Мудрый Юрист

Похищение человека: проблемы определения объективной стороны и отграничения от захвата заложника 1

<1> Статья рекомендована для опубликования доктором юридических наук, профессором П.С. Яни.

Лапин Игорь Вячеславович, студент первого курса магистратуры юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

В статье анализируются предложенные в доктрине уголовного права критерии разграничения похищения человека и захвата заложника. Отмечается, что отсутствие легального определения похищения человека приводит к различным вариантам описания объективной стороны данного преступления и создает дополнительные сложности при квалификации. Автор приходит к выводу, что в условиях противоречивой правоприменительной практики и отсутствия универсального научного критерия разграничения рассматриваемых преступлений необходимо воспользоваться имеющимися критериями и искусственно придать им однозначность (установить определенную парадигму), что придаст устойчивости судебной практике.

Ключевые слова: похищение человека, захват заложника, критерии разграничения, публичность требований.

Kidnapping: problems of definition of an objective aspect and differentiation from hostage-taking

I.V. Lapin

Lapin Igor' Vyacheslavovich, First Year Grade Master Student, Faculty of Law, Lomonosov Moscow State University.

In the article author analyses criteria of distinguishing abduction from seizure of a hostage that exist in a doctrine of criminal law. It is noted that absence of legal definition of the abduction leads to different variants of the description of the objective element of this crime in judicial sentences and adds additional complexity in a process of the qualification. Author comes to conclusion that it's only one way is possible in the conditions of contradictory law enforcement practices and the absence of the universal scientific criterion of distinguishing of the considered crimes. It's necessary in the interpretation of the criminal law to use the available criteria and artificially give them a uniqueness (to set up a specific paradigm) that will give stability to the judicial practice.

Key words: abduction, seizure of a hostage, criteria of distinguishing, publicity of requests.

Статьей 126 УК РФ преступным признается похищение человека, ст. 206 УК РФ - захват или удержание лица в качестве заложника, совершенные в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника.

При решении вопроса об отграничении похищения человека от захвата заложника суды испытывают немалые сложности.

Так, ошибочно квалифицированы по совокупности похищения человека и захвата заложника действия З.П. и К.О., которые захватили и удерживали Б.С. и Ф.Ю., чтобы понудить Ф.И. заплатить несуществующий долг, также они хотели, чтобы Ф.И. убедил А. не обращаться в милицию по факту завладения его автомашиной и вымогательства у него денег, которые были ранее совершены З.П. Президиум Верховного Суда РФ указал, что действия З.П. и К.О. полностью охватываются ст. 206 УК РФ как захват и удержание Б.С. и несовершеннолетней Ф.Ю. в качестве заложников в целях понуждения Ф.И. явиться к ним и заставить его воздействовать на А., чтобы они не обращались в правоохранительные органы по поводу завладения З.П. автомашиной А.В. и по поводу вымогательства у него денег <2>.

<2> Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 26 января 2000 г. N 1205п99 // СПС "КонсультантПлюс".

Таким образом, высшей судебной инстанцией сделан вывод: идеальная совокупность похищения человека и захвата заложника невозможна. Нормы рассматриваемых статей конкурируют между собой.

Усложняет квалификацию отсутствие понятия "похищение человека" в УК РФ. Восполнил пробел Президиум Верховного Суда РФ, указав в Постановлении по делу Абдуллина от 4 октября 2000 г.: "По смыслу закона под похищением человека следует понимать противоправные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живого человека, перемещением его с постоянного или временного местонахождения в другое место и последующим удержанием в неволе. Основным моментом объективной стороны данного преступления является захват потерпевшего с места его нахождения и перемещение с целью последующего удержания в другом месте" <3>.

<3> Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 4 октября 2000 г. N 207П2000 по делу Абдуллина (извлечение) / Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за 2 квартал 2000 года // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 1. С. 10 - 11.

Однако из данного толкования (безусловно необходимого в отсутствие легальной дефиниции) позиция Президиума Верховного Суда РФ остается не до конца ясной. Следует ли из разъяснения высшей судебной инстанции то, что в объективную сторону состава похищения входят три действия: захват, перемещение и удержание потерпевшего (по смыслу первого предложения) или же объективная сторона состоит только из двух действий (как можно понять из второго предложения), а именно: захвата и перемещения с целью удержания?

Приходится констатировать, что в судебной практике не сформировалось единого понимания того, какие действия входят в объективную сторону состава похищения человека. Сложилось три варианта описания объективной стороны похищения человека в судебной практике. В одних случаях имеет место полное дублирование Определения Верховного Суда РФ (приводятся и первое, и второе предложение) <4>. В других же суды, опираясь на первое предложение в вышеприведенном Определении Верховного Суда РФ, включают в объективную сторону похищения человека захват, перемещение и удержание. Например, в Постановлении президиума Челябинского областного суда указывается, что "... Т.А. были выполнены действия, предусмотренные объективной стороной такого состава преступления, как похищение человека - изъятие человека из естественной для него среды, перемещение с места постоянного пребывания и удержание с лишением свободы вопреки его воле" <5>.

<4> См., напр.: Постановление президиума Ивановского областного суда от 23 ноября 2007 г. N 44-у-152 // СПС "КонсультантПлюс".
<5> Постановление президиума Челябинского областного суда от 19 марта 2014 г. по делу N 44у34/2014 // СПС "КонсультантПлюс".

При третьем варианте квалификации суды берут за основу второе предложение и соответственно в объективную сторону ими включается только захват и перемещение. Так, в кассационном определении Приморского краевого суда отмечается, что "... объективная сторона похищения включает два обязательных действия: захват лица и его перемещение. Захват подразумевает неправомерное установление физической власти, сопряженное с ограничением физической свободы, возможно, с насилием. Для признания похищения оконченным преступлением необходимо совершение перемещения лица в другое место по усмотрению похитителя с целью удержания" <6>.

<6> Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Приморского краевого суда от 15 марта 2012 г. по делу N 22-801/2012 // Интернет-сайт Приморского краевого суда. URL: http://kraevoy.prm.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=1697423&delo_id=4&new=0&text_number=1&case_id=1036357 (дата обращения: 03.10.2015).

Практика Верховного Суда РФ также достаточно разнообразна. Например, по делу Узунова высшая судебная инстанция вроде бы однозначно описала объективную сторону похищения человека как трехэлементное деяние: "Объективная сторона похищения человека выражается в захвате человека, перемещении его и удержании в другом месте" <7>. С другой стороны, спустя всего четыре месяца по делу Иванова Верховный Суд РФ дал толкование похищения человека как двухэлементного деяния: "По смыслу закона под похищением человека следует понимать противоправные умышленные действия, связанные с изъятием и перемещением живого человека против его воли в другое место с целью последующего удержания <8>". Отметим, что и толкование Верховного Суда РФ 2000 г. по делу Абдуллина не перестало использоваться судами <9>.

<7> Надзорное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 2 декабря 2013 г. N 5-Д13-64 // Официальный сайт Верховного Суда РФ. URL: http://www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=570974 (дата обращения: 03.10.2015).
<8> Апелляционное определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ по уголовным делам от 3 апреля 2014 г. N 78-АПУ14-14СП // Официальный сайт Верховного Суда РФ. URL: http://www.vsrf.ru/stor_pdf.php?id=586896 (дата обращения: 03.10.2015).
<9> Справка Кемеровского областного суда от 24 августа 2015 г. N 08-22/666 о причинах отмены и изменения приговоров и других судебных решений по уголовным делам, постановленных районными (городскими) судами Кемеровской области в первом полугодии 2015 года // СПС "КонсультантПлюс".

Понятие похищения человека в судебной практике по сравнению с определением Верховного Суда РФ 2000 г. модифицировалось, часто стало применяться сопоставление прежнего (где лицо находилось до похищения) и нового мест пребывания похищенного, правоприменители начали обращать внимание на то, что при похищении человека потерпевший изымается из привычной системы социальных связей. Например, в описание состава включено указание на то, что "...в результате похищения потерпевший реально лишается свободы передвижения в пространстве, новое место пребывания является нетипичным относительно его обычного жизненного распорядка... <10>", "...под похищением человека следует понимать противоправные действия, сопряженные с... изъятием его из естественной микросоциальной среды..." <11>.

<10> Приговор Борзинского городского суда Забайкальского края от 25 августа 2011 г. по делу N 1-100/2011 // Интернет-сайт Борзинского городского суда. URL: http://borzya.cht.sudrf.ru/ (дата обращения: 03.10.2015).
<11> Постановление президиума Московского городского суда от 24 декабря 2010 г. по делу N 44у-362/10 // СПС "КонсультантПлюс".

Теперь перейдем к решению вопроса о конкуренции ст. 126 УК РФ и ст. 206 УК РФ. Доктриной выработано несколько критериев разграничения указанных составов, однако проблема состоит в их практической применимости.

Одним из доктринальных критериев разграничения составов похищения человека и захвата заложника является основной непосредственный объект (соответственно, объект похищения человека - личная свобода, а объект захвата заложника - общественная безопасность). Но установить, на какой именно объект произошло посягательство, исходя из фактических обстоятельств дела сложно, поэтому данный критерий не имеет большой ценности для правоприменителя.

Второй критерий - адресат требования. Так, А.Н. Попов полагает, что, если имущественные требования предъявляются к самому похищенному - это похищение человека, если к другим лицам - это захват заложника <12>. К заложникам в отличие от похищения человека требования не предъявляются, они являются как бы "товаром", которым преступники будут расплачиваться, если их требования не будут выполнены <13>. Однако, по нашему мнению, данный критерий не является универсальным.

<12> См.: Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. С. 317 - 318.
<13> Петров П.К. Похищение человека и захват заложника - вопросы квалификации // Вестник ЮУрГУ. 2008. N 18. С. 51.

Во-первых, из ст. 126 УК РФ не следует, что соответствующие требования могут предъявляться только похищенному. Так, М. и Б. осуждены за похищение К. из корыстных побуждений, с целью последующего требования от родственников К. денежных средств за его освобождение. М. требовал от родственников К. выкупа по электронной почте, а также заставлял К. звонить им и сообщать о необходимости перевода денежных средств на указанный захватчиками расчетный счет <14>.

<14> Апелляционное определение Московского городского суда от 27 ноября 2013 г. по делу N 10-11620 // СПС "КонсультантПлюс".

С другой стороны, формулировка диспозиции нормы о захвате заложника также позволяет говорить о том, что при захвате заложника требования могут быть предъявлены и самому заложнику - в ст. 206 УК РФ говорится о лице, которое захватывается или удерживается в качестве заложника, и о гражданине, которого преступник хочет понудить совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условия освобождения заложника. И ничто не говорит о том, что названные "лицо" и "гражданин" не могут совпадать. Для сравнения приведем ч. 1 ст. 1 Конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 г.: "любое лицо, которое захватывает или удерживает другое лицо и угрожает убить, нанести повреждение или продолжать удерживать другое лицо (здесь и далее именуемое как "заложник"), для того чтобы заставить третью сторону, а именно: государство, международную межправительственную организацию, какое-либо физическое или юридическое лицо или группу лиц - совершить или воздержаться от совершения любого акта в качестве прямого или косвенного условия для освобождения заложника, совершает преступление захвата заложника по смыслу настоящей Конвенции". Как мы видим, в Конвенции о борьбе с захватом заложников прямо указывается на третье лицо в качестве адресата требования, чего в ст. 206 УК РФ нет.

Во-вторых, А.Н. Попов упоминает только об имущественных требованиях, обходя молчанием вопрос о том, как квалифицировать деяние, если предъявляются требования неимущественные (например, дать свидетельские показания против какого-либо лица). Как представляется, предъявление таких требований возможно как при похищении человека, так и при захвате заложника.

В-третьих, захват заложника окончен с момента захвата или удержания. Если при этом будет установлено, что захват и удержание заложника преследовали цель в виде соответствующего понуждения, то сам факт предъявления требований остается за рамками состава, в этом смысле он не важен для квалификации. Наличие указанной цели у захватчика может быть установлено, например, на основе показаний его соучастников, хотя, безусловно, предъявление требований доказывает цель захвата заложника: цель через требование объективируется вовне.

В-четвертых, ученым не учитывается, что требования виновные могут предъявить одновременно и к потерпевшему, и к третьим лицам (например, от потерпевшего преступники требуют выдать чек, а от третьих лиц - предоставить выкуп в определенном размере). И как быть в том случае, когда потерпевшему предъявляется требование предоставить выкуп в размере 20000 руб., а от третьих лиц требуют выкуп в размере 50000 руб.? Квалифицировать как захват заложника в силу того, что от третьих лиц требовали большую сумму, чем от потерпевшего? Мы полагаем, что размер требований не имеет значения при квалификации, в противном случае правоприменитель неизбежно зайдет в тупик (например, в случае если от потерпевшего и от третьих лиц виновные требуют выкуп в одинаковом размере).

Кроме того, если мы принимаем за основу критерий адресата требования, возникает и вопрос о том, как квалифицировать деяние в случае предъявления требований, которые сложно или невозможно оценить. Например, от потерпевшего требуют издания нормативно-правового акта, а от третьих лиц - проведения экономических реформ.

Правда, А.Н. Попов допускает квалификацию по совокупности ст. ст. 126 и 206 УК РФ в случае, если сначала имущественные требования предъявлялись похищенному, а потом его родственникам. Но и это, однако, довольно спорная позиция. Реальная совокупность, которую, очевидно, имеет в виду исследователь, представляет собой совершение двумя или более действиями (актами бездействия) двух или более преступлений (тождественных или разных), ни за одно из которых лицо не было осуждено <15>. Однако предъявление требований не входит в объективную сторону ни состава похищения человека, ни состава захвата заложника, т.е. в ситуации, описанной А.Н. Поповым, совокупность преступлений невозможна, и мы снова сталкиваемся с вопросом о квалификации либо по ст. 126, либо по ст. 206 УК РФ.

<15> Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник для вузов / Под ред. В.С. Комиссарова, Н.Е. Крыловой, И.М. Тяжковой. М., 2012. С. 517.

Таким образом, обсуждаемые обстоятельства не получается признать критерием для разграничения анализируемых составов преступления.

Исследователями также указывается на то, что при похищении жертва не просто лишается свободы, а обязательно удаляется с места постоянного пребывания и помещается в другое место, избранное похитителем, причем это место оказывается не известно близким, знакомым похищенного и правоохранительным органам <16>. Представляется, что правоприменительная практика не придает особого значения данному обстоятельству. Проиллюстрируем это следующим примером:

<16> Овчинникова Г.В., Павлик М.Ю., Коршунова О.Н. Захват заложника: уголовно-правовые, криминологические и криминалистические проблемы. СПб., 2001. С. 90.

К., Ш. и М. похитили А2, удерживая в квартире. Они требовали, чтобы А2 позвонил своему брату А. и вызвал его на автобусную остановку. А2 подчинился их требованиям и позвонил А. Ш. и М. встретили А. на остановке, сказали, что А2 находится у них, и потребовали, чтобы А. пошел за ними. А., опасаясь за жизнь и здоровье своего брата, пришел с ними в квартиру, где удерживался А2. К., Ш. и М. потребовали от А. денег. У А. не оказалось требуемой суммы, тогда захватчики сказали, что А2 будет находиться у них в качестве заложника, пока А. не принесет деньги. А. ушел из квартиры и сообщил о случившемся своему родственнику, который вызвал милицию. К., Ш., М. были задержаны <17>.

<17> Приговор Верещагинского районного суда Пермского края по делу от 26 апреля 2011 г. N 187/2011 // Интернет-сайт Верещагинского районного суда. URL: http://veresh.perm.sudrf.ru/ (дата обращения: 03.10.2015).

В данном случае содеянное было квалифицировано по ст. 126 УК РФ, несмотря на то что А. знал о месте нахождения своего брата А2.

В качестве критерия предлагается и то, что при захвате заложника его личность в отличие от похищения человека, как правило, не интересует преступника, так как он является в первую очередь средством давления на адресата, указанного в законе <18>. При захвате заложника виновный его не знает, при похищении человека виновный, как правило, знает потерпевшего, его личность имеет значение для похитителя и это обусловливает его действия <19>. М.Ю. Павлик, раскрывая данный критерий, указывает, что при захвате заложника у виновных нет личных взаимоотношений с заложниками, которые бы обусловливали их соответствующие действия, нет у преступников и личных претензий к заложникам <20>.

<18> Резепкин О.Ю., Журавлев И.А. Захват заложника. Уголовно-правовая регламентация проблемы. М., 2003. С. 125.
<19> Черных С.А. Похищение человека и захват заложника: проблемы уголовно-правовой квалификации // Пробелы в российском законодательстве. 2009. N 1. С. 220.
<20> Павлик М.Ю. Отграничение захвата заложника от смежных с ним составов преступлений по УК РФ // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2006. N 1. С. 215.

Действительно, довольно часто, например, при разбое, преступники, не успев покинуть место преступления до прибытия правоохранительных органов, берут в заложники первых попавшихся им лиц (сотрудников банка, случайных прохожих), чтобы беспрепятственно скрыться, прикрываясь "живым щитом". Однако делать из этого вывод о том, что личность потерпевшего выступает в качестве критерия разграничения похищения человека от захвата заложника, нам кажется необоснованным по нескольким причинам.

Во-первых, похищенный также может выступать в качестве инструмента оказания давления на адресата предъявления требования (третье лицо). Во-вторых, при захвате заложника по найму преступники реализуют задание заказчика в отношении намеченной им жертвы. В этом случае захват указанного заказчиком лица - условие выплаты им вознаграждения от заказчика. Как же может личность заложника их не интересовать? В-третьих, и между захватчиком и заложником могут существовать личные взаимоотношения, как в следующем случае.

Б., опасаясь задержания и не желая идти добровольно в опорный пункт милиции, не подчинился требованию участкового инспектора. Он выхватил из кроватки своего малолетнего сына. Затем стал высказывать угрозы убийством ребенка, требуя, чтобы жена и участковый инспектор ушли. Для создания видимости реальной угрозы жизни ребенка он сел на подоконник, разбил стекло в окне, взял осколок стекла, который приставил к голове ребенка и грозился выпрыгнуть вместе с ребенком из окна квартиры. Он требовал, чтобы сотрудник милиции выпустил его из комнаты и дал ему возможность покинуть общежитие <21>.

<21> Кассационное определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ по уголовным делам от 14 июля 2009 г. N 81-О09-63 // СПС "КонсультантПлюс".

В данном случае захватчик знал заложника, между ними существовали личные взаимоотношения, поскольку Б. был отцом ребенка.

Афишируемость (публичный характер) требований также выдвигается в качестве критерия, отграничивающего похищение человека от захвата заложника. При захвате заложника гражданину, государству или организации (третьему лицу) предъявляется требование совершить действие или воздержаться от совершения действия как условие освобождения заложника. Чтобы третье лицо совершило действие (или воздержалось от совершения действия), преступнику необходимо их уведомить о том, что они должны сделать (или чего не делать), отсюда - афиширование им своих требований.

Казалось бы, такой подход логичен. Однако и при похищении человека преступнику нередко требуется проинформировать третьих лиц о том, что они должны сделать. Таким образом, афишируемость требований не исключается и при похищении человека.

Еще одним критерием разграничения указанных составов в доктрине уголовного права называется цель. Обязательным признаком субъективной стороны захвата заложника в отличие от похищения человека является специальная цель понуждение государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условие освобождения заложника <22>.

<22> Ушакова Е.В. Отграничение похищения человека от захвата заложника - вопросы согласования и рассогласования // Российский следователь. 2010. N 9. С. 23.

Позволим себе не согласиться и с предлагаемым критерием, поскольку при похищении человека похититель одновременно с целью удержания может преследовать и цель понуждения к совершению действий (воздержанию от их совершения). Согласны лишь в том, что, исходя из понимания данного состава Верховным Судом РФ (о чем говорилось выше), отсутствие у захватчика цели удержания исключает квалификацию по ст. 126 УК РФ, но допускает квалификацию по ст. 206 УК РФ, и вот пример.

Б. незаконно проник в дом, где периодически проживал Я., и стал искать деньги, пока не был застигнут Я. После этого Б. потребовал от Я. передачи ему денег. Я. согласился, пояснив Б., что необходимо проехать к Я. домой за деньгами.

Б. с Я. на автомобиле Я., в котором находилась малолетняя внучка Я., проехали к дому потерпевшего. По приезде к дому Я. Б. решил добыть указанную сумму путем удержания заложника. Для понуждения Я. отдать деньги как условие освобождения внучки Я., Б., угрожая ножом внучке Я., потребовал передачи ему денег, удерживая при этом в машине в качестве заложника малолетнюю внучку Я. до тех пор, пока Я. не сходил в дом и не передал Б. деньги.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что доводы Б. о пересмотре дела с исключением из приговора удержания в качестве заложника внучки Я. по существу несостоятельны и фактически опровергаются материалами дела, из которых видно, что Я. вынужден был сходить в дом и принести деньги в связи с тем, что Б. с ножом в руках удерживал в качестве заложницы его внучку <23>.

<23> Справка Кемеровского областного суда о практике рассмотрения судами Кемеровской области уголовных дел по преступлениям, предусмотренным ст. ст. 206, 207, 280, 282 УК РФ от 15 июня 2006 г. N 01-19/336 // СПС "КонсультантПлюс".

В данном случае суд правильно квалифицировал деяние Б. как захват заложника, а не похищение человека, поскольку перемещение осуществлялось не с целью удержания, что вполне очевидно ввиду того, что умысел на удержание внучки Я. возник у Б., только когда Б. и Я. приехали к дому Я. Вместе с тем данный пример не позволяет предложить критерии для разграничения обсуждаемых конкурирующих норм, если цель удержания у виновного была.

Рядом криминалистов предлагается отграничивать рассматриваемые смежные составы в зависимости от того, было ли осуществлено перемещение потерпевшего или нет. В описании объективной стороны захвата заложника его перемещение действительно не упомянуто. Однако нет указания на такое перемещение и в простой диспозиции ч. 1 ст. 126 УК РФ. Тогда как перемещение похищенного/захваченного может относиться и к одному, и к другому составу.

Так, после разбойного нападения на семью М. Тарасунов и П. с целью понуждения государства в лице правоохранительных органов, прибывших по сигналу тревоги, воздержаться от принятия мер по их задержанию и с целью обеспечения им свободного выхода с территории домовладения захватили потерпевшую М. в качестве заложника. Передав свои условия сотрудникам милиции и прокуратуры через М., Тарасунов М. и П. насильно удерживали М. в доме. Затем, получив заверения представителей власти о выполнении их условий, с целью безопасного отхода с места преступления насильно переместили М. в автомашину, принадлежащую М. Добившись прекращения попыток задержания, удерживая в качестве заложника М., преступники скрылись. Их действия квалифицированы по ст. 206 УК РФ <24>.

<24> Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 8 февраля 2012 г. N 368-П11 // СПС "КонсультантПлюс".

Вместе с тем отметим, что если потерпевший не перемещался (происходили только захват и удержание), то квалификация по ст. 126 УК РФ невозможна. В данном случае возникает конкуренция норм ст. ст. 127 и 206 УК РФ <25>.

<25> Данная конкуренция решается в пользу специальной нормы, закрепленной в ст. 206 УК РФ.

Ошибочным, на наш взгляд, является выделение такого критерия отграничения исследуемых смежных составов, как момент окончания преступлений <26>. Для того чтобы определить, когда преступление считается оконченным, нужно сначала определить, какое преступление совершено.

<26> Овчинникова Г.В., Павлик М.Ю., Коршунова О.Н. Указ. соч. С. 95.

Таким образом, мы приходим к следующим выводам.

  1. В правоприменительной практике при отсутствии легального определения похищения человека объективная сторона данного состава определяется как двухэлементное (захват, перемещение) или трехэлементное деяние (захват, перемещение, удержание). Однако устойчивой судебной практики даже на уровне Верховного Суда РФ по этому вопросу к настоящему моменту не сложилось. Необходимо в постановлении Пленума или, допустим, в ответах на вопросы судов, утверждаемых Президиумом Верховного Суда РФ (такого рода документы в последние годы неоднократно принимались высшим судебным органом), дать определение похищения человека, указав в качестве обязательного признака состава цель. На наш взгляд, наиболее приемлем такой вариант дефиниции: похищение человека - противоправные умышленные действия, связанные с захватом и перемещением живого человека против его воли в другое место с целью последующего удержания.
  2. Выработанные доктриной критерии разграничения похищения человека и захвата заложника, как правило, не следуют из закона. Некоторые из них (например, непосредственный объект преступления) не имеют практической ценности, другие не являются универсальными (адресат требований, известность места удержания третьим лицам, публичный характер требований, личные взаимоотношения между захватчиком и потерпевшим), третьи представляется в принципе ошибочными (момент окончания похищения человека и захвата заложника).
  3. В условиях противоречивой судебно-следственной практики и отсутствия универсальных теоретических критериев разграничения рассматриваемых составов у высшей судебной инстанции есть, думается, только один выход - в своем толковании уголовного закона воспользоваться избранной ей самой определенным набором предлагаемых теоретиками и судами критериев и, так сказать, волевым образом придать этим критериям юридическую силу, вытекающую из источникового de facto характера документов высшего суда. Иными словами, следует договориться о таких критериях, пусть они с чьей-то точки зрения и небесспорны, поскольку в противном случае о стабильности судебной практики говорить не приходится.
  4. На наш взгляд, к таким критериям можно отнести наличие цели удержания, публичный характер требований, известность места удержания третьим лицам.
  5. Наличие цели удержания при захвате и перемещении должно исключать квалификацию по ст. 206 УК РФ, даже если виновное лицо преследовало и цель предъявления требований, и цель удержания одновременно, поскольку диспозиция ст. 206 УК РФ не включает перемещение в объективную сторону состава захвата заложника, а ст. 126 УК РФ в этом случае полнее описывает содеянное. Если имел место только захват потерпевшего, и при этом захватчик преследовал две вышеупомянутые цели, то встает вопрос о квалификации либо по ст. 206 УК РФ, либо по ч. 3 ст. 30, ст. 126 УК РФ. На наш взгляд, в этом случае содеянное следует квалифицировать как покушение на похищение человека, если будет установлено намерение захватчика удерживать потерпевшего в другом месте. Об этом может свидетельствовать наличие транспортного средства для перемещения потерпевшего, подготовка места планируемого удержания, наличие соучастника, который должен был выполнять функции "сторожа" потерпевшего в месте удержания.

Если захватчик, несмотря на наличие возможности удерживать потерпевшего и предъявить требования в месте захвата, намеревался сначала переместить и удерживать его в другом месте, а уже затем предъявить требования, то очевидно, на наш взгляд, что цель удержания являлась главной, доминирующей для виновного, этой цели подчинены все его действия. Цель предъявления требований в этом случае существует в сознании захватчика наряду с целью удержания потерпевшего в другом месте, но носит более отдаленный и второстепенный характер. Для захватчика важно прежде всего реализовать цель удержания.

  1. Публичность требований, на наш взгляд, может выступать в качестве критерия разграничения рассматриваемых составов при ограничительном ее толковании. В таком случае под публичностью требований следует понимать распространение требований с использованием СМИ и/или в общественных местах (школы, больницы, театры, стадионы, площади и т.д.), обращение требований к государственным органам (прежде всего к правоохранительным органам), общественно-политическим организациям, общественным и государственным деятелям (в том числе и без использования СМИ, и не в общественных местах). Если же захватчик стремится при выдвижении требований к конфиденциальности (требования обращаются только к родственникам или иным близким для потерпевшего лицам без использования СМИ), то публичность исключается.
  2. Проведенное нами обобщение судебной практики позволяет сделать вывод о том, что в большинстве случаев известность места удержания присуща именно захвату заложника. Наиболее характерны, с нашей точки зрения, три ситуации захвата заложника:

а) при совершении другого преступления преступник оказывается под угрозой задержания правоохранительными органами, заложник используется для отступления;

б) ситуация бытового конфликта, в результате которого в заложниках оказываются родственники или иные близкие виновному лица;

в) ситуация, при которой захват заложника осуществляется членами террористической организации или террористического сообщества (характерна тщательная подготовка, проработка деталей, обстановка публичности, афиширование своих требований).

Во всех этих ситуациях место удержания заложника известно, так как преступники или не успевают скрыться с заложниками или вовсе не преследуют такую цель.

Пристатейный библиографический список

  1. Овчинникова Г.В., Павлик М.Ю., Коршунова О.Н. Захват заложника: уголовно-правовые, криминологические и криминалистические проблемы. СПб., 2001.
  2. Павлик М.Ю. Отграничение захвата заложника от смежных с ним составов преступлений по УК РФ // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2006. N 1.
  3. Петров П.К. Похищение человека и захват заложника - вопросы квалификации // Вестник ЮУрГУ. 2008. N 18.
  4. Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003.
  5. Резепкин О.Ю., Журавлев И.А. Захват заложника. Уголовно-правовая регламентация проблемы. М., 2003.
  6. Ушакова Е.В. Отграничение похищения человека от захвата заложника - вопросы согласования и рассогласования // Российский следователь. 2010. N 9.
  7. Черных С.А. Похищение человека и захват заложника: проблемы уголовно-правовой квалификации // Пробелы в российском законодательстве. 2009. N 1.