Мудрый Юрист

Международный уголовный суд и проблемы его имплементации

Сидоров Виктор Владимирович, старший преподаватель Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета Министерства внутренних дел Российской Федерации, кандидат юридических наук.

Статья посвящена деятельности Международного уголовного суда и проблемам его имплементации в законодательство различных государств, в том числе Российской Федерации. Предложены основные направления совершенствования российского уголовного законодательства.

Ключевые слова: Международный уголовный суд, правовая система, имплементация, судебная система, международное законодательство.

International Criminal Court and Problems of Its Implementation

V.V. Sidorov

Sidorov Viktor V., Senior Lecturer of the Kaliningrad Branch of the Saint Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, Candidate of Legal Sciences.

The article is devoted to the activities of the International criminal court and the problems of its implementation in the legislation various States, including the Russian Federation. The basic directions of perfection of the Russian criminal legislation.

Keywords: international criminal court, legal system, implementation, legal system, international law.

Актуальность деятельности Международного уголовного суда и возможной практики применения его институтов в российской правовой системе представляется наиболее значимой в связи с необходимостью расследования международных преступлений, привлечения виновных к реальной уголовной ответственности. Для этого следует уделить особое внимание событиям, которые разворачиваются в настоящее время непосредственно на мировой арене, - конфликтам на территории Украины. Напряжение в мировом сообществе возрастает пропорционально увеличению количества жертв среди мирных жителей. Активно используются приемы информационной войны, вследствие чего общество не может реально оценить обстановку в мире. С территории Украины все чаще поступает информация о применении в отношении мирных жителей химического оружия: фосфорных бомб, серы и других боевых отравляющих веществ.

За последние полвека мировым сообществом созданы различные интернациональные и региональные системы защиты прав человека, но миллионы людей до сих пор продолжают становиться жертвами геноцида, военных преступлений и преступлений против человечества. Лишь немногие из тех, кто виновен в подобных преступлениях, привлекаются к суду в своих собственных странах, поэтому большинство преступлений совершается в уверенности, что судебное преследование за них крайне маловероятно.

Международное сообщество давно стремилось к созданию постоянно действующего международного уголовного суда, но из-за всевозможных разногласий этот вопрос на протяжении длительного времени откладывался. Работа над этим была поручена Комиссии международного права, которая пришла к выводу, что создание такого органа является возможным с точки зрения международного права, однако позже Генеральной Ассамблеей деятельность в этом направлении была приостановлена в связи с отсутствием консенсуса по ряду вопросов.

В настоящий момент существует несколько международных судебных организаций. Среди судебных и правозащитных институтов международного уровня, таких как Европейский суд по правам человека, Международный суд справедливости, Комитет по правам человека ООН, Межамериканский суд по правам человека, и аналогичных институтов <1> определенное место занимает Международный уголовный суд (далее - МУС).

<1> Pasqualicci J. Interim Measures in International Humans Rights: Evolution and Harmonisation // Vanderbilt Journal of Transnational Law. 2005. N 1. P. 1 - 48.

Изучение деятельности Международного уголовного суда становится наиболее продуктивным и востребованным в связи с развитием международных отношений, возрастающим общественным вниманием к проблемам других стран (менее благополучным), с возникающими спорными вопросами урегулирования международных конфликтов мирным путем, а также возникающими трудностями с привлечением к ответственности за международные преступления. Не позволяют МУС в полной мере осуществлять свою деятельность и проблемы, связанные с ратификацией Статута Международного суда и имплементацией его положений в действующие конституции стран.

В случае ратификации Римского статута Россией она, как и большинство государств, столкнется с проблемой имплементации - включения норм Римского статута в ее правовую систему <2>. Так, например, в УК РФ необходимо внести такие составы преступлений, как преступления против человечности и военные преступления. Геноцид как состав преступления уже входит в УК РФ (ст. 357). Определение этого преступления практически совпадает с определением Римского статута. Российский УК не предусматривает сроков заключения по совокупности преступлений в 30 лет и др.

<2> Кибальник А.Г. Современное международное уголовное право: понятие, задачи и принципы. СПб., 2003. С. 117.

Решение о конкретной форме имплементируемого закона в случае ратификации Римского статута предстоит принять Государственной думе. Будет ли это единый закон, или это будет ряд поправок к действующему законодательству, важно, чтобы российское законодательство имплементировало все элементы Римского статута, которые не обладают сами по себе исполнительной силой.

Дополнительное объективное препятствие для ратификации Римского статута заложено в нем самом. Его статья 120 гласит: "Никакие оговорки к настоящему Статуту не могут делаться" <3>. Таким образом, ратифицирующее его государство не имеет возможности сделать это с оговорками, как бывает позволительно при ратификации многих международных соглашений.

<3> [Электронный ресурс]. URL: http://www.un.org/ru/law/icc/rome_statute(r).pdf.

Препятствия субъективного характера для ратификации Россией Римского статута - это, конечно же, война в Чечне, присоединение Крыма и Севастополя, война на Донбассе и опасения российского Правительства оказаться в числе подследственных МУСа. Такие опасения в последнее время обрели некоторые реальные основания. Впервые за период двух последних чеченских войн на достаточно высоком уровне прозвучало предложение учредить международный трибунал ad hoc по Чечне, аналогичный международным трибуналам по бывшей Югославии или Руанде. На практике шансов на создание официального международного трибунала по Чечне нет никаких, т.к. такие трибуналы учреждаются по решению Совета Безопасности ООН в соответствии с главой VII Устава ООН, а там у России есть право вето, и она, безусловно, блокирует любые попытки создания трибунала по Чечне. Тем более одной из причин создания МУСа и была возможность избавиться от трибуналов ad hoc.

Правда, в случае Чечни есть один немаловажный нюанс: Римский статут не имеет обратной силы, а все уставы трибуналов ad hoc, созданные в XX веке, - Нюрнбергский, Токийский, по бывшей Югославии и по Руанде - эту обратную силу имели, и именно в этом была их действенность. Но в случае ратификации в ближайшее время Россией Римского статута, даже не имеющего обратной силы, он может представлять опасность для российской власти, поскольку нельзя полагать, что война на границах России в скором времени прекратится. При этом российские власти отдают себе отчет в том, что в ходе прессинга и непрекращающейся "информационной войны" в отношении России по обвинению ее руководства в пособничестве терроризму и экстремизму на примере Украины, что непосредственно подпадает под юрисдикцию МУСа, принятие юрисдикции любых международных правовых организаций может быть чрезвычайно опасно. А уж в желающих возбудить производство в этой связи недостатка не будет. Именно об этом свидетельствуют предложения, пусть и неосуществимые, об учреждении специального международного трибунала по Чечне.

К тому же возможность обращения российских граждан в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты, предоставлена им ч. 3 ст. 46 Конституции. Нет сомнений, что после ратификации Россией Римского статута и в случае продолжения существующих конфликтов желающие воспользоваться этим правом и обратиться в МУС найдутся.

При этом, решая вопрос о ратификации Римского статута, российское руководство должно понимать, что и отказ от ратификации в очередной раз поставит Россию вне европейской семьи народов, как это уже было, когда она не входила в Совет Европы, - ведь большинство европейских государств, особенно членов Европейского сообщества, выступают за ратификацию Статута или уже его ратифицировали. России следует не противопоставлять себя объединенной Европе, а, наоборот, сотрудничать с ней.

По официальным данным, на сегодняшний день около 122 стран являются участниками МУСа и исправно платят взносы <4>. Среди таких стран можно выделить: Австралию, Аргентину, Бельгию, Великобританию, Германию, Грузию, Испанию, Канаду, Литву, Мальту, Нидерланды, Новую Зеландию, Португалию, Уругвай, Финляндию, Францию, Швейцарию, ЮАР и др. Ряд стран, ратифицировавших Статут, находятся в процессе разработки и принятия необходимых нормативно-правовых актов для имплементации. При этом государству - участнику МУСа предоставляется свободный выбор путей имплементации Статута, но до тех пор, пока государство сохраняет возможность добросовестно и результативно выполнять обязательства, возложенные Статутом МУСа.

<4> [Электронный ресурс]. URL: http://www.rg.ru/2013/05/15/mus.html.

Решение данного вопроса является одним из самых сложных и спорных в процедуре имплементации. Дело в том, что почти в каждой стране существует прописанное в конституции положение о запрете экстрадиции собственных граждан, однако в соответствии со Статутом одной из необходимых процедур является процедура передачи обвиняемых в МУС, которая осуществляется вне зависимости от правового статуса этих лиц, а также их гражданства <5>.

<5> Колодкин Р.А. Иммунитет должностных лиц государства от иностранной уголовной юрисдикции // Юрист-международник. 2005. N 3.

Все же поиски разрешения проблемы увенчались компромиссом, отраженным в последней редакции Статута МУСа: в ст. 102 дифференцированы друг от друга два понятия - "экстрадиция" и "передача". Передача - доставка лица государством в суд в соответствии со Статутом. Экстрадиция - доставка одним государством лица в другое в соответствии с международным договором, актами национального законодательства либо конвенцией. Разграничение двух понятий установлено с целью исключения возможных коллизий норм национального права и положений Статута. Теперь государство вправе само оценивать и решать, необходимо ли вносить изменения в конституционные акты страны.

Второй фактор, который осложняет ситуацию, - это вопрос иммунитета высших должностных лиц государства и парламентариев. В соответствии со Статутом МУСа отказ от иммунитетов обязателен для беспрепятственной передачи этих лиц под юрисдикцию Международного уголовного суда.

В решении этого вопроса необходимо прибегнуть к официальному толкованию в соответствии с целями МУСа, то есть истолковывать конституционные нормы как обеспечивающие иммунитет в силу должностного положения только применительно к национальным судам, а не международным. В этом случае не будет необходимости начинать трудоемкий процесс внесения поправок в конституции стран. Так, Испания (Государственный совет разрешил противоречия, возникшие между Конституцией страны и Статутом, путем толкования, тем самым избежал внесения поправок в Конституцию), Италия, Норвегия и Швейцария сумели не внести поправки в свои Основные законы в процессе ратификации Статута.

Германия выбрала иной путь. Еще до начала процедуры ратификации был принят закон о внесении изменений в Конституцию страны. В нем допускалась возможность экстрадиции граждан для передачи в МУС, но при условии неукоснительного соблюдения принципов верховенства права.

Франция в этом случае нашла еще один способ снятия противоречий, избежав коллизии норм, приняв всего лишь одну поправку (ст. 53-2), согласно которой юрисдикция МУСа признается в соответствии с договором, подписанным 18 июля 1998 года. Это значит, что Франция признает верховенство норм Статута над конституционными нормами.

У некоторых государств (Нидерланды) есть особенность ратификации Статута, выражающаяся в том, что для них не имеет значения, существует ли коллизия между нормами международного права и Конституцией страны, в том случае, если квалифицирована большинством голосов.

В своей "валдайской речи" Президент России Владимир Путин достаточно четко выразил мысль о необходимости создания новых, о совершенствовании уже имеющихся международных правовых систем. Так, "за неимением правовых и политических инструментов оружие возвращается в центр глобальной повестки, оно применяется где угодно и как угодно, без всяких санкций Совбеза ООН". При этом он отметил, что "Международные отношения должны строиться на международном праве, в основе которого должны быть и моральные принципы, такие как справедливость, равноправие, правда. ...Строительство более устойчивой системы миропорядка - сложная задача. Мы смогли выработать правила взаимодействия после Второй мировой войны, смогли договориться в 1970-е годы в Хельсинки. Наша общая обязанность - решить эту фундаментальную задачу и на новом этапе развития" <6>.

<6> [Электронный ресурс]. URL: http://президент.рф/выступления/46860#sel=57:33,57:56;69:3,69:22.

Таким образом, мы считаем не только возможным, но и необходимым консолидировать усилия по имплементации институтов Международного уголовного суда в законодательство отдельных государств, в том числе и российское законодательство, для создания действенного международного судебного механизма.

Литература

  1. Pasqualicci J. Interim Measures in International Humans Rights: Evolution and Harmonisation // Vanderbilt Journal of Transnational Law. 2005. N 1. P. 1 - 48.
  2. Кибальник А.Г. Современное международное уголовное право: понятие, задачи и принципы. СПб., 2003.
  3. Колодкин Р.А. Иммунитет должностных лиц государства от иностранной уголовной юрисдикции // Юрист-международник. 2005. N 3.
  4. Международный уголовный суд: Исторический обзор [Электронный ресурс] / Сайт ООН. URL: http://www.un.org/ru/law.
  5. Международный уголовный суд: проблемы, дискуссии, поиск решений / под ред. Г.И. Богуша, Е.Н. Трикоз. М.: Европейская комиссия; Институт права и публичной политики, 2008.