащем исполнении руководством государственного заказчика своих должностных обязанностей, и публичный интерес состоит в защите публично-правового образования от чрезмерных негативных последствий такого нарушения: казна в любом случае заплатит предпринимателю, и повышение ее ответственности не может служить для нее в этом дополнительным стимулом.

<17> См.: Бакланова Е.Г. Гражданско-правовое регулирование государственного контракта на выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ для государственных нужд в России: проблемы теории и практики: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2015. С. 13.
<18> См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1912. С. 614.

Говоря о категориях равенства, справедливости, В.В. Кулаков пишет: "Справедливость - характеристика поведения участника гражданских правоотношений, свидетельствующая о его стремлении соблюдать разумный баланс прав и обязанностей его и других лиц, а также общественные интересы, т.е. соблюдать равенство в положении участников отношений" <19>. В науке отмечалось, что "современный этап развития экономических отношений характеризуется новыми задачами... первая из них - обеспечение стабильности экономического оборота. Для выполнения указанной задачи необходимо закрепление в законодательстве собственных общих принципов договорного и обязательственного права, обеспечивающих стабильность договорных отношений. Такими принципами обязательно должны стать принцип баланса интересов сторон и принцип сотрудничества, особо актуальные для предпринимательских отношений" <20>. Однако баланс интересов сторон не означает формально идентичности объема прав, обязанностей и санкций.

<19> Кулаков В.В. Основные принципы гражданского права как особая форма права // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2013. N 4. С. 185 - 192.
<20> Илюшина М.Н. Проблемы прекращения в одностороннем порядке договоров с участием предпринимателей в свете Концепции совершенствования гражданского законодательства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 12. С. 14 - 20.

Итак, к первому виду санкций относятся меры гражданско-правовой ответственности: уплата неустойки, возмещение убытков, уплата процентов за пользование чужими денежными средствами.

Последнюю меру важно отличать от процентов по правилам ст. 317.1 ГК РФ. В п. 53 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" <21> указывается, что "в отличие от процентов, предусмотренных пунктом 1 статьи 395 ГК РФ, проценты, установленные статьей 317.1 ГК РФ, не являются мерой ответственности, а представляют собой плату за пользование денежными средствами. В связи с этим при разрешении споров о взыскании процентов суду необходимо установить, является требование истца об уплате процентов требованием платы за пользование денежными средствами (статья 317.1 ГК РФ) либо требование заявлено о применении ответственности за неисполнение или просрочку исполнения денежного обязательства (статья 395 ГК РФ). Начисление с начала просрочки процентов по статье 395 ГК РФ не влияет на начисление процентов по статье 317.1 ГК РФ". Таким образом, положения ст. 317.1 не вводят новую меру ответственности, а уточняют, что исходя из презумпции возмездности гражданско-правового договора сторона, пользующаяся чужими денежными средствами, должна за это заплатить, если иное не предусмотрено договором. Можно предположить, что для всех поименованных договоров иное предусмотрено законом, а это общее правило должно применяться прежде всего к непоименованным договорам. Впрочем, судебная практика не пошла по такому пути.

<21> Российская газета. 2016. N 70.

Нормальным (типичным) последствием нарушения договора для частного права является взыскание убытков для компенсации экономических потерь, понесенных стороной в результате такого нарушения <22>. Однако при отсутствии четкого описания в договоре механизма расчета убытков определение их размера становится достаточно затруднительным.

<22> Collins H. Op. cit. P. 117.

Относительно проще реализация такой санкции, как взыскание неустойки. Однако наиболее проблемным, помимо технической стороны расчета штрафов и пеней, является вопрос о возможности уменьшения судом размера неустойки (ст. 333 ГК РФ).

По мнению М.Н. Илюшиной, основной принцип договорного права - неизменность договора <23>, таким образом, возможность для суда уменьшить размер неустойки становится исключением из этого принципа. Формулировка ст. 333 ГК РФ предполагает, что это уменьшение судом размера неустойки должно применяться в исключительных случаях, однако обширная практика применения этой статьи свидетельствует об обратном. Представляется, что в своем нынешнем виде, когда ее норма позволяет суду уменьшать размер не только договорной, но и законной неустойки, ст. 333 ГК РФ приводит к усложнению оборота за счет дополнительного обращения в суд стороны, полагающей, что размер неустойки, которую она должна заплатить, завышен. Такие институты, как договор присоединения, преддоговорная ответственность, запрет на злоупотребление правом (и принцип добросовестности в целом), направлены на защиту стороны от включения в договор несправедливого условия. Уточнение критериев несправедливости для неустойки не позволяет дифференцировать ситуации и цели включения неустойки. Исходя из названной выше сущности санкции как категории, парной по отношению к доверию, следует понимать, что суду можно предоставить право уменьшения неустойки, только если заявленный размер на преддоговорном этапе задумывался стороной как средство обогащения. Даже самый нетипично большой размер неустойки не должен уменьшаться судом, если он обусловлен не чем иным, как отсутствием доверия к должнику (например, плохая деловая репутация или недавняя регистрация юридического лица вполне могут быть причинами включения в договор большого размера неустойки, а согласие на такое условие стороны повышает доверие к ней: это означает, что она не собирается нарушать обязательство; впрочем, из-за практики применения ст. 333 ГК РФ контрагент может соглашаться с любым размером неустойки, понимая, что затем сможет уменьшить его в судебном порядке). Нельзя не отметить, что содержание ст. 431.1 и иных новых норм ГК РФ свидетельствует о тенденции запрета стороне оспаривать то, на что она сознательно согласилась при заключении договора, однако ст. 333 ГК РФ из этой тенденции выбивается.

<23> Илюшина М.Н. Проблемы изменения и расторжения коммерческих сделок (вопросы теории и практики) // Гражданское право. 2008. N 1.

Среди санкций, которые может понести нарушивший договор субъект, традиционно не выделяются меры административной ответственности. Между тем такие составы административных правонарушений, как обман потребителей (ст. 14.7 КоАП РФ), нарушение срока и порядка оплаты товаров (работ, услуг) для государственных нужд по государственному оборонному заказу (ст. 7.32.1 КоАП РФ), действия, повлекшие неисполнение обязательства, предусмотренного государственным контрактом (ч. 7 ст. 7.32 КоАП РФ), нарушение порядка распоряжения объектом нежилого фонда, находящимся в федеральной собственности, и использования указанного объекта (ст. 7.24 КоАП РФ), предполагают именно нарушение договоров. Так, последний названный состав предполагает административную ответственность за сдачу в субаренду федерального нежилого помещения без согласия арендодателя, несмотря на то что такие действия влекут определенные ГК РФ гражданско-правовые последствия.

Показательно, что субъектами договоров в указанных случаях обязательно являются предприниматели или, по крайней мере, хозяйствующие субъекты, что заставляет предположить связь данной проблемы с вопросом о публичном регулировании предпринимательских обязательств.

Следует отметить, что установление административной ответственности за правонарушения, являющиеся нарушениями договоров, не превращает сами эти договоры в административные отношения. Н.В. Витрук справедливо писал, что "нельзя односторонне связывать административную ответственность с существованием лишь одной отрасли административного права... Административная ответственность обеспечивает действие и реализацию регулятивных норм всех отраслей частного и публичного права" <24>. Специфика административной ответственности в таких случаях обусловливается существованием специальных органов, надзирающих за соблюдением законодательства в соответствующей сфере, в том числе за исполнением договоров.

<24> Витрук Н.В. Общая теория юридической ответственности. М., 2009. С. 122.

Существование специальных органов власти, надзирающих за защитой прав потребителя, объясняется Х. Коллинзом как решение двух проблем: доступности правосудия и слабости санкций <25>. Действительно, для потребителя обратиться в суд не всегда возможно и рационально по фактическим причинам (у него отсутствует юридическая служба, наличие которой является свойством предпринимателя) <26>, а компенсационная гражданско-правовая ответственность перед конкретным потребителем может быть незначительной для крупного предпринимателя.

<25> Collins H. Op. cit. P. 118.
<26> Клеандров М.И. Институт юридической службы в предпринимательстве. М., 2013. С. 6 - 8.

Иными словами, существование таких органов и наложение ими административной ответственности обусловливаются тем, что публичный интерес, затрагиваемый при нарушении договора, не может быть защищен путем компенсации конкретному контрагенту. Сама деятельность предпринимателя является не разовой, а профессиональной, поэтому нарушение им прав одного контрагента в некоторых случаях может повлечь нарушение прав и иных подобных контрагентов (в случае нарушения прав потребителя) или может повлечь нецелевое использование федеральной собственности (в случае ее сдачи в субаренду).

Понимание природы и роли санкций за нарушение договора невозможно без выявления причин и целей их существования. В условиях плановой экономики Г.П. Савичев отмечал, что "фиксация в договоре условий о применении санкций на случай нарушения обязательства целесообразна, когда стороны являются представителями различных ведомств" <27>. В условиях современной экономики эту рекомендацию справедливо трактовать следующим образом: договорные санкции необходимы, если стороны договора не являются аффилированными лицами (в понимании ст. 53.2 ГК РФ), в том числе это применимо и к аффилированности в рамках публичного сектора экономики: целесообразно упростить ответственность поставщика (исполнителя, подрядчика) по государственному контракту, являющегося государственным или муниципальным учреждением. На сегодняшний день контрактная система в сфере закупок является единственной хозяйственной системой (по терминологии предпринимательского права), которая признается отдельным нормативным правовым актом, и публичному интересу вполне соответствовало бы введение в отношении ее участников той же логики, которая инициативно применяется в более типичном для рыночной экономики виде хозяйственных систем - в холдинговых объединениях. В науке отмечалось, что холдинг можно рассматривать как "случай усложнения структуры обязательства" <28>. Однако подобная аффилированность сторон договора (вхождение в один холдинг, в одну группу лиц), очевидно, влияет и на содержание обязательств между участниками холдинга. Они становятся по классификации предпринимательских обязательств "внутрихозяйственными", и поэтому очевидно, что если договор опосредует перемещение материальных благ внутри холдинга с единым центром управления, то гражданско-правовая ответственность по нему будет минимальной. Аналогичным образом и для учреждений, выступающих поставщиками (исполнителями, подрядчиками) по государственным и муниципальным контрактам, ответственность должна быть сокращена.

<27> Савичев Г.П. Указ. соч. С. 7.
<28> Кулаков В.В. Обязательство и осложнения его структуры в гражданском праве России: Монография. 2-е изд., перераб. и доп. М.: РАП; Волтерс Клувер, 2010.

М.С. Карпов, рассматривая соотношение санкций, мер ответственности и мер оперативного воздействия на должника, предпочитает отграничивать последние от санкций (как синонима мер ответственности), хотя и признает возможность использования термина "оперативные санкции" <29>.

<29> Карпов М.С. Гражданско-правовые меры оперативного воздействия. М., 2004. С. 32.

В.В. Витрянский относит реализацию пяти прав кредитора к мерам оперативного воздействия: право на односторонний отказ от исполнения обязательства (отказ от договора); право в одностороннем порядке приостановить исполнение обязательства; право отказаться от предоставленных должником товаров, работ, услуг; право удерживать имущество должника; право распорядиться имеющимся у него имуществом должника <30>. Указанную классификацию поддерживает М.С. Карпов <31>. Однако, как представляется, данное перечисление не является идеальной классификацией, так как не до конца ясно основание деления, в то же время данный перечень удобен для понимания спектра мер оперативного воздействия, предлагаемых отечественным обязательственным правом.

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).

<30> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. М.: Статут, 2008. Кн. 1: Общие положения. С. 703.
<31> Карпов М.С. Указ. соч. С. 9.

В науке упоминаются и другие меры оперативного воздействия. Е.Н. Васильева применительно к норме ст. 614 ГК РФ пишет, что поскольку при существенном нарушении арендатором своей обязанности вносить арендную плату в установленный срок арендодатель имеет право потребовать от него досрочного внесения арендной платы, то "этот способ самозащиты имущественных прав представляет собой одну из мер оперативного воздействия на неисправного должника - перевод его на предоплату" <32>.

<32> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М.: Юрайт-Издат, 2006.

Исходя из родового понятия санкции, можно определить меры оперативного воздействия как юридически неблагоприятные последствия для нарушителя условий договора, для применения которых кредитору не требуется обращаться в юрисдикционные органы. По последствиям реализации права кредитора меры оперативного воздействия делятся на: прекращающие договорное обязательство (отказ от договора, отказ от предмета договора), изменяющие договорное обязательство (перевод должника на иную систему оплаты), ограничивающие (удержание) или прекращающие (реализация имущества) права должника. В отношении мер оперативного воздействия для практики важны два теоретических вопроса: возможно ли установление в договоре не предусмотренных законом мер оперативного воздействия и может ли кредитор (как юридически равный должнику субъект, не обладающий компетенцией юрисдикционного органа) адекватно определить факт нарушения договора и целесообразность применения мер?

По первому вопросу представляется, что принцип свободы договора позволяет сторонам предложить любые меры оперативного воздействия, не противоречащие закону. Но при этом меры оперативного воздействия не могут устанавливать каких-либо обязанностей кредитора. По этой причине не является мерой оперативного воздействия возможное для предпринимателей возмещение потерь, возникших в случае наступления определенных в договоре обстоятельств (ст. 406.1 ГК РФ), тем более что оно не применяется при нарушении договора.

По второму вопросу В.В. Кулаков справедливо отмечает, что, "поскольку в законе (договоре) четко установлены права и обязанности сторон обязательства, говорить о злоупотреблении обязательственным правом неверно. Даже когда кредитор применяет меры оперативного воздействия на должника (действует активно), следует иметь в виду, что все эти меры, в отличие от способов самозащиты вещных прав, всегда прямо указаны в законе. Иначе каждый раз кредитор, требуя свое от должника, будет опасаться, а не признают ли его самого правонарушителем, что умаляет роль права как регулятора общественных отношений" <33>. Таким образом, в рамках указанных требований к мерам оперативного воздействия (установление договором или законом, соответствие закону, невозложение на должника дополнительных обязанностей) кредитор свободен в применении мер оперативного воздействия. Отметим, что в качестве корреспондирующей с правом кредитора на активные действия можно указать пассивную обязанность должника не противодействовать действиям кредитора, однако никаких действий от должника при этом не требуется. Кроме того, изменение договорного обязательства не влечет изменения его существа, обязанность должника может измениться (например, при изменении порядка оплаты), но при этом не происходит образование новой обязанности.

<33> Кулаков В.В. Обязательство и осложнения его структуры в гражданском праве России: Монография. 2-е изд., перераб. и доп. М.: РАП; Волтерс Клувер, 2010.

К мерам оперативного воздействия примыкает расторжение нарушенного договора. Следует согласиться с А.Г. Карапетовым, который полагает, что "право на односторонний отказ от нарушенного договора относится к виду "самозащита права", подвиду "мера оперативного воздействия". Судебное же расторжение по очевидным причинам относится к категории юрисдикционных средств защиты (наряду с мерами ответственности и иском о присуждении к исполнению в натуре)" <34>. Действительно, односторонний отказ от договора является мерой оперативного воздействия, если для его реализации не требуется обращение в суд. Если же договор расторгается судом по иску кредитора, то данный признак сближает это последствие нарушения договора с мерами ответственности, а сочетание признаков различных видов юридических санкций позволяет рассматривать его как самостоятельную санкцию за нарушение договора.

<34> Карапетов А.Г. Расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве. М.: Статут, 2007 // СПС "КонсультантПлюс".

Вопрос о неюридических санкциях остается, что предсказуемо, не раскрытым в нормативных правовых актах и, к сожалению, не рассмотренным в юридической литературе. Одним из немногих примеров правового закрепления такой санкции является законодательство о публичных закупках, предполагающее распространение негативной информации о лице, нарушившем договор (контракт), путем включения сведений о нем в специальный реестр. Между тем самая предсказуемая неюридическая санкция - отказ от заключения договоров с нарушителем в будущем - нуждается в правовом закреплении. Возможно, в положениях о публичном договоре следует указать на возможность для лица, не занимающего доминирующего положения на рынке, отказать в заключении публичного договора контрагенту, который ранее существенно нарушил аналогичный договор. На практике предприниматели (банки, магазины и т.п.) отказывают в заключении договоров лицам, находящимся в так называемых черных списках, или стоп-листах. Так, по одному из дел рассматривалась следующая ситуация.

Третье лицо обратилось к работнику обменного пункта ответчика в целях обмена рублей на иностранную валюту. Кассовый работник обменного пункта, проверяя личность третьего лица и заполняя электронный реестр операций с наличной валютой (внося фамилию третьего лица), обнаружила, что фамилия третьего лица находится в списке должников банка (так называемый стоп-лист). Решением суда ранее с третьего лица как с поручителя солидарно с другими гражданами взысканы в пользу ответчика денежные средства. В ходе проведения переговоров с участием сотрудника службы безопасности ответчика третье лицо предъявило работникам банка документы, свидетельствующие о том, что денежные средства принадлежат юридическому лицу - истцу по рассматриваемому делу. Несмотря на предъявленные документы, сотрудники ответчика оформили денежные средства как полученные от третьего лица с подписанием данным лицом приходного кассового ордера. На письменное требование истца о возврате денежных средств, являющихся его собственностью, ответчиком было отказано в возврате указанных денежных средств. Суд указал на то, "что в соответствии с п. 1 ст. 426 ГК РФ сделки уполномоченных банков по купле-продаже иностранной валюты являются публичными договорами. Из анализа указанной нормы законодательства следует вывод о недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательств по договору, если у банка имеется возможность исполнить свои обязательства" <35>.

<35> См.: Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 7 декабря 2009 г. по делу N А55-8411/2009 // СПС "КонсультантПлюс".

Несмотря на то что в приведенном случае имела место подмена понятий (в качестве контрагента банк рассмотрел представителя другого лица), он свидетельствует о том, что вопрос о случаях и пределах права на отказ от заключения публичного договора как неюридической санкции нуждается в решении на законодательном уровне.

В отношении всех видов санкций за нарушение договора существует общая проблема: является применение санкций правом или обязанностью кредитора? С одной стороны, из ранее приведенных определений ряда санкций как прав кредитора следует, что их применение является правом. С другой - для некоторых специфических областей, например для уже указанных выше публичных закупок, иных договоров в отношении публичного имущества, неприменение санкций является нарушением, поэтому, в частности, п. 4 ч. 8 ст. 99 Федерального закона от 5 апреля 2013 г. N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" <36> устанавливает для органов внутреннего финансового контроля обязанность контролировать "применение заказчиком мер ответственности и совершение иных действий в случае нарушения поставщиком (подрядчиком, исполнителем) условий контракта". В данном случае применения мер ответственности требует публичный интерес, однако заказчики оказываются в положении, существенно отличающем их от иных участников рынка, поскольку для них становится невозможно прощение просрочки или другого нарушения поставщиком (исполнителем, подрядчиком) своих обязанностей. В то же время основной мерой ответственности, которую предусматривает для контрагентов заказчика процитированный Закон, является неустойка, которая, в свою очередь, может быть уменьшена судом. Следовательно, любое документально зафиксированное нарушение поставщиком (исполнителем, подрядчиком) контракта обязывает заказчика применить меры ответственности в форме неустойки, размер которой с большой степенью вероятности поставщик будет пытаться уменьшить в судебном порядке. Таким образом, заказчик в антикоррупционных целях лишается необходимой гибкости, и потенциально возрастает нагрузка на судебную систему.

<36> СЗ РФ. 2013. N 14. Ст. 1652.

Итак, система санкций за нарушение договора включает в себя: меры юридической ответственности (преимущественно гражданско-правовой), меры оперативного воздействия, расторжение договора и неюридические санкции. Наличие и содержание в договоре условий о санкциях обусловливаются степенью доверия к стороне, и основная функция условия договора о санкциях состоит в компенсации недостаточного доверия.

Библиографический список

  1. Бакланова Е.Г. Гражданско-правовое регулирование государственного контракта на выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ для государственных нужд в России: проблемы теории и практики: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2015.

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).

  1. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. М.: Статут, 2008. Кн. 1: Общие положения.
  2. Витрук Н.В. Общая теория юридической ответственности. М., 2009.
  3. Илюшина М.Н. Проблемы изменения и расторжения коммерческих сделок (вопросы теории и практики) // Гражданское право. 2008. N 1.
  4. Илюшина М.Н. Проблемы прекращения в одностороннем порядке договоров с участием предпринимателей в свете Концепции совершенствования гражданского законодательства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 12.
  5. Карапетов А.Г. Расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве. М.: Статут, 2007.
  6. Карпов М.С. Гражданско-правовые меры оперативного воздействия. М., 2004.
  7. Клеандров М.И. Институт юридической службы в предпринимательстве. М., 2013.
  8. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М.: Юрайт-Издат, 2006.
  9. Красавчиков О.А. Ответственность, меры защиты и санкции в советском гражданском праве // Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права. Избранные труды: В 2 т. М.: Статут, 2005. Т. 2.
  10. Кулаков В.В. Обязательство и осложнения его структуры в гражданском праве России: Монография. 2-е изд., перераб. и доп. М.: РАП; Волтерс Клувер, 2010.
  11. Кулаков В.В. Основные принципы гражданского права как особая форма права // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2013. N 4.
  12. Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М., 1981.
  13. Модельные правила европейского частного права / Пер. с англ.; науч. ред. Н.Ю. Рассказова. М.: Статут, 2013.
  14. Савичев Г.П. Предприятие и правовые санкции / Отв. ред. И.А. Танчук. М., 1981.
  15. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. М.: АСТ, 2008.
  16. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1912.
  17. Collins H. Regulating Contracts. Oxford, 2005.
  18. Luhmann N. Trust and Power / Two works by N. Luhmann. Chichester, 1979.
  19. Treitel G.H. An Outline of the Law Of Contract. 6th ed. Oxford, 2004.