Мудрый Юрист

Можно ли гражданский кодекс Российской Федерации назвать экономической конституцией? (размышления о законотворчестве в области экономики)

Андреев В.К, д.ю.н., профессор.

Занимаясь длительное время педагогической, научно-исследовательской и правоприменительной работой, я все больше убеждаюсь во все возрастающих трудностях и в обучении студентов, и в решении конкретных судебных споров, особенно с участием предпринимателей.

Главная сложность - громадное количество федеральных законов, нормативных актов субъектов Российской Федерации, решений органов местного самоуправления. Ежегодно только актов федеральных органов исполнительной власти принимается более 35 тысяч. Вопрос даже не в количестве актов, а в субординации норм, в них содержащихся. Среди федеральных законов выделяются прежде всего кодексы, количество которых в последнее время значительно возросло, а содержание их во многом осталось прежним без корректировки на нормы, появившиеся в новых других кодификациях. Взять, к примеру, Гражданский кодекс. Структура его оказалась прежней, построенной на пандектной системе, за что справедливо подверглась критике. Наличие Общей части значительно "уплотняло" правовой материал, но в то же время усложняло применение содержащихся в нем норм. С легкой руки представителей Центра частного права при Президенте РФ Гражданский кодекс РФ (часть 1) был объявлен экономической конституцией новой России. В чем же заключалась суть такой характеристики, сказать трудно. Некоторые отрасли права оказались "растворенными" в частном праве, хотя имеют в себе значительные публичные элементы (трудовое, земельное). Многообразие и равная защита всех форм собственности были закреплены еще в союзных законах, в частности в Законе СССР о собственности в СССР. Свобода экономической, и прежде всего предпринимательской, деятельности провозглашалась в Конституции Российской Федерации. В ней признавалась частная собственность, наряду с другими, которая в ГК РФ почему-то названа собственностью граждан и юридических лиц. Кроме ст. 1 ГК, воспроизводящей нормы Конституции РФ, практически ничего нового в этом ГК не содержится, так как все вопросы перехода России на рыночные рельсы были уже решены в Законах РСФСР "О собственности" и "О предприятиях и предпринимательской деятельности", в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик.

Более того, ГК РФ отошел от конституционных положений о предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Вновь, как и 60 лет назад, в нем в качестве предмета регулирования выступают имущественные отношения и связанные с ними личные неимущественные отношения. Несмотря на прямое указание п. "о" ст. 71 Конституции РФ на отдельное от гражданского законодательства "правовое регулирование интеллектуальной собственности", ряд ученых настаивают на включении этих совершенно отличных от экономической деятельности отношений в ГК РФ (см.: Павлов В.П. Проблемы теории собственности в российском гражданском праве. М., 2000. С. 130 - 135), хотя сам процесс создания Гражданского кодекса уже завершен.

В связи с принятием в последнее время Налогового, Бюджетного, Земельного, Трудового кодексов, Кодекса об административных правонарушениях, других федеральных законов роль и значение Гражданского кодекса РФ значительно уменьшились, и в нынешних условиях ГК РФ не может претендовать на своего рода "экономическую конституцию". Упомянутые Кодексы в значительной мере затушевали и ранее едва заметную грань между частным и публичным правом. По крайней мере, можно с уверенностью утверждать, что ст. 2 ГК РФ нуждается в серьезной переработке, а ключевое положение "имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения", лежащее в основе структуры ГК, нуждается в изъятии из Кодекса. Принятие части третьей ГК РФ, в которой не оказалось разделов об авторском и патентном праве, со всей очевидностью показало, что законодатель отверг структуру ГК РФ, отстаиваемую представителями традиционной цивилистической школы, последовал требованию п. "о" ст. 71 Конституции Российской Федерации. В ней, как известно, правовое регулирование интеллектуальной собственности отделено от гражданского законодательства. Это означает, что исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности должны регулироваться в специальном кодификационном акте, структурно и содержательно отделенном от ГК. Для подготовки части ГК РФ, посвященной интеллектуальным правам, ныне нет конституционных оснований. Этому препятствует не субъективный фактор, как утверждает В.А. Дозорцев (см.: Дозорцев В.А. Творческий результат: система правообладателей // Вестник ВАС РФ. 2003. N 1. С. 109), а иная природа общественных отношений. Как будет соотноситься ГК с этим актом? Этот вопрос должен быть разрешен законодателем совместно со специалистами в области интеллектуальной собственности.

Принятие Земельного кодекса РФ обнаружило никчемность нахождения главы 17 "Право собственности и другие вещные права на землю" в ГК РФ, так как это институты земельного, а не гражданского права. Для гражданского оборота земельных участков достаточно п. 3 ст. 129 ГК РФ, в которой предусмотрено, что земля и другие природные ресурсы могут отчуждаться или переходить от одного лица к другому иными способами в той мере, в какой их оборот допускается законами о земле и других природных ресурсах. Кроме того, изначально было неверно включать упомянутую главу в ГК, поскольку согласно пп. "в" п. 1 ст. 72 Конституции Российской Федерации земельное законодательство отнесено к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов. В ЗК РФ подробно и системно изложены право собственности на землю, постоянное (бессрочное) пользование, пожизненное наследуемое владение земельными участками, ограниченное пользование чужими земельными участками (сервитут), аренда земельных участков, безвозмездное пользование земельными участками. Однако, несмотря на положение ст. 25 ЗК РФ о том, что право на земельные участки возникает по основаниям, установленным гражданским законодательством, предоставление их осуществляется по иным правилам, нормам ЗК РФ. Для приобретения прав на земельные участки для строительства необходимо проведение работ по их формированию, государственному кадастровому учету, проведение торгов, а главное - решение исполнительных органов государственной власти и органов местного самоуправления о предоставлении гражданам или юридическим лицам этих земельных участков.

В случаях предоставления гражданам земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, для целей, не связанных со строительством, органы государственной власти и местного самоуправления обязаны обеспечить управление и распоряжение земельными участками, которые находятся в их собственности и (или) ведении, на принципах эффективности, справедливости, публичности, открытости и прозрачности процедур предоставления таких земельных участков. Органы власти обязаны принять акт, устанавливающий процедуры и критерии предоставления таких земельных участков, в том числе порядок рассмотрения заявок и принятия решений. Не допускается установление приоритетов и особых условий для отдельных категорий граждан, если иное не установлено законом (ст. 34 ЗК РФ).

Стремясь в сферу частного права включить названные самостоятельные отрасли права, законодатель в то же время не принимает уже более восьми лет те законы, не говоря уж об иных нормативных актах, издание которых прямо указано в самом ГК РФ.

Не реализованы предписания ГК РФ части первой, полностью введенной в действие еще с 1 января 1995 года. Не приняты законы: о защите гражданских прав в административном порядке (п. 2 ст. 11); об использовании гражданином псевдонима (ч. 2 п. 1 ст. 19), о сделках, которые действительны, несмотря на то что гражданин отказался от правоспособности или дееспособности (п. 3 ст. 22); о случаях, когда к деятельности индивидуального предпринимателя не применяются правила, регулирующие деятельность коммерческих организаций; об ограничении в правах юридического лица (п. 2 ст. 49); о случаях, когда юридическое лицо может приобретать права и принимать на себя гражданские обязанности через своих участников (п. 2 ст. 53); о порядке регистрации и использовании фирменных наименований (п. 4 ст. 54); о случаях проведения независимой экспертизы по денежной оценке вклада участника хозяйственного общества (п. 6 ст. 66); об особенностях правового положения отдельных видов государственных и иных учреждений (п. 3 ст. 120); о неприменимости норм о юридических лицах к Российской Федерации, субъектам Российской Федерации, муниципальным образованиям, определяющих участие юридического лица в отношениях, регулируемых гражданским законодательством (п. 2 ст. 124); о случаях и порядке участия государственных органов, органов местного самоуправления, юридических лиц и граждан от имени и по специальному поручению Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований (п. 3 ст. 125); о перечне имущества, которое может находиться только в государственной и муниципальной собственности и которым Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования не отвечают по своим обязательствам (п. 1 ст. 126, п. 3 ст. 212); о случаях ответственности Российской Федерации, ее субъектов, муниципальных образований по обязательствам созданных ими юридических лиц (п. 3 ст. 126); об иммунитете государства и его собственности (ст. 127); о видах объектов, изъятых из оборота (п. 2 ст. 129); о документах, относимых к ценным бумагам (ст. 143); о видах прав, которые удостоверяются ценными бумагами (п. 1 ст. 144); о случаях и порядке осуществления и защиты личных неимущественных прав и других нематериальных благ умерших другими лицами (п. 1 ст. 150); об особенностях коммерческого представительства в отдельных сферах предпринимательства (п. 4 ст. 184); о случаях, когда доверенность на совершение сделок, требующих нотариальной формы, нотариально не удостоверяется (п. 2 ст. 185); об особых случаях начала течения срока исковой давности (п. 1 ст. 200); о других требованиях, на которые не распространяется срок исковой давности (ст. 208). Вот по этим вопросам только Общей части ГК РФ в силу прямого указания федеральные законы должны быть разработаны и приняты Государственной Думой. Введение их в действие позволило бы не только улучшить разрешение внутренних экономических споров, но и споров с зарубежными фирмами, если, к примеру, действовал бы Федеральный закон "Об иммунитете государства и его собственности". Не разрешая спорных вопросов путем принятия законов, предусмотренных в самом ГК РФ, законодатель усугубляет ту неясность в гражданско-правовом регулировании предпринимательских отношений - подчинение частному всего государственного, - создавая правовые основы обогащения отдельных лиц, не учитывая интересов общества, подавляющего большинства его членов. Абсолютно прав С. Миронов, председатель Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, когда утверждает, что "действующие сегодня в России нормы права не дают возможности проследить пути происхождения собственности, оправдывают весьма сомнительные сделки и не обеспечивают в полной мере защиту законной собственности" (см.: Миронов С. Закон в эпоху экономической неопределенности // Экономика и жизнь. 2002. N 51. С. 1).

Основным законом сегодня становится не ГК РФ, а ежегодно принимаемый Федеральный закон о федеральном бюджете, в котором сосредоточиваются налоговые и неналоговые поступления в государственную казну. Гражданско-правовой договор как источник формирования федерального бюджета здесь уже не играет решающей роли. На первое место выдвигаются договоры и обязательства с участием предпринимателей. Ввиду традиционности и научной отсталости Гражданского кодекса в Налоговом кодексе РФ решаются вопросы, относящиеся к сфере предпринимательского права. В НК РФ дается понятие срочной сделки (сделки с отсрочкой исполнения) как соглашения участников, определяющие их права и обязанности в отношении базисного актива, в том числе фьючерсные, опционные, форвардные контракты (ст. 301), сделки РЕПО с ценными бумагами (ст. 282), перечисляются виды нематериальных активов (ст. 257). Заменяя ведомственные правила бухгалтерского учета, НК РФ все глубже и полнее регулирует отношения, составляющие содержание предпринимательских договоров (см. главу 25 "Налог на прибыль организаций"). В то же время федеральные законы расширяют содержание предпринимательских договоров, содержащихся в ГК РФ. Так, в дополнениях и изменениях Федерального закона "О рынке ценных бумаг" от 28 декабря 2002 года брокер выполняет услуги клиента, предоставляя последнему денежные средства или ценные бумаги в кредит.

Таким образом, анализ главы 25 НК РФ показывает тесную взаимосвязь налогового и предпринимательского права. В связи с чем п. 3 ст. 2 ГК РФ должен быть исключен, поскольку невозможно установить, когда гражданское законодательство не применяется к налоговым отношениям. По этим соображениям должен быть исключен и п. 1 ст. 11 НК РФ, так как сами по себе по своей природе нормы ГК РФ не могут применяться к властным отношениям. Ввиду сходства, а вернее, взаимосвязи предпринимательских и налоговых отношений Президиуму Высшей аттестационной комиссии следовало бы подумать о восстановлении научной специальности 12 00 04 "Предпринимательское право", включив в него "Налоговое право".

О соотношении понятий "договор" и "обязательство"

В Общей части ГК РФ не предусматриваются изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, за исключением ст. 153. В разделе II приобретение права собственности регулируется как результат приобретения имущества по основаниям, допускаемым законом (пп. 4 п. 1 ст. 8), а прекращение права собственности - главой 15 "Прекращение права собственности". Специально регулируется и прекращение обязательств (глава 26) и изменение и расторжение договора (глава 29). Выходит, что общие положения (раздел I) имеют отношение только к возникновению и осуществлению гражданских прав, а не относятся к их изменению и прекращению. Более того, вещные права регулируются в разделе II.

Оборотоспособность гражданских прав (ст. 129) определяется через правопреемство, хотя оно предполагает переход прав и обязанностей (ст. 58 и глава 24), а не вещей или результатов интеллектуальной собственности. Приобретение и прекращение права собственности также не охватывается понятием правопреемства. В то же время в качестве объекта права собственности в ст. 209 называется имущество, в которое включаются не только вещи, но и имущественные права, если исходить из ст. 128 ГК РФ. Значит, нормы ГК РФ не дают легальных оснований для четкого разграничения вещных и обязательственных прав.

В ст. 8 ГК РФ перечисляются основания возникновения прав и обязанностей вне зависимости от характера отношений, регулируемых гражданским законодательством. В то же время в п. 2 ст. 307 ГК РФ основания возникновения обязательств не ограничиваются этой нормой, что следовало бы конкретнее указать в этой норме.

Определение обязательства сформулировано в п. 1 ст. 307 как совокупность прав и обязанностей, включает и право собственности, поскольку должник обязан воздержаться от определенного действия. В то же время в ст. 15 предусмотрено, что возмещение убытков осуществляется лицу, право которого нарушено. Перенос данной нормы в главу 2 ГК Общей части заставил законодателя не только сделать отсылку к ней в главе "Ответственность за нарушение обязательств", но и оставил вопрос открытым. В каких же других случаях применяется эта норма, когда нарушено право? При защите чести, достоинства и деловой репутации гражданин вправе, наряду с опровержением порочащих сведений, требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением (п. 5 ст. 152). Таким образом, можно констатировать, что подобное регулирование гражданских прав в отрыве от обязанностей не только не соответствует реальному положению дел, но и в теоретическом плане подрывает саму идею существования правоотношения. Кроме того, нет при таком подходе различий между обязанностью и обязательством, между последним и ответственностью.

Абстрактность гражданско-правового регулирования наиболее ярко проявляется при определении основных начал гражданского законодательства и отношений, им регулируемых. Представляется, что нормы гражданского права должны определяться самими отношениями, а не наоборот. Притом сам предмет гражданского законодательства изложен в традиционном понимании и не согласуется с нормами Конституции Российской Федерации (п. 1 ст. 8 и п. 1 ст. 34). В ней говорится о свободе предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. В Конституции нет и намека на имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения. В ГК РФ необходимо было отразить понимание свободы экономической деятельности, не сводя ее к свободе договора и перемещению товаров, услуг и финансовых средств. Неясно изложено соотношение гражданского законодательства и норм гражданского права. Какое место в гражданском законодательстве занимают нормы гражданского права, содержащиеся в актах министерств и других федеральных органов исполнительной власти? Их же нет ни в законах, ни в иных правовых актах. К тому же понимание гражданского законодательства как совокупности ГК и федеральных законов далеко не всегда употребляется в этом значении в тексте Кодекса. Например, в п. 1 ст. 6 под законодательством понимаются не только федеральные законы, но и акты федеральных органов исполнительной власти.

Не понятно, как в только что упомянутой статье ГК сочетается аналогия закона с тем, что к имущественному отношению, прямо не урегулированному соглашением сторон, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения. При таком подходе не могут существовать договоры, хотя и не предусмотренные законодательством, но не противоречащие ему (пп. 1 п. 1 ст. 8).

Граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. Это лишь основное начало гражданского права, характеризующее свободу хозяйственной деятельности. Во всех остальных аспектах экономическая деятельность подвергается правовому регулированию, причем гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Однако в ст. 22 говорится о недопустимости лишения и ограничения правоспособности и дееспособности граждан, что представляется не совсем согласованным с ранее приведенным положением ч. 2 п. 2 ст. 1 ГК. Ограничение количества и стоимости имущества в собственности граждан и юридических лиц, установленное п. 2 ст. 213, является ограничением не в правоспособности, а в гражданских правах. В то же время применительно к юридическому лицу речь может идти об ограничении его правоспособности, а не прав, как предусмотрено в п. 2 ст. 49.

Свобода договора, как одно из основных начал гражданского права, получила развернутое регулирование в ГК РФ (п. 1 ст. 1, ст. 421). Однако сам договор не нашел достойного места в кодификационном акте гражданского законодательства. В пп. 1 п. 1 ст. 8 ГК РФ говорится о договорах и иных сделках. В главе 9 он выступает как разновидность сделки. Применительно к сделкам в этой главе регулируются форма и недействительность договора. Договор не нашел соответствующего места и в разделе III "Общая часть обязательственного права". Следовало бы вопреки сложившейся традиции главу 9 "Сделки" исключить из общих положений ГК РФ, специально урегулировав односторонние сделки в подразделе 1 "Общие положения об обязательствах". В то же время сам этот раздел должен быть обогащен нормами о договорах, они совершенно отсутствуют в главе 22 "Исполнение обязательств".

Издание акта государственного органа прекращает обязательство полностью или частично (ст. 417), что является частным случаем невозможности его исполнения. В отличие от пп. 2 п. 1 ст. 8 ГК РФ прекращение обязательства не может быть осуществлено актом органа местного самоуправления. Не говорится и о том, что такие акты должны быть предусмотрены законом, как сделано в отношении возникновения гражданских прав и обязанностей. Значит, если субъект Российской Федерации издал акт о прекращении договора купли-продажи, то стороны вправе требовать от него возмещения убытков в соответствии со ст. ст. 13, 16 ГК РФ. Но убытки могут быть возмещены, если действия (бездействие) госоргана или его должностного лица будут признаны судом незаконными.

Односторонние сделки имеют незначительное распространение в гражданском обороте, и построение общего понятия сделки, включающего договоры, в определенной степени подрывает принцип свободы договора. К тому же нормы о форме сделки, ее недействительности не имеют каких-либо специальных черт, отличных от договора, которые позволяли бы строить самостоятельную главу в ГК. Ведь односторонняя сделка - это внедоговорное основание возникновения, изменения и прекращения гражданских прав и обязанностей. Законодателю следовало бы определить, что такое "иные действия граждан и юридических лиц" (пп. 8 п. 1 ст. 8 ГК РФ), учитывая, что могут быть договоры и сделки, не предусмотренные законом. Исходя из содержания ст. 8 этот вид юридического факта, если он в действительности может быть, должен находиться в сфере обязательственного права, поскольку круг юридических фактов в сфере вещных и исключительных прав определен пп. 4, 5 п. 1 ст. 8 ГК РФ.

Решения Конституционного Суда - норма права?

Нарастающий вал федеральных законов, указов Президента РФ, постановлений Правительства РФ, нормативных актов федеральных органов исполнительной власти, законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации, решений органов местного самоуправления ставит даже весьма подготовленного юриста в положение сказочного богатыря: где же правильная дорога в этом безбрежном массиве правовых норм? Несмотря на достаточное количество "маяков" в виде поисково-справочных систем, обилие популярных, не всегда грамотных справочных пособий, воссоздать правильную картину точного применения правовых норм к соответствующим общественным отношениям, в рамках которых разворачивается деятельность их участников, довольно трудно. Задача правоприменения усложняется также в связи с богатейшей далеко не однородной практикой судов общей юрисдикции и арбитражных судов, над которой царят постановления и определения Конституционного Суда Российской Федерации.

Согласно ст. 125 Конституции Российской Федерации судебная власть его заключается в разрешении дел о соответствии Конституции Российской Федерации: а) федеральных законов, нормативных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ и б) нормативных актов субъектов Российской Федерации и т.п.

Конституционный Суд уполномочен разрешать споры о компетенции между федеральными органами государственной власти, между ними и органами государственной власти субъектов Российской Федерации. По жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов Конституционный Суд проверяет конституционность примененного закона в порядке, установленном законом. Конституционный Суд по запросам Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ, органов законодательной власти субъектов Российской Федерации дает толкование Конституции Российской Федерации.

Таким образом, конституционное судопроизводство осуществляется Конституционным Судом в строгом соответствии с Конституцией Российской Федерации. Инициаторы спора, а также лица, участвующие в спорах о соответствии федеральных законов и иных нормативных актов Конституции Российской Федерации, четко и ясно определены в Основном законе. Давать какие-либо расширительные толкования данным положениям нельзя.

Конституционный Суд осуществляет судопроизводство, а не ведет соответствующий процесс. Объединение в п. 2 ст. 118 Конституции конституционного производства с обычными видами процессуального права - всего лишь грамматический прием, поскольку конституционное судопроизводство осуществляется на основе федерального конституционного закона, а не на основе Гражданского процессуального кодекса РФ, Арбитражного процессуального кодекса РФ.

В Конституционном Суде ни под каким предлогом не могут рассматриваться конкретные дела, сторонами которых выступают участники экономических и иных споров, рассматриваемых в арбитражных судах. Конституция не определяет, да и не должна определять понятие юридического лица, которое является участником экономических споров.

Акты или соответствующие положения, признанные неконституционными, утрачивают силу. В законе или ином правовом акте остаются неустранимые пробелы, которые нельзя устранить и последующим актом законодательного органа.

Предположим, что такая ситуация возможна в отношениях, где компетенция властного органа, например налогового, четко определена законом, и превышение его полномочий является неконституционным. А как быть с законами, регулирующими отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности граждан и юридических лиц? Здесь вторжение государственного органа - Конституционного Суда вообще противоречит основополагающим конституционным принципам. Юридическое лицо может быть ограничено в правах лишь в случаях и в порядке, предусмотренных законом (п. 2 ст. 49 ГК РФ).

Согласно ст. 27 АПК РФ арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности. Они рассматривают в порядке искового производства возникающие споры из осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями. Арбитражные суды рассматривают в порядке административного судопроизводства возникающие из административных и иных публичных правоотношений экономические споры и иные дела, связанные с осуществлением организациями и гражданами предпринимательской и иной экономической деятельности, в том числе взыскания с организаций и граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность, обязательных платежей, санкций, если федеральным законом не предусмотрен иной порядок их взыскания (ст. 29 АПК РФ).

Приведенные нормы со всей очевидностью показывают, что Конституционный Суд Российской Федерации выходит за пределы полномочий и рассматривает дела, не охватываемые его подведомственностью. В частности, в качестве инициаторов рассмотрения дел не могут выступать юридические лица. В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций", пунктов 5 и 6 статьи 120 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобами граждан, жалобой региональной общественной организации "Ассоциация защиты прав акционеров и вкладчиков" и жалобой ОАО "Воронежское конструкторское бюро антенно-фидерных устройств" указано, что были приглашены и упомянутые юридические лица и процесс рассмотрения их жалоб ничем не отличался от заседания арбитражного суда. Спрашивается, чем данное Постановление отличается от решения арбитражного суда? В нем указывается, что ряд положений Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций" не соответствует статьям 3 (часть 1), 35 (части 1, 2, 3), ст. 55 (часть 2) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той части, в какой они по смыслу, придаваемому им ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКОЙ (выделено мной. - В.А.), допускают внесудебное отстранение собственников от владения и распоряжения принадлежащим им имуществом с одновременной передачей соответствующих полномочий в пользу Агентства по реструктуризации кредитных организаций (см.: СЗ РФ. 2002. N 31. Ст. 3161). Спорно само по себе объяснение наличия гражданско-правовых отношений, касающихся юридических лиц, конституционными нормами. Все названные в Постановлении нормы никакого прямого отношения не имеют, так как они взяты из главы "Права и свободы человека и гражданина", а в данном случае речь идет о юридическом лице. Аргументация Суда со ссылкой на нормы ГК РФ о том, что акционеры банка хотя и не являются его собственниками, но имущественное право требования к нему не утрачивают, никакого отношения к рассмотрению конституционности Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций" не имеет.

Несмотря на многочисленные научные исследования, юридическая природа постановления Конституционного Суда Российской Федерации до конца не выяснена. П. 6 ст. 125 Конституции, лишь констатируя неконституционность актов или их отдельных положений, считает их утратившими силу, т.е. Суд выступает в роли законодательной власти, а в цельной структуре соответствующего закона оказывается значительный пробел, который никак не заполняется. Более того, в литературе утверждается, что "Конституционный Суд, не создавая норм права, анализируя текст Конституции РФ, из него выводит (декларирует) содержание уже объективно существующего права" (см.: Котов О.Ю. Влияние решений Конституционного Суда Российской Федерации на гражданское судопроизводство. Автореферат кандидатской диссертации. М., 2001. С. 7). Более того, автор исследования отмечает, что на практике становится все сложнее отслеживать процесс изменения "ОТДЕЛЬНЫХ НОРМАТИВНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ НА ОСНОВАНИИ АКТОВ СУДА" (выделено мной. - В.А.). Проблема заключается не в учете решений Конституционного Суда, не в проведении их систематизации, а в неуклонном исполнении самим Конституционным Судом Российской Федерации только тех полномочий, которые четко сформулированы в Конституции Российской Федерации.

Вызывает сомнение и сама трактовка Конституционного Суда как "высшего судебного органа" (там же, с. 6). В Основном законе России нет такой формулировки. Конституция РФ исходит из того, что Конституционный Суд РФ, Верховный Суд РФ, Высший Арбитражный Суд РФ имеют свои четко очерченные полномочия, не пересекающиеся между собой. Превалирующая сила решений Конституционного Суда имеет отношение к жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан, когда на этот счет Верховный Суд РФ делает соответствующий запрос Конституционному Суду РФ. Но подобных запросов, исходя из буквального толкования главы 7 "Судебная власть" Конституции РФ, Высший Арбитражный Суд РФ, разрешающий экономические и иные споры, делать не уполномочен.

* * *

Правовое регулирование рыночной экономики становится все более сложным, широко развернутым и глубоко и детально проработанным. При развитой рыночной экономике существенно повышается роль координации федеральных и региональных законов не только на предметном, компетенционном уровне, но и на стадии регулирования всей гаммы общественных отношений. Проблема сейчас состоит не в принятии множества законов и не столько в устранении пробельности в правовом регулировании тех или иных сфер экономики, сколько во внутренней согласованности принимаемых актов, их стабильности. Невозможно работать с актами, особенно налогового права, в условиях их постоянного изменения. Налоговый кодекс РФ, принятый Государственной Думой РФ 16 июля 1998 г., практически заменен на новый текст, только в прошлом году он изменялся одиннадцать раз.

В целях упорядоченности законотворческого процесса, придания ему определенной стабильности и предсказуемости необходима глубокая проработка и принятие Президентом РФ, Парламентом России и Правительством РФ Концепции правовой реформы экономики. Классификатор правовых актов, одобренный Президентом РФ 15 марта 2000 г. (СЗ РФ. 2000. N 12. Ст. 1260), не в состоянии выполнять эту роль. Он лишь фиксирует тот уровень правовых актов, которые уже приняты в стране. Предлагаемая Концепция должна содержать укрупненные блоки массивов правовых актов, структурированных по отраслевому признаку. В системе основных классификаторов правовых актов должно быть восстановлено "Предпринимательское (хозяйственное) право", то есть самостоятельная отрасль права. Еще Указом Президента РФ от 29 апреля 1994 года была предусмотрена разработка специального Предпринимательского кодекса (СЗ РФ. 1994. N 2. Ст. 84).

До тех пор пока не будет выработан научно обоснованный классификатор, сопряженный с перечнем научных специальностей по юридическим наукам, следовало бы Министерству образования РФ более тщательно подходить к составлению учебных планов по правоведению, соблюдая четкую грань между основными, профилирующими дисциплинами, к которым, безусловно, относится предпринимательское право, и специальными курсами и семинарами. Предпринимательское право необходимо изучать во всех высших юридических заведениях независимо от их ведомственной подчиненности.