Мудрый Юрист

Обзор судебной практики признания судами недействительными оспоримых решений собраний по ст. 181.4 ГК РФ

Трамбицкий Филипп Андреевич, студент 2-го курса магистратуры МГИМО по направлению "Международное частное и гражданское право".

В обзоре освещены основные тенденции развития, проблемы применения и характерные особенности института оспаривания решений собраний. В частности, подробно рассматриваются такие формы нарушений при принятии решений собраний, как нарушение порядка созыва, подготовки и проведения собрания, нарушение правил составления протокола собрания, а также предпринята попытка выявить порог существенности таких нарушений. Затрагиваются проблемы, связанные с последующим подтверждением оспоримого решения собрания и с применением срока исковой давности для оспаривания решений собраний.

Ключевые слова: решения собраний, недействительные сделки.

Survey of Court Practice on Challenging Voidable Decisions of Meetings according to Article 181.4 of the Civil Code of Russia

Ph.A. Trambitskiy

Trambitskiy Philipp, Second-Year Graduate Student at MGIMO, "International Private and Civil Law" Specialty.

The survey focuses on the main trends in the practice of challenging voidable decisions of meetings. The article provides detailed account of the court practice relating to procedural violations in convening, preparing and conducting of a meeting, violation of the rules concerning minutes of a meeting. The author tries to find a threshold after which those violations become material. The problems of the subsequent confirmation of a voidable decision and application of limitation periods in such cases are also considered.

Key words: decisions of meetings, void transactions.

Глава 9.1 была введена в ГК РФ Федеральным законом от 07.05.2013 N 100-ФЗ и распространяет свое действие на решения собраний, принятые после 01.09.2013. В рамках настоящего обзора основное внимание будет уделено ст. 181.4 ГК РФ, которая содержит основные общие положения, регулирующие вопросы, связанные с признанием недействительными оспоримых решений собраний.

Постановление Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 (далее - Постановление N 25) разъясняет, дополняет и конкретизирует некоторые положения главы 9.1. Среди прочего Пленум в п. 103 этого Постановления указывает, что к решениям собраний относятся решения коллегиальных органов управления юридического лица (собраний участников, советов директоров и т.д.), решения собраний кредиторов, а также комитета кредиторов при банкротстве, решения долевых собственников, в том числе решения собственников помещений в многоквартирном доме или нежилом здании, решения участников общей долевой собственности на земельный участок из земель сельскохозяйственного назначения.

Данное обстоятельство обусловливает необходимость осуществления анализа ст. 181.4 в тесной взаимосвязи с нормами некоторых других законов, в частности Федеральных законов от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (далее - Закон об АО), от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон об ООО) и др. Таким образом, нужно иметь в виду, что по смыслу юридического принципа lex specialis derogat generali нормы главы 9.1 ГК РФ к решениям названных собраний применяются в части, не урегулированной специальными Законами.

Нарушение порядка созыва, подготовки и проведения собрания

Одним из условий признания решения общего собрания недействительным является допущение существенного нарушения порядка созыва, подготовки и проведения собрания, влияющего на волеизъявление его участников. Постановление N 25 не содержит пояснений по поводу того, какие нарушения имеют существенный характер, а какие нет. Но указание законодателя на существенность нарушения, на наш взгляд, совершенно оправданно - таким образом законодатель предоставил волю судам самим устанавливать порог существенности нарушения.

Мы постараемся выявить общее и особенное в процессе применения судами критерия существенности нарушения порядка созыва, подготовки и проведения собраний, обратим внимание читателя на расхождения в законодательных нормах правил о признании недействительными решений, остановимся на вопросе судебной дискреции в рамках признания решений недействительными, а также, опираясь на конкретные примеры из судебной практики, попытаемся нащупать границу существенности нарушений, являющихся основанием для признания решений недействительными.

Как показал анализ, наиболее частым нарушением порядка созыва, подготовки и проведения собраний является неизвещение участников об их проведении. По мнению судов, данное нарушение является существенным и напрямую влияет на волеизъявление участника, поскольку нарушает его право участвовать в управлении делами общества <1>. Мы считаем такой вывод полностью оправданным и обоснованным. Это связано в том числе с тем, что согласно, например, п. 1 ст. 32 Закона об ООО все участники общества имеют право присутствовать на общем собрании, участвовать в обсуждении вопросов повестки дня и голосовать при принятии решений.

<1> См.: Постановление АС Дальневосточного округа от 13.05.2015 N Ф03-1669/2015 по делу N А51-26200/2014.

Целесообразно также отметить, что в указанном деле суд первой инстанции неправомерно отказал в иске, отметив, что решение участника, несмотря на его неизвещение, не могло повлиять на принятие общим собранием решения, поскольку его голос сам по себе никак не повлиял бы на исход голосования. Ввиду этого суд округа признал несостоятельным довод о том, что участие истца в собрании, равно как и его голосование, не могло повлиять на принятие решения, поскольку основанием для признания недействительным решения общего собрания участников послужило нарушение предусмотренного законодательством порядка его созыва (неизвещение участника о проведении собрания), - в данном случае сама по себе возможность влияния голоса на исход голосования не имеет значения.

Однако в практике встречаются и иные решения. Так, Арбитражный суд Дальневосточного округа в своем Постановлении указал, что, хотя участник был незаконно не допущен к участию в общем собрании, данное нарушение его прав не является существенным, поскольку его голос не мог повлиять на исход голосования, а принятое решение не влечет для участника весомых неблагоприятных последствий <2>. При принятии решения суд сослался на п. 109 Постановления N 25, из которого следует, что решение собрания не может быть признано недействительным в силу его оспоримости при наличии совокупности следующих обстоятельств: голосование лица, права которого затрагиваются этим решением, не могло повлиять на его принятие, и решение не может повлечь существенные неблагоприятные последствия для этого лица (п. 4 ст. 181.4 ГК РФ). Вместе с тем суд в данном случае не учел, что данные отношения регулируются в том числе Законом об ООО, в частности его п. 2 ст. 43, а также не принял во внимание разъяснения, содержащиеся в Постановлении Пленума ВС РФ N 90, Пленума ВАС РФ N 14 от 09.12.1999 (далее - Постановление N 90/14) по вопросам применения некоторых положений Закона об ООО.

<2> См.: Постановление АС Дальневосточного округа от 28.03.2016 N Ф03-980/2016 по делу N А59-2366/2015.

В вышеупомянутом Постановлении говорится, что в соответствии со ст. 43 Закона об ООО решение общего собрания участников общества, принятое с нарушением требований законодательства или устава общества и нарушающее права и законные интересы участника, может быть признано судом недействительным по заявлению участника, не голосовавшего или голосовавшего против оспариваемого решения. Пункт 2 этой статьи гласит: "При рассмотрении иска о признании решения общего собрания участников общества недействительным по существу суд вправе с учетом всех обстоятельств оставить в силе обжалуемое решение, если голосование участника, подавшего заявление, не могло повлиять на результаты голосования, допущенное нарушение не является существенным (здесь и далее в цитатах выделено мной. - Ф.Т.) и решение не повлекло причинение убытков данному участнику общества".

Как видно, Закон об ООО и Постановление N 90/14 указывают нам на одно дополнительное обстоятельство, при наличии которого суд не может оставить решение общего собрания участников в силе. Такой подход, как представляется, является совершенно обоснованным, поскольку право участия в голосовании общего собрания участников является неотъемлемым и основополагающим корпоративным правом любого участника/акционера хозяйствующего общества. Нарушение этого права, выраженное в любой форме, должно служить основанием для признания такого решения недействительным по иску лица, права которого нарушены, вне зависимости от того, была ли у него возможность повлиять на исход голосования и могли ли у него возникнуть существенные неблагоприятные последствия.

Подобное заблуждение является определенной тенденцией. В судебной практике имеется довольно большое число дел, где арбитражные суды округов были вынуждены исправлять ошибки нижестоящих судов, которые не видят проблемы в том, чтобы оставить в силе решение собрания, проведенное с существенными нарушениями, если голосование лица, права которого нарушены, не могло повлиять на исход голосования или же если такое лицо не претерпевало существенных неблагоприятных последствий <3>.

<3> См.: Постановления АС Дальневосточного округа от 29.06.2015 N Ф03-2456/2015 по делу N А51-30498/2014; АС Волго-Вятского округа от 09.10.2017 N Ф01-3940/2017 по делу N А28-11077/2016.

Интересный вывод был сделан Арбитражным судом Западно-Сибирского округа <4>. В этом деле было установлено нарушение порядка уведомления истца о проведении внеочередного общего собрания акционеров, поскольку ответчик не представил доказательства надлежащего уведомления истца о проведении собрания. В свою очередь, выяснилось, что истец сменил фактическое место жительства, о чем не сообщил обществу. Суд первой инстанции выразил довольно интересную позицию на этот счет: "Суд не усматривает оснований полагать, что указанное нарушение в данном конкретном случае является существенным в силу того, что истец, о чем пояснил его представитель, фактически не проживает на территории Омской области, следовательно, даже в случае направления уведомления о проведении собрания по адресу регистрации истца последний не мог его получить фактически ввиду отсутствия в регионе". Суд округа согласился с этим выводом. Однако нам он представляется сомнительным, так как истец заявил, что хотя он действительно сменил фактическое место жительства, но не выезжал из региона и что если бы уведомление было направлено надлежащим образом в надлежащие сроки, то он получил бы его.

<4> См.: Постановление АС Западно-Сибирского округа от 28.07.2017 N Ф04-2303/2017 по делу N А46-12398/2016.

Правда, помимо этого, суд указал, что такое нарушение не является существенным ввиду следующего: "Голосование истца не могло повлиять на результаты голосования, допущенное нарушение не является существенным ввиду отсутствия доказательств извещения истцом ответчика о смене места фактического проживания, решение не повлекло причинение убытков, сделка по внесению имущества в уставный капитал не совершена".

Спорным является вопрос, действительно ли то обстоятельство, что акционер не известил общество о смене фактического места жительства, служит основанием для того, чтобы не направлять ему уведомление по адресу, указанному в реестре акционеров на момент направления такого извещения. Мы считаем, что нет. Безусловно, при прочих равных такое нарушение должно считаться существенным, поскольку вне зависимости от реального, фактического нахождения акционера ему должна была быть предоставлена возможность ознакомиться с информацией о проведении общего собрания.

Вместе с тем с учетом конкретных обстоятельств дела суд все же пришел к выводу о том, что основания для признания данного решения недействительным отсутствуют, поскольку соблюдена совокупность следующих обстоятельств: нет доказательства извещения о смене фактического места проживания (а значит, и нарушение не является существенным), решение не повлекло убытков, сделка, которая была предметом рассмотрения общим собранием акционеров, в итоге так и не осуществлена, голосование истца не могло повлиять на решение собрания.

Хотя, на наш взгляд, в анализируемом деле явно видна существенность нарушения порядка извещения обществом акционера, суд с учетом всех обстоятельств признал его несущественным ввиду отсутствия доказательств того, что акционер известил общество о смене фактического места жительства. В связи с этим возникает вопрос о судебной дискреции: обладает ли суд такого рода свободой в определении существенности нарушения? Как представляется, суд понимал, что при прочих равных признание им такого решения недействительным по большому счету ни к чему не приведет, поскольку даже само спорное решение собрания впоследствии было отменено. В то же время факт нарушения очевиден, но, как мы уже не раз обозначали, определять границы его существенности судьи должны сами.

Возможно, то обстоятельство, что суд в одних случаях рассматривает неизвещение участников как существенное нарушение, а в других - нет, связано с организационно-правовой формой хозяйственных обществ: нарушение порядка созыва в непубличных обществах признается существенным, а в публичных - с учетом конкретных обстоятельств - несущественным. Однозначного подтверждения этому в судебной практике нет.

Встречаются и крайне странные решения судов. Так, по мнению Арбитражного суда Московского округа, подтвержденный факт неуведомления участников общества о проведении общего собрания служит основанием для его ничтожности, хотя, как нам известно, такие решения по общему правилу являются оспоримыми <5>. В этом деле ответчик пытался сослаться на п. 2 ст. 181.4 ГК РФ, который не позволяет признать недействительным решение собрания, которое было одобрено последующим собранием. Суд, однако, указал, что эта норма неприменима, если речь идет о ничтожном собрании (п. 108 Постановления N 25).

<5> См.: Постановление АС Московского округа от 20.03.2017 N Ф05-2216/2017 по делу N А41-10705/2016.

Заявитель отметил, что при прочтении данной нормы Закона об ООО во взаимосвязи с правилами, содержащимися в п. 108 Постановления N 25, можно сделать вывод, что, "поскольку оспоренное решение общего собрания участников Общества является недействительным в силу его ничтожности", такое решение должно быть признано недействительным. Сам суд кассационной инстанции не объяснил, на основании какой нормы он счел, что решение общего собрания участников является ничтожным. По сути, суд указал только на то, что существенность нарушений, допущенных при проведении собрания, влечет ничтожность его решения. Поэтому суд даже не стал принимать во внимание доводы ответчика о том, что для истца не было неблагоприятных последствий и отсутствовала возможность повлиять на исход голосования.

Крайне загадочное решение, которое дает пищу для размышления. Может ли суд отойти от норм материального права и с учетом всех обстоятельств разрешить дело так, как считает нужным? Представляется, что у суда нет таких полномочий. На наш взгляд, в данном случае отсутствовало основание для признания решения собрания ничтожным. В то же время, мы полагаем, налицо явный факт злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ) со стороны ответчика. Также стоит напомнить, что согласно п. 3 ст. 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу п. 4 ст. 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. Мы считаем, что многие спорные решения судов по вопросам признания недействительными решений общих собраний (в частности, основанные на норме п. 2 ст. 181.4 ГК РФ) гипотетически могут быть обоснованы с помощью перечисленных правовых норм.

Характер существенности нарушения порядка созыва, подготовки и проведения общего собрания определяется судами с учетом обстоятельств конкретного дела. В судебной практике имеется ряд решений, благодаря которым можно выявить определенное направление правовой мысли, обусловливающее границы этой существенности.

Так, Арбитражный суд Дальневосточного округа решил, что, принимая во внимание организационно-правовую форму юридического лица (рыболовецкая артель), место жительства членов артели и другие обстоятельства, нарушения, допущенные при созыве собрания членов артели, нельзя признать существенными <6>. В этом деле уведомление о проведении общего собрания было направлено участнику 01.09.2016 вместо 31.08.2016, т.е. с просрочкой на один день. Мы согласны с доводами суда о том, что нельзя признать такое нарушение существенным, способным повлиять на решение собрания и повлечь убытки для артели либо ее членов. Несмотря на нарушение п. 2 ст. 22 Федерального закона от 08.12.1995 N 193-ФЗ "О сельскохозяйственной кооперации", содержащего правило о том, что члены кооператива должны быть уведомлены не позднее чем за 30 дней до даты проведения общего собрания, на наш взгляд, при указанных обстоятельствах ссылка заявителей на недействительность решения общего собрания из-за просрочки в уведомлении в один день не может быть охарактеризована как добросовестное поведение участников, что, очевидно, свидетельствует о злоупотреблении правом.

<6> См.: Постановление АС Дальневосточного округа от 30.11.2017 N Ф03-3797/2017 по делу N А24-4191/2016.

Однако мы бы не стали называть это общим правилом. Могут быть случаи, в которых просрочка в уведомлении в один день повлекла бы неблагоприятные последствия для участника и, вполне вероятно, в данной ситуации о злоупотреблении правом речь бы не шла.

Не менее интересная правовая позиция выражена в другом Постановлении Арбитражного суда Дальневосточного округа <7>. В рассматриваемом деле заявитель ссылается на нарушение п. 3 ст. 50 и п. 3 ст. 36 Закона об ООО. Так, истцу при направлении уведомления не был предоставлен весь комплект материалов для ознакомления (копию устава, по его словам, он не получил). В соответствии с Законом об ООО по требованию участника общества в течение пяти рабочих дней ему должны быть предоставлены перечисленные в п. 2 ст. 50 этого Закона документы. Общество обязано по требованию участника выдать ему копии этих документов (п. 3 ст. 36 Закона об ООО).

<7> См.: Постановление АС Дальневосточного округа от 21.09.2017 N Ф03-3537/2017 по делу N А24-5092/2016.

В рассматриваемом случае общество направило документацию заявителю через пять дней после запроса, но за семь дней до собрания, что, по мнению суда, не может считаться существенным нарушением, поскольку отправка произошла в разумный срок, несмотря на просрочку.

На наш взгляд, суд, учитывая обстоятельства дела, правомерно указал, что данное нарушение не нарушает права и интересы заявителя на участие в управлении делами общества и получение информации о деятельности общества, поскольку при подготовке к проведению оспариваемого общего собрания участников представителю заявителя обществом заблаговременно были предоставлены имеющиеся материалы и документы. Попытка заявителя на этом основании оспорить решение собрания является злоупотреблением правом на судебную защиту, поскольку его голос не мог повлиять на исход голосования и он не доказал наступление для него неблагоприятных последствий.

Еще в одном деле Арбитражный суд Дальневосточного округа не усмотрел существенности нарушения в порядке проведения общего собрания участников саморегулируемой организации (СРО) <8>. При проведении общего собрания планировалось избрать 14 членов правления, но решение было принято в отношении лишь 9 человек. Таким образом, было нарушено положение об общем собрании СРО, в соответствии с которым при неполном избрании членов правления должен был проводиться второй тур голосования. Однако второй тур не проводился, потому что большинство участников к моменту его проведения уже покинули зал. Правда, на этом же собрании была определена дата доизбрания членов правления до необходимого количества.

<8> См.: Постановление АС Дальневосточного округа от 12.04.2016 N Ф03-1187/2016 по делу N А59-2931/2015.

Суд не усмотрел существенности в этом нарушении и пришел к выводу о том, что нет оснований для признания решения общего собрания участников СРО недействительным. Это еще раз подтверждает тот факт, что законодательно невозможно определить квалифицирующие признаки существенности при нарушении порядка созыва, подготовки и проведения собрания. Она должна определяться в каждом деле с учетом конкретных обстоятельств, доказательств сторон и возникших правовых последствий.

Еще одним существенным нарушением при созыве общего собрания участников является допущение опечатки в уведомлении. Так, Арбитражный суд Центрального округа установил, что довод, согласно которому в уведомлении о проведении внеочередного общего собрания была допущена опечатка, а именно вместо 20.01.2015 указано 12.01.2015, является существенным нарушением, "поскольку возможность исправления опечаток такого рода в уведомлениях Федеральным законом "Об обществах с ограниченной ответственностью" не предусмотрена" <9>.

<9> Постановление АС Центрального округа от 13.09.2017 N Ф10-3738/2017 по делу N А36-1307/2015.

На наш взгляд, далеко не любая опечатка в уведомлении должна рассматриваться судом как существенное нарушение порядка извещения участников о проведении общего собрания. Если опечатка никак не может повлиять на волеизъявление лица при голосовании, то она не может быть расценена как существенное нарушение и быть основанием для признания решения недействительным.

Совершенно правильной, на наш взгляд, является позиция Арбитражного суда Дальневосточного округа, согласно которой не может быть признано нарушением порядка созыва общего собрания участников то обстоятельство, что участник сам не являлся в отделение связи для получения корреспонденции и ввиду этого не принимал участия в голосовании <10>. Этот вывод подтверждается и разъяснением, приведенным в абз. 2 п. 67 Постановления N 25, согласно которому юридически значимое сообщение считается доставленным и в тех случаях, если оно поступило лицу, которому оно направлено, но по обстоятельствам, зависящим от него, не было ему вручено или адресат не ознакомился с ним. Например, сообщение считается доставленным, если адресат уклонился от получения корреспонденции в отделении связи, в результате чего она была возвращена по истечении срока хранения.

<10> См.: Постановление АС Дальневосточного округа от 27.11.2017 N Ф03-4335/2017 по делу N А51-2487/2017.

В действительности во многих случаях довольно легко можно предугадать, является ли то или иное нарушение существенным и как его охарактеризует суд. Однако всегда стоит помнить, что суд в данном вопросе наделен определенной долей дискреции, и порой человеческий фактор может сыграть свою роль и судья вынесет не совсем предсказуемое решение.

Нарушение правил составления протокола

Хотя в Концепции совершенствования гражданского законодательства предлагалось отнести существенное нарушение составления протокола к основанию ничтожности решения общего собрания (по примеру западных правопорядков), законодатель пошел по иному пути <11>. По общему правилу в соответствии с подп. 4 п. 1 ст. 181.4 ГК РФ существенное нарушение правил составления протокола (они содержатся в ст. 181.2 ГК РФ, а также в соответствующих Федеральных законах) является основанием для оспаривания решения общего собрания. Постановление N 25 не содержит никаких разъяснений на этот счет.

<11> См.: Сделки, представительство, исковая давность: постатейный комментарий к статьям 153 - 208 ГК РФ / Отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2018. С. 909.

К ключевым требованиям к протоколу, предусмотренным законодательством, относятся: письменная форма, требование о подписании, ведение исполнительным органом (применимо к тем сообществам, которые обладают таким органом), нотариальное удостоверение, если иное удостоверение не предусмотрено уставом (применимо к хозяйственным обществам).

В процессе анализа мы изучили практику применения судами данной нормы, а также постарались определить границы существенности нарушения правил составления протокола.

В законодательстве есть один неоднозначный момент, требующий прояснения. Согласно ст. 103.10 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате (утв. ВС РФ 11.02.1993 N 4462-1) удостоверение решения органа управления юридического лица производится нотариусом путем выдачи соответствующего свидетельства. Также есть норма подп. 3 п. 3 ст. 67.1 ГК РФ, которая указывает, что принятие общим собранием участников хозяйственного общества решения и состав участников, присутствовавших при этом, подтверждаются в отношении ООО путем нотариального удостоверения. Таким образом, законодатель недвусмысленно говорит, что нотариус удостоверяет не протокол, а лишь сам факт принятия решения.

Однако сами суды понимают эти нормы иначе, отмечая, что по общему правилу с 01.09.2014 протокол общего собрания участников ООО подлежит обязательному нотариальному удостоверению.

На практике суды обычно отождествляют понятия "нотариальное удостоверение решения" и "нотариальное удостоверение протокола". На наш взгляд, такой подход совершенно оправдан, а попытка законодателя установить обязанность нотариуса удостоверять именно решение, но не протокол является крайне неудачной, поскольку буквальное прочтение вышеупомянутых норм может привести к выводу, что нотариус не отвечает за протокол собрания и его содержание. По мнению же судов, факт принятия решения общим собранием оформляется протоколом, удостоверяется путем выдачи нотариального свидетельства, а все юридические действия, связанные с механизмом принятия решения, работают в неразрывном единстве. Ввиду вышесказанного в рамках последующего анализа термины "нотариальное удостоверение решения собрания" и "нотариальное удостоверение протокола" будут рассматриваться как тождественные.

Таким образом, к существенному нарушению ведения протокола суды относят отсутствие нотариального удостоверения решения собрания, если оно было необходимо. Участникам общества предоставлена возможность установить иные способы подтверждения принятия решения общим собранием. Они должны быть предусмотрены уставом общества либо закреплены в решении общего собрания участников, принятом единогласно.

В деле, переданном на рассмотрение в Арбитражный суд Волго-Вятского округа, устав ООО и решение участников не предусматривали способы подтверждения решения общим собранием, следовательно, протокол внеочередного общего собрания участников подлежал обязательному нотариальному удостоверению <12>. Такого удостоверения не производилось.

<12> См.: Постановление АС Волго-Вятского округа от 16.06.2017 N Ф01-1831/2017 по делу N А43-21190/2016.

Если рассматривать данное дело по правилам ст. 181.4 ГК РФ, то такое решение должно было являться оспоримым и впоследствии быть признано судом недействительным, поскольку допущено существенное нарушение правил составления протокола. Однако суд сослался на п. 3 ст. 163 ГК РФ ("Нотариальное удостоверение сделки"), в соответствии с которым указал на ничтожность решений внеочередного общего собрания участников общества, оформленных протоколом. По нашему мнению, сам по себе протокол не является волеизъявлением как таковым и не может быть признан сделкой, поскольку он лишь оформляет волю того или иного гражданско-правового сообщества. Но в российском праве некоторые нормы о сделках применяются не только к сделкам. Это подтверждается и абз. 3 п. 107 Постановления N 25, который гласит, что несоблюдение требования о нотариальном удостоверении решения общего собрания участников влечет признание его ничтожным.

Отсутствие нотариального удостоверения протокола при его необходимости, по нашему мнению, действительно приводит именно к ничтожности решения общего собрания. Но связано это даже не столько с нормой п. 3 ст. 163 ГК РФ, сколько с п. 2 ст. 181.5 ГК РФ, в котором сказано, что решение собрания ничтожно, если оно принято при отсутствии необходимого кворума. Поскольку единственное лицо, которое способно в таком случае подтвердить наличие кворума, - это нотариус, то отсутствие нотариального удостоверения протокола при его необходимости является основанием для признания решения собрания недействительным именно из-за ничтожности. Данная позиция закреплена и в судебной практике <13>.

<13> См.: Постановления АС Дальневосточного округа от 25.11.2015 N Ф03-4449/2015 по делу N А24-549/2015; АС Центрального округа от 13.09.2017 N Ф10-3738/2017 по делу N А36-1307/2015.

Довольно интересным представляется решение Арбитражного суда Московского округа, в котором суд указал, что предусмотрение уставом общества иного порядка удостоверения протокола общего собрания участников не исключает правомерности его нотариального удостоверения, поскольку является альтернативным по отношению к нему <14>. Таким образом, отсутствие в протоколе внеочередного общего собрания подписей всех участников общества не влечет его ничтожности с учетом удостоверения протокола нотариусом.

<14> См.: Постановление АС Московского округа от 05.05.2017 N Ф05-5192/2017 по делу N А40-172946/2016.

На наш взгляд, подобное решение полностью оправданно и целесообразно. Однако стоит заметить, что в самом п. 3 ст. 67.1 ГК РФ не сказано об альтернативности данной нормы. Это выводится посредством телеологического толкования судом. Поэтому, на наш взгляд, было бы все-таки целесообразно закрепить такую позицию на нормативном уровне во избежание неоднозначного понимания этого положения.

Стоит заметить, что суды в целом верно применяют правило о том, что протокол должен вестись исполнительным органом общества. В Арбитражный суд Волго-Вятского округа попало дело, в котором протокол не был оформлен уполномоченным органом (генеральным директором) общества и не отражал результат подведения итогов голосования исполнительным органом общества, как требуют взаимосвязанные положения п. 6 ст. 37, п. 2 ст. 38 Закона об ООО, а сам участник ввиду этого не голосовал <15>.

<15> См.: Постановление АС Волго-Вятского округа от 09.10.2017 N Ф01-3940/2017 по делу N А28-11077/2016.

Суд эксплицитно вывел, что это нарушение влечет ничтожность (отсутствие юридической силы) решений, оформленных протоколом, поскольку свидетельствует о таких нарушениях порядка созыва и проведения собрания, которые полностью исключили право участника общества голосовать по вопросам повестки дня.

К существенным нарушениям составления протокола может относиться указание в нем недостоверных сведений, если они влияют на достоверность решения, принятого на общем собрании. Так, в Постановлении Арбитражного суда Западно-Сибирского округа в результате недостоверных сведений, отраженных в протоколе, новые лица незаконно завладели имуществом кооператива <16>.

<16> См.: Постановление АС Западно-Сибирского округа от 31.08.2017 N Ф04-2196/2017 по делу N А03-23948/2015.

Естественно, нарушением является и фальсификация подписей на протоколе <17> или самого протокола <18>. Такие действия, безусловно, по своей природе не могут отвечать признакам добросовестности и приводят к возможности оспаривания решения общего собрания.

<17> См.: Постановление АС Северо-Кавказского округа от 28.02.2017 N Ф08-602/2017 по делу N А63-15228/2015.
<18> См.: Постановление АС Уральского округа от 29.05.2017 N Ф09-2261/17 по делу N А07-30858/2015.

Как удалось выявить из судебной практики, суды неоднозначно применяют норму о том, что нарушение правил составления протокола является основанием для оспаривания решения общего собрания. Во многих случаях суды в рамках осуществления своих дискреционных полномочий из нарушения правил составления протокола эксплицитно выводят и нарушение других условий, влекущих именно ничтожность (отсутствие кворума, ограничение права участника участвовать в делах общества и т.д.).

Такая позиция, на наш взгляд, оправданна. Мы считаем, что существенное нарушение правил составления протокола должно быть основанием ничтожности решения общего собрания, поскольку не видим никаких действительно весомых политико-правовых оснований полагать, что оно должно являться оспоримым.

В свою очередь, существует подход, согласно которому в случае несоблюдения письменной формы протокола решение собрания можно будет оспорить при условии исключения возможности доказывания правомочности такого собрания за счет свидетельских показаний (п. 1 ст. 162 ГК РФ). Думается, такой подход не направлен в действительности на защиту интересов лиц гражданского оборота. Представляется целесообразным закрепление определенного порядка проведения собрания (в том числе правил о ведении протокола), нарушение которого должно неминуемо приводить к ничтожности решения общего собрания.

Последующее подтверждение оспоримого решения собрания

Стоит отметить, что сам по себе институт последующего подтверждения оспоримого решения собрания известен ряду стран зарубежного правопорядка. Это обусловлено необходимостью минимизации риска появления двух аналогичных действительных решений по одному и тому же вопросу (например, о выплате дивидендов) <19>.

<19> См.: Сделки, представительство, исковая давность: постатейный комментарий к статьям 153 - 208 ГК РФ. С. 910.

Мы считаем, что наличие такой нормы нельзя охарактеризовать однозначно. С одной стороны, она, безусловно, выполняет ту роль, ради которой создавалась. С другой стороны, при глубоком рассмотрении можно выявить ряд проблем, связанных с ее недобросовестным использованием и злоупотреблением правом.

Прежде чем перейти к анализу данной проблематики, стоит отметить, что согласно п. 2 ст. 181.4 ГК РФ решение собрания не может быть признано судом недействительным по основаниям, связанным с нарушением порядка принятия решения, если оно подтверждено решением последующего собрания, принятым в установленном порядке до вынесения решения суда. То есть проведение последующего собрания в надлежащей форме, на котором было подтверждено решение предыдущего собрания, нивелирует факт порочности первого собрания.

Безусловно, в рамках настоящего обзора мы не можем пройти мимо проблемы, затронутой в Постановлении Арбитражного суда Московского округа <20>. Фабула дела следующая: общество с ограниченной ответственностью состоит из двух участников - кипрской компании с долей 90% и физического лица с долей 10%. 18.12.2014 было проведено общее собрание участников общества, на котором было принято решение о смене фирменного наименования. О собрании истца (участника с долей 10%) не извещали. Факт нарушения порядка проведения собрания никем не оспаривается. После этого 25.05.2015 было проведено еще одно общее собрание участников, уже в надлежащей форме. На нем было принято решение большинством голосов об утверждении действительности решения общего собрания от 18.12.2014 о переименовании организации. Истец присутствовал на этом собрании, но возражал по вопросу изменения наименования организации. На наш взгляд, суд совершенно верно применил нормы материального права. В соответствии с законодательством РФ оснований для признания решения общего собрания участников от 18.12.2014 недействительным не имелось.

<20> См.: Постановление АС Московского округа от 23.03.2016 N Ф05-2268/2016 по делу N А40-50333/15.

Однако при детальном рассмотрении решения возникают вопросы к самой норме п. 2 ст. 181.4 ГК РФ. В данном случае имеет место факт существенного нарушения основных корпоративных прав участника хозяйственного общества - права на участие в управлении и получение информации (напомним, что в некоторых случаях суды на основании п. 108 Постановления N 25 вообще по своему усмотрению считают решения, проведенные с нарушениями такого рода, ничтожными, что не позволяет применить п. 2 ст. 181.4 ГК РФ).

Данная норма открывает возможность злоупотреблений для недобросовестных лиц, нарушая право миноритариев участвовать в делах общества. Ее телеологическое толкование приводит нас к тому, что для подобного злоупотребления нужно всего лишь впоследствии провести общее собрание в надлежащей форме, и даже если миноритарий проголосует против принятия определенного решения, у него пропадет право признания предыдущего голосования недействительным.

Нам кажется, что, применив немного фантазии, эту норму можно использовать и для других возможных вариаций злоупотребления правом, однако этот вопрос выходит за рамки настоящего анализа.

На наш взгляд, во избежание такого рода злоупотреблений необходимо рассматривать грубое неуведомление лица о проведении собрания по аналогии, например, с п. 1 ст. 32 Закона об ООО, согласно которому решения органов общества, ограничивающие права участников на управление делами общества (присутствовать на общем собрании, принимать в нем участие), ничтожны. То есть подобные нарушения стоит рассматривать с позиции ограничения возможности принимать участие в общем собрании, что должно влечь ничтожность такого решения (общего собрания) и, как следствие, норма п. 2 ст. 181.4 ГК РФ к нему применяться не должна.

Мы считаем, что добросовестное общество во исполнение требований законодательства вполне может себе позволить направить уведомления в надлежащий срок всем участникам и хранить копии почтовых отправлений, чтобы избежать признания решений общего собрания ничтожным.

Срок исковой давности для обжалования решений общих собраний

Соблюдение срока исковой давности при обжаловании решений общих собраний является неотъемлемым условием для защиты прав участников гражданско-правового сообщества. Пропуск такого срока может повлечь для заинтересованного лица крайне неблагоприятные последствия, которые будут обусловлены отказом в иске. Далее мы попытаемся выявить проблемы, связанные с применением этого института судами, а также попробуем систематизировать тенденции порядка исчисления начала течения срока исковой давности для оспаривания решений общих собраний.

В п. 5 ст. 181.4 ГК РФ установлен шестимесячный срок исковой давности для оспаривания решений собраний. Напомним, что эта норма является общей в систематике российского права и, по существу, во многих случаях оспаривания решений применяются сроки, установленные специальными Законами. В частности, Закон об ООО устанавливает для такого обжалования двухмесячный срок (п. 4 ст. 43), а Закон об АО - трехмесячный (абз. 2 п. 7 ст. 49).

Стоит заметить, что в большинстве случаев суды все-таки верно исчисляют срок исковой давности. Так, в Постановлении Арбитражного суда Северо-Кавказского округа суд исчислил трехмесячный срок исковой давности по решению об оспаривании общего собрания акционеров на основании Закона об АО <21>. При этом датой, с которой начал течь срок, является дата проведения самого собрания, поскольку акционер на нем присутствовал. Такое решение является справедливым и оправданным.

<21> См.: Постановление АС Северо-Кавказского округа от 12.11.2015 N Ф08-7799/2015 по делу N А63-12411/2014.

ВС РФ в своем Определении подтвердил позицию нижестоящих судов о верном применении двухмесячного срока исковой давности по решению об оспаривании общего собрания участников на основании Закона об ООО <22>. Правда, заявитель обратилась в суд спустя более полутора лет после того, как, по мнению суда, ей должно было стать известно о том, что ее право нарушено. Суд отметил, что при разумном и добросовестном осуществлении истицей прав участника общества ей должно было стать известно о принятом на собрании решении и о совершении сделки об отчуждении объектов недвижимого имущества в начале 2013 г. (само решение датировано 27.12.2012), поскольку установлено, что в это время она подала в органы следствия заявление о возбуждении уголовного дела, связанного с мошенничеством. Таким образом, на наш взгляд, суд верно исчислил момент начала течения срока исковой давности.

<22> См.: Определение ВС РФ от 14.03.2016 N 305-ЭС16-210 по делу N А41-79546/2014.

В любом случае представляется в какой-то степени оправданным довод о том, что момент определения начала срока исковой давности с использованием формулировки "лицо должно было знать" не является безупречным, потому что порой лицо теоретически должно было знать о нарушении своих прав, но в действительности не знало. Представляется совершенно обоснованным применение данной конструкции к участникам предпринимательской деятельности, однако в отношении менее защищенных участников (например, собственников жилья на общих собраниях ТСЖ) это видится сомнительным. По нашему мнению, в последнем случае для определения начала течения срока исковой давности необходимо точно указать на их осведомленность в том, что их право было нарушено, поскольку от таких членов гражданско-правового сообщества не стоит ожидать, что они сами должны активно выискивать эту информацию. Впрочем, подобные размышления выходят за рамки настоящего анализа.

В Постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа суд обоснованно указывает, что сокращенные сроки давности, предусмотренные в Законах об АО и ООО и других подобных законах, не могут применяться к признанию недействительными тех собраний, которые по своей природе являются ничтожными, поскольку, как говорится в п. 112 Постановления N 25, срок исковой давности для признания ничтожного решения собрания недействительным исчисляется по аналогии с правилами, установленными п. 5 ст. 181.4 ГК РФ <23>.

<23> См.: Постановление АС Северо-Западного округа от 10.03.2017 N Ф07-931/2017 по делу N А05-4821/2016.

Стоит принять во внимание, что активность лица, права которого нарушены, играют роль в определении судом момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Это далеко не единственный случай, когда суды указывают, что лицо, заявляющее требование о признании решения общего собрания недействительным, пропустило срок исковой давности, поскольку в действительности могло узнать о нарушении своего права намного раньше, если бы проявляло должный уровень заботливости и интереса в делах компании <24>.

<24> См.: Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 24.08.2016 N 09АП-35015/2016.

В одном из дел заявитель указала, что срок исковой давности ею не пропущен, поскольку о собрании, проведенном 23.11.2009, она узнала только 28.04.2015 (истица обратилась в суд 20.05.2015) <25>. Суд обоснованно пришел к выводу о том, что, поскольку заявитель является участником общества с долей в 50%, она не могла не принимать участия в управлении обществом, а также должна была занимать активную позицию и проявлять интерес к деятельности общества. Уже 30.12.2009 она могла узнать из выписки из ЕГРЮЛ о нарушенном праве. Таким образом, в данном случае суды обоснованно пришли к выводу о пропуске срока исковой давности.

<25> См.: Постановление АС Западно-Сибирского округа от 17.08.2016 по делу N А46-5951/2015.

Невозможно обойти стороной дело, которое попало на рассмотрение в Верховный Суд РФ <26>. В своем Определении Суд указал на неверное применение норм материального права касательно исчисления срока исковой давности судами первой, апелляционной и кассационной инстанций. Фабула дела на первый взгляд довольно проста: участники КФХ оспаривали решение общего собрания, на котором было принято решение об их исключении. Все суды, включая и кассационную инстанцию <27>, применили в данном случае норму п. 5 ст. 181.4 ГК РФ и сочли, что к данным правоотношениям применим общий, шестимесячный, срок исковой давности, а "исковое заявление подано в суд за пределами срока исковой давности".

<26> См.: Определение ВС РФ от 07.03.2017 N 308-ЭС16-15069 по делу N А61-1579/2015.
<27> См.: Постановление АС Северо-Кавказского округа от 20.07.2016 N Ф08-3326/2016 по делу N А61-1579/2015.

Однако Верховный Суд отменил решения всех нижестоящих инстанций и отправил дело на новое рассмотрение, указав, что судами при рассмотрении дела не учтен один очень значимый нюанс. Судебно-арбитражной практикой допускалось в целях защиты участников коммерческих корпораций предъявление исков, направленных на восстановление корпоративного контроля, что в последующем нашло закрепление в п. 3 ст. 65.2 ГК РФ. По сути, восстановление корпоративного контроля является одним из частных случаев восстановления положения, существовавшего до нарушения права (ст. 12 ГК РФ). На соответствующее требование распространяется общий трехлетний срок исковой давности.

Таким образом, Суд указывает, что, хотя истцами был неверно выбран способ правовой защиты, а именно был подан иск о признании недействительным решения общего собрания КФХ, в действительности иск был направлен на восстановление их корпоративных прав. На наш взгляд, признание Верховным Судом трехлетнего срока исковой давности за подобным иском является совершенно оправданным и справедливым. Мы считаем, что такой подход должен благоприятно повлиять на развитие судебной практики.

References

Karapetov A.G., ed. Transactions, Representation, Limitation of Actions: An Article-by-Article Commentary to Articles 153 - 208 of the Civil Code of the Russian Federation [Sdelki, predstavitelstvo, iskovaya davnost': postateinyi kommentariy k st. st. 153 - 208 GK RF]. Moscow, M-Logos, 2018. 1264 p.