Мудрый Юрист

Новые нормы доказательственного права и практика их применения

В. Зажицкий, профессор Академии ФСБ РФ, доктор юридических наук.

Сотрудники правоохранительных органов обращают внимание на двусмысленность дефинитивной нормы, содержащейся в ст. 74 УПК РФ, которая не позволяет четко судить о том, что же в действительности теперь следует считать средствами доказывания обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Вместе с тем от их представлений по этому важнейшему вопросу непосредственно зависит законность и обоснованность не только конечных выводов, принимаемых по уголовному делу, но и многих промежуточных решений.

В ч. 1 ст. 74 УПК сказано, что доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых устанавливаются обстоятельства, подлежащие доказыванию, а также иные обстоятельства, имеющие значение для дела. В ч. 2 данной статьи недвусмысленно указывается на то, что в качестве доказательств допускаются: показания подозреваемого, обвиняемого; показания потерпевшего, свидетеля; заключение и показания эксперта; вещественные доказательства; протоколы следственных и судебных действий и иные документы. Общепризнанно, что здесь предусмотрен исчерпывающий перечень процессуальных источников сведений, т.е. их материальных носителей.

Как видим, в приведенной статье закона сформулировано так называемое двойственное понятие доказательств: с одной стороны - это сведения, с другой - их процессуальные источники. Однако до принятия нового УПК подавляющее большинство судебно-следственных работников доказательства по уголовному делу рассматривали как органическое единство сведений (по терминологии ранее действовавшего УПК - фактических данных (ст. 69 УПК РСФСР) и их процессуальных источников). В теории доказательств было всесторонне обосновано положение о том, что сведения и процессуальные источники вне такого единства, сами по себе не могут иметь доказательственного значения. Данное положение позволяло уверенно определять свойства относимости и допустимости доказательств, успешно проверять и оценивать доказательства. Поэтому следует солидаризироваться с мнением практических работников о том, что в новом законе нельзя было формулировать худший вариант правовой нормы, определяющей доказательства по уголовному делу.

Многие судебно-следственные работники сетуют на то, что в связи со значительным расширением начал состязательности в УПК РФ противоречиво решается вопрос о процессуальных полномочиях некоторых субъектов доказывания, и прежде всего называют суд.

В соответствии с ч. 3 ст. 15 УПК суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. По существу аналогичные полномочия возложены на председательствующего в судебном заседании (ч. 1 ст. 243 УПК). На основании этих положений возникают предположения о том, что суд не должен играть активной роли в доказывании по уголовному делу.

Однако такие сомнения можно разрешить на основе анализа ряда предписаний УПК. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 17, ст. ст. 86, 87 и 240 УПК суд должен собирать, проверять (исследовать) и оценивать доказательства. При рассмотрении уголовного дела он вправе истребовать новые доказательства (ч. 1 ст. 253, ст. 286 УПК) и по собственной инициативе производить некоторые судебные действия (ст. ст. 282, 283 УПК). Согласно п. 2 ч. 1 ст. 305 УПК в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора излагаются обстоятельства уголовного дела, установленные судом.

Наконец, закон предписывает, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК).

Следовательно, несмотря на то что уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон, суд обязан быть активным субъектом доказывания по делу. Однако было бы предпочтительнее это важное положение четко выразить в законе в виде императивного предписания, а не выводить его путем логического толкования закона.

УПК РФ значительно осложнил вопрос о цели доказывания по уголовному делу. Судебно-следственные работники продолжают благоприятно относиться к ранее действовавшему УПК, который требовал в ходе доказывания устанавливать истину. Данное требование вытекало из задач уголовного судопроизводства, важнейшим элементом которых было быстрое и полное раскрытие преступлений (ч. 1 ст. 2 УПК РСФСР). Положение закона о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельства дела (ст. 20 УПК РСФСР) научными и практическими работниками рассматривалось как принцип уголовного судопроизводства, выражающий требование устанавливать истину в процессе доказывания. Методологическая категория "истина" использовалась в тексте закона применительно к стадии предварительного расследования и к судебным стадиям (ч. 2 ст. 89, ч. 2 ст. 257, ч. 3 ст. 280 УПК РСФСР). Наконец, достижение истины как цели доказывания и ее содержание по уголовному делу всесторонне обосновывалось в научных работах на основе положений научной теории познания. Бесспорным признавалось мнение о том, что в основе обвинительного приговора должна лежать истина.

Значительное расширение начал состязательности в уголовном судопроизводстве по существу исключило из доказательственного права истину как цель доказывания по уголовным делам. Однако такой подход не устраняет рассматриваемую проблему. Судебно-следственные работники понимают, что вопрос об истине как цели доказывания не является абстрактным и отвлеченно теоретическим, это - вопрос практический. Он во многом определяет их психологическую и практическую установку при производстве по уголовным делам. Без должной определенности в данном вопросе невозможно привести в логическое соответствие многие предписания УПК. В частности, ответить на вопрос: может ли быть опровергнута презумпция невиновности обвиняемого без достижения по уголовному делу истины.

С точки зрения здравого смысла, а также методологических предпосылок истину в уголовном судопроизводстве нельзя объявлять недостижимой. В противном случае она перестает быть целью доказывания. Вместо этого такой целью становится вероятность, по существу ничем не отличающаяся от простого подозрения. В уголовном судопроизводстве должен быть ориентир: в ходе доказывания по уголовному делу должна быть установлена истина, понимаемая как достоверное установление обстоятельств совершения преступления, а также их юридическая оценка с точки зрения норм уголовного закона, т.е. квалификация преступления. Только при этом непременном условии могут быть вынесены законные, обоснованные и справедливые приговоры и устранены судебные ошибки.

Особенно судьи испытывают затруднения при разрешении центрального вопроса доказательственного права - о недопустимых доказательствах. Установление истины по уголовному делу могут обеспечивать только допустимые доказательства, т.е. доказательства, полученные при строгом соблюдении требований закона относительно процессуального источника сведений, способов их получения и закрепления в материалах уголовного дела, а также ряда других требований закона, находящихся за рамками доказательственного права: собирание доказательств в рамках возбужденного дела, компетентность субъекта доказывания, соблюдение им правил о подследственности и др.

Нарушение формальных предписаний закона при собирании доказательств влечет признание их недопустимыми или, что равнозначно, не имеющими юридической силы. В пп. 1 и 2 ч. 2 ст. 75 УПК содержится незначительный перечень недопустимых доказательств. Он не является исчерпывающим, поскольку к ним отнесены "иные" доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса (п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК). В доказательственном праве положение о том, что доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы или являются недопустимыми, в УПК повторяется трижды (ч. 3 ст. 7, ч. 1 и п. 3 ч. 2 ст. 75). Существенно, что в законе ничего не сказано о характере таких нарушений, причем не используется и оценочный термин "любые нарушения". Поэтому судей волнует закономерный вопрос: правомерно ли оценивать достоверность доказательств в связи с незначительными, несущественными отступлениями от закона, порой вызванными объективными обстоятельствами. Императивный характер требований закона не позволяет им вдаваться в оценку того или иного нарушения, допущенного при производстве по делу. Это означает, что для признания доказательств недопустимыми достаточно констатации факта их получения или закрепления с нарушением требований закона. Предполагается, что речь идет о любом нарушении закона. Иначе говоря, оценка качества доказательства в связи с характером допущенного нарушения закона исключается.

Несомненно, что формальные предписания закона должны соблюдаться. Однако судьи видят, что образовательный уровень и профессиональные качества целого ряда сотрудников следственных аппаратов, к сожалению, весьма низок. Даже посредственный защитник способен установить множество пробелов и недочетов, касающихся собирания и процессуального закрепления доказательств практически по любому уголовному делу.

Вместе с тем судьи обращают внимание еще на одну существенную сторону рассматриваемой проблемы. Объективная способность каждого доказательства устанавливать значимые для уголовного дела обстоятельства во многом определяется рядом важнейших формальных требований, предъявляемых законом к собиранию и закреплению доказательств. Однако на практике далеко не все формальные предписания закона объективно влияют на качество доказательств и их достоверность, поскольку имеют иное назначение. В связи с этим высказывается мнение о правомерности учитывать характер допущенного нарушения формальных требований закона и оценивать его объективное влияние на достоверность доказательства. Такое мнение представляется весьма продуктивным. Да и сами судьи говорят, что в практической деятельности они вынуждены поступать подобным образом. Однако необходимо учитывать, что в основе уголовно-процессуального права лежит разрешительный метод правового регулирования, в соответствии с которым его формальные предписания нельзя подменять хотя и рациональными, но не нашедшими закрепления в законе положениями, а также собственным усмотрением судей.

Сотрудники правоохранительных органов сожалеют о том, что при формулировании некоторых предписаний доказательственного права был избран худший вариант по сравнению с ранее действовавшими предписаниями. Они относят это и к некоторым видам доказательств.

Действительно, в ст. 87 УПК РСФСР четко указывались следственные действия, протоколы которых являлись самостоятельным видом доказательств. В отличие от этого в ст. 83 УПК РФ лишь отмечается, что протоколы следственных действий допускаются в качестве доказательств, если они соответствуют требованиям, установленным Кодексом. При производстве по уголовному делу составляется множество различных протоколов, но не все они имеют доказательственное значение. Вот и приходится теперь практическим работникам раздумывать по поводу того, какие из них могут служить доказательствами, а какие нет. Они находились бы в менее затруднительном положении, если бы в действующем законе на сей счет оставались прямые указания.

Аналогичным образом характеризуется такой вид доказательств, как иные документы. Согласно ст. 88 УПК РСФСР они являлись доказательствами, если обстоятельства и факты, удостоверенные или изложенные предприятиями, учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами, имели значение для уголовного дела.

Наиболее существенное дополнение, принципиально меняющее представление об иных документах как доказательствах в уголовном судопроизводстве, отражено в ч. 2 ст. 84 УПК РФ следующим образом: документы могут содержать сведения, зафиксированные как в письменном, так и в ином виде. К ним могут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации, полученные или истребованные в порядке, установленном ст. 86 УПК.

Здесь, скорее всего, изложено бытовое, а не научное представление о документах. Ориентируясь на него, теперь к иным документам можно отнести все что угодно, даже рекламный щит. Снимается также вопрос о том, правомерно ли признавать доказательствами оперативно-служебные материалы, отражающие результаты оперативно-розыскной деятельности, которые согласно ст. 11 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" могут быть представлены прокурору или органам предварительного расследования. Судебно-следственные работники правильно говорят о том, что в их понимании документ всегда должен быть изготовлен письменным (в том числе и с помощью технических средств) способом и важен он своим содержанием.

В связи с рассматриваемым вопросом нельзя не отметить, что новый ГПК РФ предусматривает такой вид доказательств, как письменные доказательства. От иных документов в УПК РФ они отличаются не только своим названием, но и глубоко продуманным, полным и четким содержанием. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно привести только их определение: "Письменными доказательствами являются содержащие сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела, акты, договоры, справки, деловая корреспонденция, иные документы и материалы, выполненные в форме цифровой, графической записи, в том числе полученные посредством факсимильной, электронной или другой связи либо иным позволяющим установить достоверность документа способом. К письменным доказательствам относятся приговоры и решения суда, иные судебные постановления, протоколы совершения процессуальных действий, протоколы судебных заседаний, приложения к протоколам совершения процессуальных действий (схемы, карты, планы, чертежи)" (ч. 1 ст. 71 ГПК). Сравнение данного предписания с предписанием ст. 84 УПК, конечно же, не в пользу последнего. Представляется, что унификация двух видов доказательств была бы в интересах более успешного использования иных документов в доказывании по уголовным делам.

Должностные лица правоприменительных органов справедливо отмечают явные изъяны юридической техники действующего УПК в целом, а также применительно к доказательственному праву.

Правовые предписания, регламентирующие оценку доказательств, изложены в двух статьях УПК: ст. 17 "Свобода оценки доказательств" представлена как один из принципов уголовного судопроизводства, а в рамках доказательственного права предусмотрена ст. 88 "Правила оценки доказательств". Но в последней статье закона никаких правил оценки доказательств нет. В ней перечислены лишь цели такой оценки и положение о признании доказательств недопустимыми. Правила же оценки доказательств сформулированы в ст. 17 УПК. Существенно, что все предписания, содержащиеся в этих двух статьях Кодекса, образуют единые правила оценки доказательств. Поэтому их разъединение создает трудности при реализации данных правил.

Судебно-следственные работники хотят видеть такой закон, предписания которого не требовали бы расшифровки. Такие суждения высказываются, в частности, по поводу предписания ст. 87 УПК о том, что "проверка доказательств производится дознавателем, следователем, прокурором, судом путем... установления их источников". Однако в законе не сказано, что следует понимать под источниками доказательств, а в теории доказательств по данному вопросу высказываются неоднозначные мнения. Можно предположить, что ими являются процессуальные источники, указанные в ст. 74 УПК. Но без таких источников не может быть доказательств по уголовному делу, поэтому говорить об их проверке беспредметно. Если уж законодатель пошел по пути изложения в УПК способов проверки доказательств, то следовало бы указать еще на один, довольно эффективно применяемый в доказывании по уголовным делам, - анализ сведений, полученных из одного процессуального источника, с точки зрения их полноты, последовательности, непротиворечивости и связи с обстоятельствами, имеющими значение для уголовного дела.

Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности" предусматривает основные направления использования ее результатов в интересах успешного раскрытия тяжких и особо тяжких неочевидных преступлений (ст. 11). Сотрудники правоохранительных органов надеялись на то, что эти направления будут конкретизированы в новом УПК, появятся надежные правовые основания для успешного решения этого исключительно важного вопроса при производстве по уголовным делам, но в своих ожиданиях обманулись. В главах закона, посвященных возбуждению уголовного дела и производству следственных действий, ни слова нет об использовании результатов ОРД по этим направлениям.

Принципиально новой для УПК стала лишь ст. 89 "Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности". Сформулированное в ней предписание не согласуется с названием статьи, поскольку изложено в следующей редакции: "В процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом". Мнение должностных лиц правоохранительных органов по поводу данного предписания единодушно: ничего позитивного для судебно-следственной практики оно дать не может. Такое суждение вполне справедливо, поскольку в ходе ОРД не могут быть созданы условия, при которых ее результаты отвечали бы требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК. Таким требованиям могут отвечать только доказательства, полученные в рамках возбужденного уголовного дела способами, предусмотренными этим законом.

Результатами ОРД также являются сведения, которые отражают обстоятельства совершения преступления и виновность конкретного лица в его совершении. Однако их получают из оперативных источников способами ОРД, поэтому они не имеют обязательных атрибутов уголовно-процессуальных доказательств. Для того чтобы использование результатов ОРД в доказывании по уголовным делам сделать реальным, в законе целесообразно было бы предусмотреть следующее предписание: "Сведения, добытые оперативно-розыскным путем (результаты оперативно-розыскной деятельности), могут стать доказательствами по уголовному делу, если будут получены из процессуальных источников способами, предусмотренными настоящим Кодексом, и надлежащим образом закреплены в материалах уголовного дела".