Мудрый Юрист

Момент окончания хищения

Архипов А.В., судья Томского областного суда, доцент Западно-Сибирского филиала Российского государственного университета правосудия, кандидат юридических наук.

Статья посвящена изменениям в толковании Пленумом Верховного Суда РФ момента окончания хищения безналичных денежных средств. Анализируется развитие представлений о моменте окончания хищения в теории и практике. Делается вывод об обоснованности внесенных изменений.

Ключевые слова: хищение, момент окончания преступления, мошенничество, безналичные денежные средства.

Terminal time of theft

A.V. Arkhipov

Arkhipov Andrey Valeryevich, PhD (Law), Judge, Tomsk Regional Court, Assoc. Prof., Russian State University of Justice (West-Siberian Branch).

The article is devoted to changes in the interpretation by the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of the moment of the end of the theft of non-cash money. Analyzes the development of ideas about the end of the theft in theory and practice. A conclusion is made about the validity of the changes introduced.

Key words: theft, moment of the end of the crime, fraud, non-cash money.

Пленум Верховного Суда РФ 30 ноября 2017 г. принял Постановление N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате", в п. 5 которого дал разъяснения относительно определения момента окончания мошенничества, если его предметом являются безналичные и электронные денежные средства. Согласно второму абзацу данного пункта Постановления такое преступление следует считать оконченным с момента изъятия денежных средств с банковского счета их владельца или электронных денежных средств, в результате которого владельцу этих денежных средств причинен ущерб.

Данное разъяснение породило споры как на стадии обсуждения проекта Постановления, так и после его принятия <1>. Причина тому - вполне очевидный отход Пленума Верховного Суда РФ (в части хищения безналичных денежных средств) от доминирующей уже более 40 лет на практике и поддерживаемой многими теоретиками концепции определения окончания хищения с момента получения виновным возможности беспрепятственно пользоваться и распоряжаться похищенным имуществом.

<1> Данилов Д. Момент окончания хищения безналичных и электронных денежных средств: вопросы соучастия // Уголовное право. 2018. N 3. С. 32 - 37; Кибальник А. Квалификация мошенничества в новом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ // Уголовное право. 2018. N 1. С. 61 - 67; Павлюченко Ю. Место совершения преступления и момент его окончания по делам о мошенничестве в отношении безналичных денежных средств // Уголовное право. 2018. N 2. С. 69 - 78.

Насколько обоснованным является такое разъяснение? Сможет ли оно разрешить возникающие на практике вопросы, связанные с квалификацией хищений, или, наоборот, породит новые?

Проблема определения момента окончания хищения на протяжении многих лет является одной из острейших проблем как в теории уголовного права, так и в практической деятельности. В России данная проблема активно обсуждалась еще в XIX веке. Именно тогда были сформулированы три основные концепции определения момента окончания хищения: теория прикосновения, теория уноса и теория завладения <2>.

<2> Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. СПб., 1901. С. 179; Белогриц-Котляревский Л. О воровстве-краже по русскому праву. Киев, 1880. С. 33.

Согласно теории прикосновения, основанной на воззрениях древнеримских юристов, предлагалось считать хищение оконченным уже с момента незаконного прикосновения виновного к чужому имуществу.

Согласно теории уноса - с момента уноса похищенной вещи на такое расстояние, когда преступник избежал опасности преследования и получил возможность извлечь пользу из украденного. Теория завладения предполагала считать моментом окончания хищения момент перехода имущества из владения потерпевшего во владение виновного вне зависимости от того, унес преступник похищенную вещь с места хищения или нет.

Теория прикосновения сразу была признана непригодной для правоприменения. Теория уноса также не нашла поддержки ни среди правоведов того времени, ни в правоприменительной практике. Основными доводами противников этой теории было то, что исходя из нее было не ясно, на какое расстояние имущество должно быть перенесено с прежнего места, чтобы считать хищение оконченным. Кроме того, обращалось внимание на то, что полный разрыв юридической и фактической связи хозяина с его имуществом возможен без его уноса.

Господствующее положение в XIX - начале XX века занимала теория завладения, в рамках которой впоследствии выделилось два течения: 1) теория изъятия (хищение окончено, если имущество изъято из законного владения); 2) концепция завладения (изъятое имущество должно перейти в обладание виновного) <3>.

<3> Подробнее об этом см.: Ермакова О.В. Момент окончания преступлений против собственности (закон, теория, практика): Дис. ... канд. юрид. наук. Барнаул, 2011. С. 90 - 95.

В советский период в науке уголовного права теория завладения продолжала развиваться в рамках двух указанных концепций. Приверженцы теории изъятия (С.В. Познышев, М.П. Михайлов и др.) полагали, что для наличия состава оконченной кражи вовсе не требуется установления двух моментов - изъятия имущества и последующего завладения им, а вполне достаточно одного - изъятия имущества из чужого обладания, которое одновременно является и актом преступного завладения имуществом <4>. Их оппоненты (А.А. Пионтковский, В.А. Владимиров, Т.Л. Сергеева и др.), напротив, под завладением понимали установление фактического обладания вещью независимо от того, имеется или нет у виновного в этот момент реальная возможность распорядиться этим имуществом по своему усмотрению <5>.

<4> Михайлов М.П. Уголовная ответственность за кражу личного имущества и разбой. М., 1958. С. 71.
<5> Пионтковский А.А., Меньшагин В.Д. Курс советского уголовного права. Особенная часть. М., 1955. Т. 1. С. 402 - 404; Владимиров В.А. Преступления против личной собственности граждан. М., 1962. С. 8; Сергеева Т.Л. Уголовно-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1954. С. 69 - 70.

С середины 60-х годов XX века в науке уголовного права стало формироваться иное понимание момента окончания хищения, согласно которому для признания хищения оконченным не достаточно было изъятия похищаемого имущества у собственника и даже получения этого имущества в фактическое обладание виновного. Необходимо, чтобы преступник получил возможность беспрепятственно пользоваться и распоряжаться похищенным имуществом. Сторонник данной теории Г.А. Кригер писал: "Причинение ущерба государству или общественной организации и обогащение за их счет виновных, завладевших социалистическим имуществом, - оба этих признака должны быть налицо для признания хищения оконченным преступлением". Незаконное обогащение виновных Г.А. Кригер связывал с получением ими возможности распорядиться похищенным имуществом <6>.

<6> Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. М., 1974. С. 116.

Представляется, что такое понимание момента окончания хищения было отступлением от теории завладения в сторону критикуемой ранее теории уноса, поскольку в большинстве случаев возможность беспрепятственного распоряжения похищенным имуществом появлялась у преступника только после того, как он унесет его на безопасное расстояние.

Между тем именно эта концепция определения момента окончания хищения была воспринята практикой. Выразилось это в разъяснении, данном в п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. N 4 "О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества", согласно которому хищение следовало считать оконченным, если имущество изъято, и виновный имеет реальную возможность им распоряжаться по своему усмотрению или пользоваться им. Это же правило стало использоваться на практике и при определении момента окончания похищения личного имущества граждан, а впоследствии было изложено в п. 14 Постановления N 11 Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 г. "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности".

Исследователями делались различные предположения о том, почему именно такой подход поддержала высшая судебная инстанция СССР. Так, высказывалось мнение о том, что данная концепция была поддержана из-за стремления более жестко наказывать лиц, обязанных по долгу службы препятствовать незаконному перемещению социалистического имущества за пределы охраняемой территории в случае обнаружения такого факта (охранников, вахтеров, сторожей и т.д.), но не делающих этого и тем самым содействующих преступнику: только при таком толковании момента окончания кражи они могли признаваться соучастниками хищения <7>.

<7> Козлов А.П. Понятие преступления. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 294.

Между тем представляется, что причины такого решения заключаются не только в этом. Советское законодательство тех времен устанавливало обязанность граждан трудиться. Статья 12 Конституции СССР 1936 г. провозглашала, что "труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу "кто не работает, тот не ест". Обязанность трудиться была закреплена и в ст. 60 Конституции СССР 1977 г. В связи с этим не менее (а в каких-то случаях даже более) опасным, чем изъятие имущества у собственника, казалось незаконное обогащение виновного за счет похищенного им имущества, получение им нетрудовых доходов. Думается, что, исходя из этих позиций, Г.А. Кригер делал вывод о том, что "сущность хищения заключается в обогащении виновного (выделено мной. - А.А.) путем извлечения социалистического имущества из фондов государственных или общественных организаций и обращения его в пользу отдельных лиц, не имеющих права на получение социалистического имущества" <8>. С этих позиций предложенная Г.А. Кригером концепция определения момента окончания хищения соответствовала тогдашним представлениям об общественной опасности хищений.

<8> Кригер Г.А. Указ. соч. С. 65.

К моменту распада Советского Союза данное понимание момента окончания хищения использовалось на практике уже около 20 лет и успело, образно выражаясь, "пустить глубокие корни". Вероятно, это обстоятельство сыграло решающую роль в том, что и после произошедших в начале 90-х годов прошлого века кардинальных политических, экономических и идеологических изменений в российском обществе подход высшей судебной инстанции к определению момента окончания хищения не изменился. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое", а позднее в Постановлении от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" дал точно такие же разъяснения о моменте окончания хищения, как и Пленум Верховного Суда СССР в 1972 г.

Вместе с тем в силу произошедших в обществе трансформаций существенным образом изменилось и представление об общественной опасности хищений. В отличие от советского периода на современном этапе более опасным видится не факт незаконного обогащения виновного, а факт причинения имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества. На первый план вышли интересы потерпевшего.

Представляется, что в сложившихся реалиях определять момент окончания хищения так же, как это делали 45 лет назад в СССР, неверно. В науке уже высказывалось мнение о том, что данный подход основывается на учете интересов виновного, а не потерпевшего, что не соответствует задачам уголовного законодательства России <9>.

<9> Ермакова О.В. Указ. соч. С. 8 - 9; Токарчук Р.Е. Момент окончания хищений и его соотношение с принципами и задачами Уголовного кодекса Российской Федерации // Научный вестник Омской академии МВД России. 2007. N 3 (27). С. 57 - 60.

Отметим, что при введении в УК РСФСР в 1994 г. легального определения хищения, которое позже почти дословно было воспроизведено в п. 1 примечания к ст. 158 УК РФ, законодатель не указал незаконное обогащение виновного в качестве последствия хищения, ограничившись указанием на причинение ущерба собственнику или иному владельцу.

Легальное определение хищения заслуженно, на наш взгляд, критикуется исследователями за то, что не проясняет вопрос о моменте окончания хищений <10>. Использование законодателем для описания объективной стороны хищения терминов "изъятие" и "обращение", между которыми наряду с соединительным союзом "и" указан также и разделительный союз "или", не дает возможности точно определить объем действий, которые, с точки зрения законодателя, необходимо выполнить, чтобы признать хищение оконченным. Непонятно, обязательно ли, чтобы в процессе хищения чужое имущество было обращено виновным в свою пользу или пользу других лиц, или же достаточно его только изъять у потерпевшего. Не вносят ясности в этот вопрос и другие признаки хищения, указанные в легальном определении.

<10> См., напр.: Елисеев С.А. Преступления против собственности по уголовному законодательству России (вопросы теории). Томск: Изд-во Томского гос. университета, 1999. С. 35 - 36.

Так, корыстная цель может иметь место у виновного не только при обращении, но и при изъятии имущества до его обращения, поскольку момент окончания хищения законодатель с достижением этой цели не связывает. Указание на то, что похищаемое имущество обращается в чью-то пользу, также не решает указанной проблемы, так как не дает ответа на вопрос об обязательности для оконченного хищения обращения похищенного имущества, а указание в качестве единственного преступного последствия на причинение ущерба собственнику или иному владельцу имущества говорит о необходимости считать хищение оконченным скорее с момента изъятия имущества, чем с момента его обращения в пользу названных лиц.

При таких обстоятельствах момент окончания хищения, как и в советские времена, вынуждена определять высшая судебная инстанция, которая в ноябре 2017 г. приняла решение отойти от привычного понимания момента окончания хищения, пока только в качестве исключения из общего правила для случаев мошенничества, если его предметом явились безналичные денежные средства.

По нашему мнению, принятое решение является оправданным, так как только такой подход позволяет в полной мере учитывать при квалификации преступных деяний интересы потерпевшего, для которого чаще всего не имеет значения, получил виновный возможность пользоваться похищенными у него безналичными денежными средствами или нет, а важно лишь то, что данные средства были у него изъяты.

Верным представляется и то, что Пленум Верховного Суда РФ не стал определять моментом изъятия имущества окончание всех хищений, ограничившись пока лишь мошенничеством в отношении безналичных денежных средств. Сторонники традиционного подхода к определению момента окончания хищения справедливо обращают внимание на то, что при признании хищения оконченным с момента изъятия имущества может возникнуть ряд квалификационных проблем. Сложности могут возникнуть при квалификации перерастания тайного хищения имущества в открытое, усложнится добровольный отказ от совершения хищения, существенно ограничится круг соучастников, возникнет опасность отнесения к хищениям случаев изъятия чужого имущества для его последующего уничтожения <11>.

<11> Выступление П.С. Яни на заседании Пленума Верховного Суда РФ 14 ноября 2017 г. // www.youtube.com/watch?v=yktULLMZKss (дата обращения: 24.07.2018); Данилов Д. Момент окончания хищения безналичных и электронных денежных средств: вопросы соучастия // Уголовное право. 2018. N 3. С. 32 - 37.

Безусловно, когда речь идет о хищениях имущества, обладающего физическим признаком, все перечисленные проблемы могут возникнуть, в связи с чем вопрос об определении момента окончания всех форм хищения в отношении любого имущества с момента изъятия предмета хищения требует тщательной проработки. Применительно же к квалификации хищений безналичных денежных средств данные угрозы не столь очевидны.

Дело в том, что изъять безналичные денежные средства можно только путем их списания с банковского счета потерпевшего. Данное обстоятельство, во-первых, позволяет всегда точно определить момент изъятия безналичных денежных средств, а во-вторых, делает невозможным перерастание хищения безналичных денежных средств, например, из кражи в грабеж после их списания со счета потерпевшего, что позволяет во всех случаях правильно определить форму хищения.

Поскольку безналичные денежные средства лишены физического признака, их невозможно уничтожить, а значит, неактуальной для квалификации их хищения является и проблема конкуренции с умышленным уничтожением чужого имущества.

Безналичные денежные средства не могут быть просто списаны со счета потерпевшего, во всех случаях они подлежат зачислению на другой счет. Указанное обстоятельство с учетом разъяснения содержания термина "корыстная цель", данного в п. 26 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2018 г. N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате", позволяет сделать вывод о том, что похищающее их лицо всегда действует с корыстной целью.

Невозможность списания средств со счета без зачисления на другой счет позволяет говорить о возможности признания соучастниками хищения безналичных денежных средств лиц, лично не совершавших действий, направленных на списание денежных средств со счета потерпевшего, а лишь представивших в целях совершения хищения реквизиты принадлежащего им банковского счета. Безусловно, такие лица не могут быть признаны соисполнителями хищения, так как они не реализуют объективную сторону преступления, но они могут быть признаны пособниками хищения, так как передают виновному средства совершения преступления, а также заранее обещают приобрести имущество, добытое преступным путем. Такое деяние не будет признано групповым, но ведь и избежать уголовной ответственности данному лицу не удастся.

Добровольный отказ от хищения безналичных денежных средств при существующем понимании момента окончания такого хищения тоже возможен, просто он должен быть связан с совершением (или несовершением) действий, предшествующих списанию денежных средств со счета потерпевшего. Например, виновный, желая отказаться от хищения, не вводит в программу удаленного управления банковским счетом пришедший ему на мобильный телефон код подтверждения платежа, в результате чего перевод денежных средств со счета не производится.

Правило определения момента окончания хищения безналичных денежных средств, указанное в абз. 2 п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2018 г. N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате", согласно его формулировке распространяется только на хищение, совершенное в форме мошенничества. Представляется, однако, что оно будет распространено практикой и на иные формы хищения (кражу, грабеж, присвоение и растрату), поскольку процесс изъятия безналичных денежных средств всегда одинаков. Какой бы ни была избранная виновным форма хищения безналичных денежных средств, имущественный ущерб потерпевшему будет причинен только путем списания денежных средств с его счета. В связи с этим необходимо внести соответствующие изменения в п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое".

Пристатейный библиографический список

  1. Белогриц-Котляревский Л. О воровстве-краже по русскому праву. Киев, 1880.
  2. Владимиров В.А. Преступления против личной собственности граждан. М., 1962.
  3. Выступление П.С. Яни на заседании Пленума Верховного Суда РФ 14 ноября 2017 г. // www.youtube.com/watch?v=yktULLMZKss.
  4. Данилов Д. Момент окончания хищения безналичных и электронных денежных средств: вопросы соучастия // Уголовное право. 2018. N 3.
  5. Елисеев С.А. Преступления против собственности по уголовному законодательству России (вопросы теории). Томск: Изд-во Томского гос. университета, 1999.
  6. Ермакова О.В. Момент окончания преступлений против собственности (закон, теория, практика): Дис. ... канд. юрид. наук. Барнаул, 2011.
  7. Кибальник А. Квалификация мошенничества в новом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ // Уголовное право. 2018. N 1.
  8. Козлов А.П. Понятие преступления. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.
  9. Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. М., 1974.
  10. Михайлов М.П. Уголовная ответственность за кражу личного имущества и разбой. М., 1958.
  11. Павлюченко Ю. Место совершения преступления и момент его окончания по делам о мошенничестве в отношении безналичных денежных средств // Уголовное право. 2018. N 2.
  12. Пионтковский А.А., Меньшагин В.Д. Курс советского уголовного права. Особенная часть. М., 1955. Т. 1.
  13. Сергеева Т.Л. Уголовно-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1954.
  14. Токарчук Р.Е. Момент окончания хищений и его соотношение с принципами и задачами Уголовного кодекса Российской Федерации// Научный вестник Омской академии МВД России. 2007. N 3 (27).
  15. Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. СПб., 1901.