Мудрый Юрист

Незаконное проведение искусственного прерывания беременности: проблемы квалификации

Дядюн Кристина Владимировна, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Российской таможенной академии (Владивостокский филиал), кандидат юридических наук.

В статье К.В. Дядюн проанализированы проблемы толкования и применения нормы статьи 123 Уголовного кодекса РФ с точки зрения правил квалификации, требований основополагающих уголовно-правовых принципов, назначения справедливого наказания. Автор рассматривает криминообразующие признаки незаконного производства аборта, момент окончания данного преступления, проблемы его отграничения от смежных преступных деяний. В результате предлагаются рекомендации по совершенствованию действующего законодательного и правоприменительного подхода в исследуемой области на основе анализа существующих требований и анализа практики применения статьи 123 УК РФ.

Ключевые слова: незаконное проведение искусственного прерывания беременности, правила уголовно-правовой квалификации, криминообразующие признаки незаконного аборта, разграничение преступлений, квалифицирующие признаки преступления, медицинские критерии правомерности аборта, момент окончания преступления.

С точки зрения охраны репродуктивных интересов особое место в системе преступлений против жизни и здоровья занимает преступное деяние, предусмотренное статьей 123 УК РФ. Последствия данного преступления вредоносны не только для отдельной личности, но и для общества и государства в целом. Ежегодно в России производится более 3,5 млн. абортов, из них 12% - внебольничные, погибают от данной операции свыше 260 женщин, а 500 тыс. приобретают осложнения, среди которых на первом месте стоит бесплодие. У женщин, сделавших аборт, у 20% рождаются дети с серьезными психическими и физическими отклонениями <1>.

<1> Данные Министерства здравоохранения и социального развития РФ // http://www.rosminzdrav.ru (дата обращения: 03.02.2014).

Особое значение в данном вопросе имеет правильная квалификация содеянного. К сожалению, несовершенства действующего законодательного подхода в данной области зачастую способствуют назначению неадекватного наказания.

Проанализируем наиболее проблемные аспекты квалификации незаконного проведения искусственного прерывания беременности.

Некоторые трудности могут быть обусловлены уже самой трактовкой термина "аборт". Данная категория относится к медицинской области, а потому при ее толковании необходимо исходить из требований соответствующих медицинских актов. Так, понятие и правила проведения рассматриваемой операции определяются Основами законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, Перечнями медицинских и социальных показаний для искусственного прерывания беременности, Порядком оказания медицинской помощи по профилю "акушерство и гинекология".

В указанных документах разграничиваются понятия "аборт" и "искусственное прерывание беременности". Абортом признается прерывание беременности до срока 28 недель; искусственное прерывание беременности проводится по желанию женщины на сроке до 12 недель, по социальным показаниям - до 22 недель, при наличии медицинских показаний - на любом сроке.

Таким образом, правильная терминология в данном вопросе существенным образом может отразиться на справедливости и обоснованности уголовной ответственности. Представляется, что изменение наименования статьи 123 УК РФ было обусловлено именно стремлением единообразного толкования соответствующих терминов. В то же время законодатель, по сути, просто изменил название, но полностью проигнорировал содержательные положения рассматриваемой категории.

В соответствии с вышеназванными медицинскими нормативно-правовыми актами к условиям правомерности производства данной операции относятся: производство только в медицинских учреждениях, имеющих соответствующую лицензию; выполнение только врачами акушерами-гинекологами; наличие информированного согласия женщины; соблюдение специальных условий (стерильности, безопасности и т.п.).

В то же время действующая редакция статьи 123 УК РФ в качестве криминообразующего предусматривает только один признак: проведение данной операции лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля. Такой подход игнорирует требования медицинских документов в рассматриваемой области, нарушает принципы равенства, справедливости и гуманизма, препятствуют назначению справедливого и обоснованного наказания. Так, за совершение незаконного аборта, не повлекшего последствий для здоровья пациентки, привлекалась медицинская сестра, которая в туберкулезном диспансере произвела аборт гражданке Ш. Она была осуждена к исправительным работам на два года с удержанием 15% из заработной платы в доход государства <2>. В другом случае врач-гинеколог, произведя аборт пациентке на сроке 16 - 18 недель в частной медицинской клинике, не понес вообще никакой ответственности, несмотря на то что пациентка скончалась и установлено, что причиной смерти явились нарушения установленных правил производства данной операции <3>.

<2> Следственное управление Следственного комитета по республике Бурятия // http://buryatia.sledcom.ru (дата обращения: 14.03.2016).
<3> Следственный комитет РФ // http://sledcom.ru (дата обращения: 14.03.2016).

В подобных случаях (которые, к сожалению, далеко не единичны) лицо, нарушившее правила производства искусственного прерывания беременности и причинившее своими действиями тяжкие последствия, может понести в "лучшем" случае только дисциплинарную ответственность, в то время как гражданин, не имеющий диплома о соответствующем специальном высшем образовании, чье деяние не причинило никаких вредоносных последствий, карается уголовным законом. Конечно, можно возразить, что неспециалист, совершающий подобные действия, особо опасен, удачный исход - всего лишь случайность и т.п. Но почему тогда закон не требует необходимого профессионализма от специально обученных лиц? Почему врач-гинеколог может безнаказанно произвести аборт на непозволительном сроке в антисанитарных условиях и в итоге избежать ответственности?

Представляется, что во избежание означенных сложностей необходимо изменить диспозицию части 1 ст. 123 УК РФ с учетом требований соответствующих документов медицинского характера. Так, в УК РФ присутствуют примеры норм, в которых четко регламентированы незаконные разновидности деятельности (ст. ст. 171, 172 и др.). Кроме того, бланкетные нормы, к числу которых, несомненно, относится рассматриваемая статья, требуют обязательного учета специальных правил (равно как нормы об ответственности за транспортные, экологические преступления и т.п.).

Мнения отдельных авторов <4> о возможности учета соответствующих медицинских правил при квалификации рассматриваемого преступного деяния представляются не совсем верными, поскольку способствуют нарушению принципа законности (применение уголовного закона по аналогии), затрудняют правоприменительную практику (правоохранительные органы "что видят, то поют"). Кроме того, расширительное толкование рассматриваемой нормы не соответствует положениям статей 8 и 14 УК РФ:

<4> Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 1999. С. 171; Волкова Т. Правовая защита на жизнь новорожденного // Законность. 2004. N 4. С. 9.

Автором проведено анкетирование 450 человек в трех равных по численности репрезентативных группах: студенты старших курсов юридических вузов; сотрудники правоохранительных органов со стажем работы от восьми лет; обычные граждане. Все участники проведенного опроса также подчеркнули необходимость учета медицинских критериев при регламентации уголовной ответственности за рассматриваемое преступное деяние.

Таблица 1

Критерии незаконности аборта

Вопрос: Какие критерии, по Вашему мнению, обусловливают незаконность аборта?

Общие показатели, %

Варианты ответов

Отсутствие у лица, производящего данную операцию, высшего мед. образования

Отсутствие у лица высшего мед. образования соотв. профиля

Производство аборта вне спец. учреждения

Отсутствие соотв. проф. подготовки у лица, производящего аборт

Несоблюдение показаний

Наличие противопоказаний для производства аборта

Производство аборта в ненадлежащих условиях

Нарушение установленных сроков для осуществления данной операции

Общее кол-во опрошенных (450 чел.)

17,8

33, 3

57,7

33,3

26,7

28,9

51,1

53,3

Студенты (150 чел.)

8,9

17,8

22,2

8,9

8,9

20

26,7

28,9

Обычные граждане (150 чел.)

6,7

2,2

13,3

11,1

6,7

6,7

8,9

11,1

Сотрудники правоохр. органов (150 чел.)

2,2

13,3

22,2

13,3

11,1

2,2

15,5

13,3

Следующей проблемой в свете рассматриваемой темы является определение момента окончания преступления. Некоторые теоретики <5> полагают, что рассматриваемое преступление является оконченным с момента изгнания плода. Другие акцентируют внимание на самом моменте осуществления криминального аборта <6>.

<5> Козаченко И.Я. Актуальные проблемы борьбы с преступностью. Свердловск, 1989. С. 398.
<6> Горелик И.И. Квалификация преступлений, опасных для жизни и здоровья. Минск, 1973.

В данном аспекте целесообразно обратиться к этимологии соответствующих терминов. И ранее используемый в УК РФ термин "производство", и нововведенный - "проведение прерывания беременности" означают процесс, а не результат <7>. Также не следует забывать, что осуществление незаконного прерывания беременности, даже не завершившееся изгнанием плода, может весьма негативно отразиться на здоровье матери, ребенка и будущих детей данной женщины. Именно этими факторами и обусловлены общественная опасность рассматриваемого деяния и установление за его совершение уголовной ответственности.

<7> Толковый словарь русского языка / Под ред. С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой. М., 2007.

На практике трактовки действий в рамках рассматриваемого состава также весьма различны. Так, например, В. с целью прерывания беременности Ш. и Х. ввела им раствор марганцовокислого калия. В тяжелом состоянии потерпевшие были доставлены в больницу. Своевременная и квалифицированная медицинская помощь предотвратила тяжелые последствия, беременность обеих женщин была сохранена. Хотя изгнания плода не последовало, В. была осуждена за оконченное преступление по части 1 ст. 123 УК РФ <8>. В другом случае Р. с целью прерывания беременности ввела Ю. катетер в полость матки. В тяжелом состоянии Ю. была доставлена в больницу, где своевременно было осуществлено родоразрешение путем кесарева сечения. В результате преступных действий Р. потерпевшей был причинен тяжкий вред здоровью. Суд квалифицировал действия Р. как покушение на незаконное производство аборта, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей, мотивировав свое решение тем, что родовая деятельность Ю. была не завершена по независящим от виновной обстоятельствам <9>.

<8> Следственный комитет РФ // http://sledcom.ru (дата обращения: 14.03.2016).
<9> Тракторозаводский районный суд г. Челябинска // http://traktorozavodskii-raionnii-sud.chelyab (дата обращения: 14.03.2016).

Представляется, что для разрешения указанных противоречий необходимо отобразить в соответствующем акте Пленума Верховного Суда РФ момент окончания рассматриваемого преступного деяния: начало совершения незаконных действий, направленных на прерывание беременности.

По данному вопросу показательны результаты проведенного анкетирования.

Таблица 2

Момент окончания незаконного производства аборта

Вопрос: с какого момента, на Ваш взгляд, незаконное производство аборта следует считать оконченным преступлением?

Общие показатели, %

Варианты ответов

С момента изгнания плода

С момента осуществления соответствующей операции

С момента причинения вреда здоровью женщины

С момента осуществления действий, направленных на производство аборта

Общее кол-во опрошенных (450 чел.)

24,4

35,6

4,4

35,6

Студенты-юристы (150 чел.)

11,1

8,9

13,3

Обычные граждане (150 чел.)

6,7

11,1

4,4

11,1

Сотрудники правоохр. органов (150 чел.)

6,7

15,6

11,1

Далее необходимо остановиться на вопросе разграничения рассматриваемого преступного деяния от смежных составов преступлений.

Прежде всего следует отметить важность отграничения незаконного проведения искусственного прерывания беременности от ситуаций крайней необходимости, когда производство аборта - средство спасения женщины (срочная операция потерпевшей от автомобильной аварии; патология плода, угрожающая жизни матери, и т.п.). Так, совершенно обоснованно производство аборта по медицинским показаниям на борту морского судна, находящегося в автономном плавании, было признано законным (в состоянии крайней необходимости) <10>.

<10> Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. N 1. С. 22.

Далее необходимо остановиться на разграничении состава преступления, предусмотренного статьей 123 УК РФ, от составов статей 105 и 106 УК РФ. В данном случае возможна ошибка в элементах объекта преступления. Ключевым аспектом является определение начального момента жизни человека. Единообразная легитимная позиция по данному вопросу отсутствует.

Так, И.Я. Фойницкий, М.Д. Шаргородский начало жизни связывали с моментом отделения от пуповины и переходом ребенка на самостоятельное дыхание <11>. В.Д. Набоков и А.А. Пионтковский началом жизни считали начало родов (появление из утробы матери какой-либо части тела ребенка) <12>. В современной уголовно-правовой доктрине данное мнение поддержано Н.К. Семерневой, Е.О. Маляевой, С. Бояровым (на основании положений медицинских документов) <13>.

<11> Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Л., 1939. С. 18; Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1948. С. 59.
<12> Набоков В.Д. Элементарный учебник русского уголовного права. Л., 1933. Вып. 1. С. 5.
<13> Новое уголовное право России: Учеб. пособие. Особ. часть. М., 1999. С. 28.

В то же время присутствуют и радикальные позиции. Например, М.В. Киселева считает, что жизнь человека начинается с момента зачатия <14>. При таком подходе любая операция по искусственному прерыванию беременности - убийство: для матери (при доказанности наличия смягчающих обстоятельств) наказуемое по статье 106 УК РФ, для лица, осуществившего данную операцию, - по пункту "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ (с отягчающими обстоятельствами). Возможное обоснование, что наличие медицинских (социальных) показаний исключает уголовную ответственность, видится недостаточным. Иначе, например, невозможно было бы привлекать к уголовной ответственности лиц, совершивших преступные деяния в состоянии ограниченной вменяемости либо в состоянии аффекта.

<14> Киселева М.В. Уголовно-правовая охрана материнства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010.

Для случаев причинения смерти рождающемуся ребенку в ходе незаконного производства аборта по правилам квалификации ответственность должна наступать по совокупности преступлений (статей 123 и 105 УК РФ).

Во избежание разночтений видится обоснованным легальное закрепление момента начала жизни человека, ибо на данный момент существует парадоксальная ситуация: конечный момент жизни определен достаточно четко (смерть головного мозга), а по начальному не прекращаются споры, ведущие в итоге к проблемам квалификации соответствующих преступных деяний.

Таблица 3

Начальный момент жизни человека

Вопрос: с какого момента, на Ваш взгляд, следует исчислять начало жизни человека?

Общие показатели, %

Варианты ответов

Отделение ребенка от тела матери и переход на самостоятельное дыхание

Появление какой-либо части тела младенца из утробы матери

С момента зачатия

С момента перерезания пуповины

Общее кол-во опрошенных (450 чел.)

51,1

24,5

20

4,4

Студенты-юристы (150 чел.)

17,8

4,5

8,9

2,2

Обычные граждане (150 чел.)

15,5

6,7

8,9

2,2

Сотрудники правоохр. органов (150 чел.)

17,8

13,3

2,2

Следующим вопросом целесообразно рассмотреть проблемы квалифицирующих признаков состава статьи 123 УК РФ. Здесь возникают нюансы разграничения части 3 ст. 123 и статей 109, 111, части 2 ст. 118 УК РФ.

Относительно разграничения части 3 ст. 123 и части 2 ст. 109 УК РФ следует отметить, что дифференцировать данные преступные деяния довольно сложно. Действительно, причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей и проведение искусственного прерывания беременности, повлекшее по неосторожности смерть, объективно очень схожи. Единственным существенным различием выступают признаки субъекта преступления. Однако такой подход вовсе не обеспечивает назначение адекватного наказания виновным лицам.

Например, акушер-гинеколог К. в помещении частного медицинского учреждения провела операцию по искусственному прерыванию беременности Р. при сроке беременности свыше 16 недель. После операции у Р. открылось кровотечение, которое своими силами остановить не удалось. Когда Р. везли в больницу им. Боткина, акушер-гинеколог К., осознавая незаконность проведенной операции, просила мужа потерпевшей сказать врачам скорой помощи о том, что срок беременности у его жены составляет 10 - 11 недель. При доставлении потерпевшей в больницу у нее уже имелись необратимые изменения в органах. После предпринятых реанимационных мероприятий спасти жизнь Р. не удалось. Непосредственной причиной смерти явилась острая кровопотеря вследствие маточного кровотечения. Между прерыванием беременности и смертью Р. была установлена прямая причинно-следственная связь. Тем не менее суд ввиду несовершенства действующей редакции статьи 123 УК РФ вынужден был признать К. виновной в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей, что повлекло назначение наказания в более мягких пределах <15>.

<15> Кассационное определение по делу 22-8587/2010 // Московский городской суд. URL: http://www.mos-gorsud.ru/inf/infk/uk/?pn=0&id=5316300.

Подобные проблемы актуальны и при разграничении части 3 ст. 123 УК РФ и части 2 ст. 118 УК РФ. Для устранения указанных недостатков требуется корректировка как законодательного, так и правоприменительного подхода в исследуемой области.

В то же время не следует забывать об учете причинно-следственной связи между деянием и наступившими последствиями. Например, Ф., имея среднее медицинское образование, систематически на протяжении нескольких лет занималась производством абортов. Для этой цели она приобрела гинекологический инструментарий, изучила справочник гинеколога. Она произвела аборты многим женщинам, в том числе Ч., у которой беременность была сроком 25 недель. Аборт был произведен удачно, тяжкого вреда для здоровья Ч. не наступило. Через два месяца после производства аборта у Ч. ухудшилось состояние здоровья и наступила смерть. Судебно-медицинским экспертом было установлено, что смерть Ч. наступила не по причине произведенного аборта, а вследствие того, что у нее была опухоль матки <16>. Правильное и своевременное установление подобных факторов - залог адекватной квалификации и назначения справедливого и обоснованного наказания. В указанном аспекте особое значение имеют квалификация специалистов и экспертов, исследующих соответствующее дело, уровень их профессионализма и чисто человеческие качества: неравнодушие, добросовестность, скрупулезность и т.п.

<16> Следственный комитет РФ // http://sledcom.ru (дата обращения: 15.03.2016).

Относительно разграничения части 3 ст. 123 и статьи 111 УК РФ необходимо помнить о правиле квалификации при ошибке относительно последствий: умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего прерывание беременности (незаконное проведение искусственного прерывания беременности), повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью.

Анализируемое деяние квалифицируется по специальной норме с учетом направленности умысла: части 3 ст. 123 УК РФ. Причинение в результате незаконного производства аборта последствий, не предусмотренных статьей 123 УК РФ (бесплодие, причинение вреда эмбриону в отсутствие его извлечения из утробы матери и т.п.), не влияет на форму вины и квалификацию содеянного (учитывается направленность умысла в соответствии с квалификацией содеянного при ошибке в развитии причинной связи).

Кроме того, регламентация квалифицирующих признаков рассматриваемого состава представляется несовершенной, порождающей проблемы толкования и правоприменения. Так, некоторые исследователи <17> полагают, что при отсутствии согласия женщины на прерывание беременности виновные должны отвечать по статье 111 УК РФ (за причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей).

<17> Комментарий к УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М., 2005; Козаченко И.Я. Актуальные проблемы борьбы с преступностью. Свердловск, 1989.

Следует отметить, что указанные деяния различаются по направленности действий (причинение тяжкого вреда, прерывание беременности); по содержанию (последствие по части 1 ст. 111 УК РФ, содержательный аспект деяния по статье 123 УК РФ); по направленности умысла виновного (прерывание беременности, причинение тяжкого вреда здоровью).

Означенные критерии справедливы и в отношении отграничения незаконного проведения искусственного прерывания беременности от других смежных составов.

Таблица 4

Целесообразность ужесточения ответственности за производство аборта без согласия женщины

Вопрос: следует ли, по Вашему мнению, ужесточать ответственность за производство аборта без согласия женщины?

Общие показатели, %

Варианты ответов

Да, следует

Нет, не следует

Общее кол-во опрошенных (450 чел.)

86,7

13,3

Студенты-юристы (150 чел.)

28,9

4,4

Обычные граждане (150 чел.)

28,9

4,4

Сотрудники правоохр. органов (150 чел.)

28,9

4,4

Исходя из изложенного видится целесообразным возвращение в перечень отягчающих обстоятельств нормы статьи 123 УК РФ осуществление данной операции без согласия женщины, присутствовавшее в советских Уголовных кодексах 1922 и 1926 гг.

В то же время видится необоснованным чрезмерное расширение перечня квалифицирующих обстоятельств по рассматриваемой статье. Так, Т.А. Лаврентьева и Л.А. Лозанович высказываются за признание в качестве отягчающего обстоятельства по статье 123 УК РФ наличие корыстного мотива <18>. Однако с учетом того, что в настоящее время большинство операций по искусственному прерыванию беременности производятся на платной основе, учет вышеозначенного обстоятельства означал бы почти 100% ужесточение ответственности без адекватного рассмотрения всех сопутствующих факторов.

<18> Лаврентьева Т.А. Ответственность за незаконное производство аборта по советскому уголовному праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1974; Лозанович Л.А. Незаконное производство аборта: уголовно-правовые и криминологические аспекты. Ставрополь, 2004.

М.В. Киселева <19> предлагает закрепить в качестве квалифицирующих обстоятельств незаконного проведения искусственного прерывания беременности, в частности:

<19> Киселева М.В. Указ. соч.

Наиболее актуальной проблемой остается вопрос о регламентации криминообразующих признаков статьи 123 УК РФ. В настоящее время в силу несовершенства редакции указанной статьи сложно привлечь к уголовной ответственности врача-гинеколога за незаконное производство абортов даже в случае причинения потерпевшей тяжкого вреда здоровью или наступления ее смерти. Необходимо доказать, что именно конкретный врач проводил операцию и нарушил установленные правила, и даже в этом случае в силу несовершенства действующего уголовного законодательства его можно привлечь максимум к дисциплинарной ответственности. Как правило, медицинская документация в таких случаях либо не ведется, либо уничтожается после того, как потерпевшие или их родственники выражают недовольство по поводу качества оказанных услуг. Врача, проводившего операцию, знают обычно только потерпевшие, но они не всегда могут дать показания.

Так, Н. хотела сделать аборт, но стоимость операции (от 10 тыс. руб.) была для нее слишком большой. Когда она собрала 8 тыс. руб., срок беременности был уже 16 - 18 недель. По объявлению в газете она нашла частную медицинскую клинику, где ей произвели операцию, и через несколько часов Н. была уже дома. Чувствовала она себя очень плохо, беспокоили сильные боли внизу живота, поднялась температура. Утром она позвонила в клинику, ей посоветовали принять несколько таблеток анальгина.

На следующий день бригадой скорой медицинской помощи Н. была госпитализирована в городскую больницу, где в тот же день скончалась. Согласно выводам экспертов, ее смерть наступила в результате осложнения прерывания беременности. Однако конкретное виновное лицо так и не было установлено <20>.

<20> Следственный комитет РФ // http://sledcom.ru (дата обращения: 15.03.2016).

Кроме того, для привлечения к уголовной ответственности за незаконное производство абортов врачей-гинекологов необходимо доказать прямую причинную связь между преступными действиями и наступившими общественно опасными последствиями. Специалисты, проводящие судебно-медицинские экспертизы по таким делам, в большинстве случаев категоричных выводов не делают, предпочитая туманные ссылки на особенности организма потерпевшей.

Суммируя вышеизложенное, можно сделать следующие основные выводы:

Библиография

Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 1999.

Волкова Т. Правовая защита жизни новорожденного // Законность. 2004. N 4.

Горелик И.И. Квалификация преступлений, опасных для жизни и здоровья. Минск, 1973.

Киселева М.В. Уголовно-правовая охрана материнства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010.

Козаченко И.Я. Актуальные проблемы борьбы с преступностью. Свердловск, 1989.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.М. Лебедева. М., 2005.

Лаврентьева Т.А. Ответственность за незаконное производство аборта по советскому уголовному праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1974.

Лозанович Л.А. Незаконное производство аборта: уголовно-правовые и криминологические аспекты. Ставрополь, 2004.

Набоков В.Д. Элементарный учебник русского уголовного права. Л., 1933. Вып. 1.

Новое уголовное право России: Учеб. пособие. Особ. часть. М., 1999.

Толковый словарь русского языка / Под ред. С.И. Ожегова, Н.Ю. Шведовой. М., 2007.

Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Л., 1939.

Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1948.