Мудрый Юрист

Психофизиологическое состояние субъекта как признак состава преступления

Татьяна Юрьевна Орешкина, профессор кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина (МГЮА), кандидат юридических наук.

К психофизиологическим состояниям субъекта, имеющим значение для квалификации преступления, относятся: аффект; опьянение; состояние матери при совершении ею убийства новорожденного ребенка. Каждое из них представляет собой вариант состояния субъекта, влияющего на сознание и волю, поэтому их следует рассматривать в единой системе.

Основываясь на хрестоматийном подходе к признакам состава преступления, необходимо определить, к какому его элементу надлежит отнести анализируемые состояния. Данный элемент установить не совсем просто, поскольку отношение к нему в доктрине не является однозначным. К тому же оценка в этом качестве психофизиологического состояния субъекта как некой общей категории не получила пристального внимания в специальной литературе. Как правило, разные авторы анализируют такие состояния раздельно, чаще всего рассматривая аффект с особым акцентом на эмоциях, а иногда даже сводя аффект к эмоциям. Но при этом, что характерно, многие специалисты в области уголовного права признают эмоции признаком субъективной стороны преступления <1>.

<1> См., например: Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. Общая часть. М., 2004. С. 226 - 227; Курс уголовного права. Т. 1. Общая часть. Учение о преступлении / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. М., 2002. С. 298.

Однако верной нам представляется позиция, согласно которой эмоции не следует относить к юридическим признакам субъективной стороны, они "относятся скорее к субъекту преступления" <2>.

<2> Рарог А.И. Субъективная сторона и квалификация преступлений. М., 2001. С. 11.

Вывод о признании психофизиологического состояния лица признаком субъекта преступления следует поддержать. Причем он применим не только к состоянию аффекта, но и ко всем иным состояниям, имеющим значение для квалификации деяния.

Необходимо также учитывать, что законодатель вполне обоснованно поместил нормы о невменяемости, ограниченной вменяемости и уголовной ответственности лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения, в гл. 4 Уголовного кодекса Российской Федерации <3> ("Лица, подлежащие уголовной ответственности"). Поэтому в качестве аксиомы воспринимается положение о том, что при невменяемости исключается признак субъекта; ограниченная вменяемость (несмотря на неполноту осознания и воли) рассматривается в контексте вменяемости; лица, совершившие преступление в состоянии физиологического опьянения, признаются вменяемыми и подлежат уголовной ответственности. Таким образом, в нормах Общей части УК РФ состояния лица характеризуют субъект преступления, а не субъективную сторону.

<3> Далее - УК РФ.

Указанный подход следует применить и к положениям Особенной части данного Кодекса. Психофизиологические состояния, предусмотренные статьями Особенной части, также влияют на сознание и волю, но лицо признается вменяемым (однако иное возможно при патологическом аффекте или патологическом опьянении). Для ответа на вопрос о том, имело ли место то или иное анализируемое состояние (как и для невменяемости), необходимо проведение экспертизы, которая не требуется для установления признаков субъективной стороны.

Таким образом, уголовно-релевантные психофизиологические состояния лица при совершении им преступления выступают в качестве признака субъекта, а не субъективной стороны. И при этом нужно вести речь не столько об эмоциях, которые, безусловно, весьма важны для аффекта, но не имеют юридического значения для опьянения, сколько о состоянии субъекта. Более того, даже аффект не может быть полностью сведен к эмоциям, поскольку существует вероятность возникновения подобного рода эмоций и без такого состояния.

Помимо этого важно определиться с ответом на вопрос о том, является ли уголовно-релевантное состояние лица, совершающего преступление, самостоятельным признаком субъекта как элемента состава преступления и должно ли оно трактоваться как разновидность специального субъекта.

И.В. Горностаева, вполне обоснованно утверждая, что аффект относится к субъекту преступления <4>, приходит к выводу, согласно которому лицо, находящееся в состоянии аффекта, является специальным субъектом. Однако такой вывод нам представляется сомнительным. Кроме аффекта уголовный закон предусматривает еще несколько состояний, выступающих в качестве признаков ряда преступлений. И у всех этих состояний есть единая родовая сущность, связанная с тем, что они воздействуют на сознание и волю человека.

<4> См.: Горностаева И.В. Уголовно-правовое и криминологическое значение аффекта. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 9.

Как отмечает А.И. Рагулина, психофизиологические состояния определяют поведение человека в определенный момент <5> (с нашей точки зрения, указанные состояния определяют поведение человека в значительной степени, но не полностью). К тому же для определения психофизиологических состояний требуется проведение экспертизы.

<5> См.: Рагулина А.В. Психофизиологические качества или психофизиологическое состояние: вопросы терминологии уголовного закона / Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы XI Международной научно-практической конференции. М., 2014. С. 124.

Все это свидетельствует о ярко выраженном своеобразии рассматриваемых состояний лица, что, в свою очередь, не позволяет согласиться с отнесением их к специальному субъекту, поэтому, на наш взгляд, указанные состояния было бы правильно признать самостоятельным факультативным признаком субъекта.

Уголовно-правовое значение анализируемых состояний лица разнообразно. Так, состояние аффекта в качестве признака привилегированного состава предусмотрено в двух статьях Особенной части УК РФ (ст. 107, 113). В таком же качестве законодателем указаны два психофизиологических состояния матери при совершении ею убийства новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ).

Значительно шире уголовно-правовое значение состояния опьянения: признак основного состава для нарушения правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию (ст. 264.1 УК РФ); признак, квалифицирующий нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ч. 2, 4, 6 ст. 264 УК РФ). Помимо этого состояние опьянения предусмотрено в качестве факультативного обстоятельства, отягчающего наказание (ч. 1.1 ст. 63 УК РФ).

В привилегированных видах преступлений против жизни и здоровья психофизиологическое состояние субъекта должно оцениваться с учетом ряда объективных признаков. Например, для применения ст. 106 УК РФ имеет значение период времени, прошедший после родов. Для первой разновидности убийства, которое осуществляется во время родов или сразу после родов, период ограничивается временем родов и сутками после них. Предусматривая этот вид убийства новорожденного ребенка, законодатель связывал его с особым состоянием женщины, которое характеризуется серьезным психофизиологическим своеобразием. Именно таким состоянием женщины после родов некоторые ученые-юристы обосновывают выделение привилегированных видов убийства матерью новорожденного ребенка <6>. Однако другие исследователи, подтверждая свою позицию судебной практикой, отмечают, что влияние такого состояния на принятие решения о совершении убийства новорожденного далеко не всегда имеет место, поскольку распространенным является заранее обдуманный умысел, сформировавшийся у женщины еще во время беременности <7>.

<6> См., например: Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург, 2000. С. 139.
<7> См., например: Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 2000. С. 176 - 177.

Обстоятельство времени учитывается и при убийстве матерью новорожденного ребенка в состоянии душевного расстройства, не исключающего вменяемости, - один месяц после родов. Это единственный случай включения в состав преступления, предусмотренного УК РФ, состояния ограниченной вменяемости субъекта.

Для аффекта в уголовно-правовом смысле необходимо наличие аморальных или противоправных действий потерпевшего, спровоцировавших такое состояние, причинной связи между ними и ответными насильственными действиями лица, а также, по общему правилу, отсутствие промежутка времени между провоцирующим поведением потерпевшего и реакцией на него (ст. 107, 113 УК РФ).

В статье 264 УК РФ состояние опьянения рассматривается в отношении лица, управляющего транспортным средством и нарушившего правила дорожного движения или эксплуатации транспортных средств. И в этом случае также можно заметить определенную взаимосвязь состояния лица и объективных признаков состава правонарушения. Но хотя управление транспортным средством в состоянии опьянения является нарушением правил дорожного движения, в причинной связи с наступившим последствием находится не само такое состояние, а еще какое-то нарушение правил, например превышение скорости, движение на красный свет, выезд на встречную полосу и т.п.

Иным является подход законодателя при формулировании признаков преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ. Здесь состояние опьянения выступает признаком основного состава, оно само является нарушением правил дорожного движения, и других нарушений не требуется, не предусмотрены и последствия. Однако обязательное условие уголовной ответственности, изложенное альтернативно, - это наличие административной преюдиции за ранее совершенное такое же деяние в состоянии опьянения (либо отказ от прохождения медицинского освидетельствования) либо наличие судимости за преступление, предусмотренное этой же статьей данного Кодекса, а также частями второй, четвертой или шестой ст. 264 УК РФ.

Также законодатель предусмотрел состояние опьянения в качестве факультативного обстоятельства, отягчающего наказание. Признание или непризнание его таковым осуществляется судом с учетом обстоятельств совершения преступления и личности виновного, т.е. зависит от усмотрения суда. В подобных случаях оценка конкретных обстоятельств совершенного преступления может быть различной. Какими же соображениями следует руководствоваться?

Как нам представляется, состояние опьянения при совершении преступления должно признаваться отягчающим наказание обстоятельством только в тех случаях, когда установлена взаимосвязь этого состояния и совершенного деяния, свидетельствующая о повышенной степени общественной опасности. Вероятнее всего, это возможно при совершении деяний, выражающихся в нарушении специальных правил безопасности, либо при осуществлении лицом профессиональной деятельности или иных обязанностей. Например, состояние опьянения должно быть признано отягчающим наказание обстоятельством в отношении врача, который в связи с этим состоянием действовал ошибочно и причинил пациенту смерть, или в отношении пилота, который, находясь в состоянии опьянения, осуществил жесткую посадку самолета, причинив тяжкий вред здоровью пассажира. Но было бы неверным признавать состояние опьянения обстоятельством, отягчающим наказание, для лица, которое совершило кражу, контрабанду наличных денежных средств, получение взятки и т.п. Поэтому установление факультативности данного отягчающего наказание обстоятельства нам представляется верным подходом.

Что касается указания, содержащегося в части первой прим. 1 ст. 63 УК РФ, на необходимость учитывать личность виновного для признания состояния опьянения обстоятельством, отягчающим наказание, то, на наш взгляд, такое положение закона является некорректным, поскольку в подобных случаях сквозь призму опьянения личность виновного будет учитываться и сама по себе, и повторно в качестве обстоятельства, отягчающего наказание.

Решение законодателя о включении в ст. 63 УК РФ положения о состоянии опьянения как об отягчающем обстоятельстве заставляет еще раз задуматься о логичности отнесения этого обстоятельства к признакам, квалифицирующим нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств. Теперь предусмотрена возможность универсального подхода к преступлениям, опасность которых существенно возрастает при их совершении лицом, находящимся в состоянии опьянения. К тому же опасность совершения в таком состоянии, например, деяния, предусмотренного ст. 263 УК РФ, никак не меньше. Как нам представляется, указание на состояние опьянения необходимо исключить из содержания частей второй, четвертой и шестой ст. 264 УК РФ.