Мудрый Юрист

Отдельные вопросы производства по уголовным делам в отношении лиц, обладающих особым правовым статусом

Синицын Валентин Александрович, ведущий консультант отдела по обеспечению деятельности Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации Управления обеспечения деятельности органов судейского сообщества Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации - консультант Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации.

В части 4 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) <1> регламентирован особый, усложненный порядок уголовного судопроизводства, устанавливающий специальные процессуальные гарантии при производстве по отдельным категориям уголовных дел (раздел XVI) или в отношении отдельных категорий лиц (раздел XVII).

<1> Российская газета. 2001. 22 декабря.

При этом усложнение процессуальной формы производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц (судьи, депутаты, следователи, прокуроры, адвокаты и т.д.), предусмотренное в гл. 52 УПК РФ, обусловлено особым процессуальным статусом таких лиц, который складывается из характера выполняемых ими обязанностей и значения их деятельности для общества.

Важность наличия системы усложненного уголовного судопроизводства в системе норм УПК РФ отчетливо прослеживается в правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации. В частности, в одном из своих определений Суд отмечает: "...нормы главы 52 УПК Российской Федерации в целом... предусматривает специальный - усложненный - порядок возбуждения уголовных дел и производства по ним в отношении указанной категории лиц, предоставляющий им дополнительные процессуальные гарантии, которые, не исключая уголовную ответственность за совершенные преступления, посредством определенного усложнения процедур уголовного преследования обеспечивают их защиту при осуществлении публичных профессиональных обязанностей" <2>.

<2> Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 22 марта 2012 г. N 581-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Бакаева Сергея Викторовича на нарушение его конституционных прав пунктом 10 части первой статьи 448 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, статьями 290 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации" // СПС "КонсультантПлюс".

Таким образом, гл. 52 УПК РФ вводит дифференцированную усложненную форму уголовного судопроизводства, предусматривающую определенные изъятия в виде дополнительных процессуальных гарантий в рамках общего досудебного порядка производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, деятельность которых, с точки зрения законодателя, необходима для нормального функционирования общества и развития демократического правового государства.

Если обратить внимание на существо процессуальных гарантий, изложенных в гл. 52 УПК РФ, то мы увидим, что они, как правило, требуют проведения дополнительных процедур при принятии тех или иных процессуальных решений. Так, на основании ст. 448 УПК РФ решение о возбуждении уголовного дела в отношении лица, указанного в части 1 ст. 447 УПК РФ, либо о привлечении его в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, принимается с согласия соответствующего органа (Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда Российской Федерации, квалификационной коллегии судей), на основании заключения коллегии либо решения руководителя следственного органа.

С учетом характера и специфики деятельности лиц, перечисленных в ст. 447 УПК РФ, предоставление им правовой гарантии защиты от необоснованного уголовного преследования является совершенно справедливым. Это не только реальная возможность ощущать себя в безопасности при выполнении своих обязанностей, но и существенная гарантия объективности и справедливости последующего судебного рассмотрения уголовного дела. Тем более что подозреваемым становится не просто гражданин, а лицо, обладающее определенными властными полномочиями, способное существенно препятствовать расследованию.

Официальные статистические данные свидетельствуют о необходимости внимательно относиться к преступлениям, совершаемым лицами, наделенными особым правовым статусом, и принимать комплексные меры по их предотвращению. Так, комментируя вопросы противодействия коррупции на ежегодном расширенном заседании коллегии Следственного комитета Российской Федерации, состоявшемся 2 марта 2017 г., Председатель Следственного комитета сообщил, что в 2016 году следователями проверено 35 тыс. сообщений о коррупционных преступлениях, по которым возбуждено 23 тыс. уголовных дел, из них окончено свыше 12,5 тыс. Фигурантами этих уголовных дел, среди прочего, стали около 600 должностных лиц, обладающих особым правовым статусом <3>.

<3> См.: В Следственном комитете состоялось расширенное заседание коллегии // http://sledcom.ru/press/events/item/1105170/.

Из этой статистики следует, что судьи, депутаты, адвокаты, следователи и прочие лица, названные в ст. 447 УПК РФ, достаточно часто становились субъектами уголовного преследования, что явно негативно сказывается не только на авторитете государственной власти, но и на качестве работы ее представителей.

Однако анализ иных показателей говорит о том, что в ходе производства по уголовным делам количество лиц, которые несут реальные негативные последствия за совершение преступлений и в отношении которых выносятся обвинительные приговоры, существенно снижается. В качестве примера можно привести статистику привлечения к уголовной ответственности судей.

Так, в 2015 году с согласия квалификационных коллегий судей в Российской Федерации возбуждены уголовные дела в отношении 18 судей, в отношении четырех лиц в даче такого согласия отказано <4>. В 2016 году эти цифры составили 17 и один судья соответственно <5>.

<4> См.: Итоги работы в 2015 году // Вестник Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации. 2016. N 2. С. 5.
<5> См.: Итоги работы в 2016 году // Вестник Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации. 2017. N 2. С. 5.

Согласно официальной статистике следственных органов, представленной в Высшую квалификационную коллегию судей Российской Федерации (далее - ВККС РФ), в 2015 году уголовные дела были возбуждены в отношении семи судей, 11 уголовных дел направлены в суд с обвинительным заключением, в отношении одного лица уголовное преследование прекращено на досудебной стадии, девяти лиц - вынесены итоговые судебные решения (в частности, три дела прекращены судом в связи с истечением сроков давности и по актам амнистии, по шести делам постановлены обвинительные приговоры). В свою очередь, в 2016 году возбуждены уголовные дела в отношении 15 судей, четыре уголовных дела направлены в суд с обвинительным заключением, в отношении двух лиц уголовное преследование прекращено на досудебной стадии и четырех - постановлены обвинительные приговоры <6>.

<6> См.: Статистические данные о результатах уголовного преследования в 2015 и 2016 годах // Архив Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации.

Как видно, итоговое судебное решение в лучшем случае выносится в отношении приблизительно 40% лиц, обладающих статусом судьи, а обвинительные приговоры постановляются примерно в отношении 30%.

Такие показатели могут быть обусловлены следующими факторами:

  1. длительная процедура, предусматривающая дополнительные этапы досудебного порядка производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц;
  2. непрофессионализм и халатность лиц, осуществляющих производство по таким делам;
  3. коррупциогенные факторы;
  4. правовые пробелы и коллизии в законодательстве Российской Федерации;
  5. неустоявшаяся и спорная правоприменительная практика.

Особенно отметим последний фактор, который оказывает значительное влияние на характер и результат рассмотрения подобных вопросов, но, к сожалению, достаточно редко подвергается обсуждению в последние годы.

Одной из первоочередных задач усложненного порядка производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц является установление связи между профессиональной деятельностью специального субъекта и уголовным преследованием в отношении его (ч. 4 ст. 448 УПК РФ; ч. 2 ст. 16 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 г. N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации" <7>). Такой подход, распространяющийся на судей, депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации, является действенным инструментом процессуальной защиты таких лиц, что подтверждается правоприменительной практикой <8>.

<7> Российская газета. 1992. 29 июля.
<8> См., например: решение ВККС РФ от 25 ноября 2015 г. об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи (бывшего председателя) Арбитражного суда Республики Ингушетия Тутаева Хусейна Алиевича по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации // СПС "КонсультантПлюс".

Вместе с тем при реализации данного порядка до настоящего времени остаются спорными следующие вопросы:

В правоприменительной деятельности встречаются достаточно курьезные ситуации, когда лицо, наделенное особым правовым статусом, становится заложником усложненного порядка уголовного судопроизводства из-за позиции следственных органов, обусловленной недостаточным законодательным регулированием. Обратимся к практике работы квалификационных коллегий судей в Российской Федерации.

Председатель Следственного комитета Российской Федерации обратился в квалификационную коллегию судей Республики Татарстан (далее - ККС Республики Татарстан) с представлением о даче согласия на возбуждение уголовного дела частного обвинения в отношении судьи в отставке С. по признакам преступления, предусмотренного частью 1 ст. 115 Уголовного кодекса Российской Федерации <9>. Поводом явилось заявление гражданина М., основанием - наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. В ходе заседания ККС Республики Татарстан было установлено, что М. отозвал свое заявление, мотивируя это тем, что он примирился с С. и какие-либо претензии к последнему у него отсутствуют. В связи с этим ККС Республики Татарстан, отказывая в удовлетворении представления Председателя Следственного комитета Российской Федерации, сослалась на то, что уголовное дело о преступлении, совершение которого вменяется С., относится к делам частного обвинения и может быть возбуждено не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя. Поскольку потерпевший М. свое заявление отзывает, повод для возбуждения уголовного дела, а значит, и для удовлетворения представления отсутствует.

<9> СЗ РФ. 1996. N 25. Ст. 2954.

Представитель Следственного комитета Российской Федерации, подавая жалобу на это решение в ВККС РФ, указал, что, хотя потерпевший, отзывая свое заявление, несомненно, действовал по собственной воле, прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон возможно только после его возбуждения, для чего необходимо сначала получить соответствующее согласие квалификационной коллегии судей. Однако ВККС РФ не согласилась с этими доводами и пояснила, что возбуждение уголовного дела частного обвинения в порядке, на котором настаивает представитель Следственного комитета Российской Федерации, явно снижает гарантии неприкосновенности судей и свидетельствует об уголовном преследовании в отношении С. исключительно в связи с его статусом. ВККС РФ отказала в удовлетворении жалобы, оставив решение ККС Республики Татарстан без изменения <10>.

<10> См.: решение ВККС РФ от 17 мая 2016 г. // Архив Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации.

Достаточно непростая ситуация возникла при рассмотрении вопроса в отношении судьи С.С. Москаленко.

20 января 2017 года квалификационная коллегия судей Омской области (далее - ККС Омской области) удовлетворила представление Председателя Следственного комитета Российской Федерации о даче согласия на привлечение в качестве обвиняемого С.С. Москаленко, умершего 13 января 2017 года. Однако ВККС РФ это решение отменила, и тогда представитель Следственного комитета Российской Федерации обратился с административным иском в Верховный Суд Российской Федерации. Высший суд, отказывая в удовлетворении искового заявления, отметил, что ВККС РФ пришла к правильному выводу о том, что решение ККС Омской области принято без учета положений пункта 4 части 1 ст. 24 УПК РФ, согласно которым уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению в связи со смертью подозреваемого или обвиняемого, за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего. Прекращение уголовного дела влечет за собой одновременно прекращение уголовного преследования (ч. 3 ст. 24 УПК РФ). При наличии соответствующих оснований часть 5 ст. 213 УПК РФ предусматривает вынесение постановления о прекращении уголовного преследования. Таким образом, в силу изложенных положений УПК РФ у органа предварительного расследования имелась обязанность вынести постановление о прекращении уголовного преследования С.С. Москаленко в связи с его смертью при условии согласия его близких родственников на такое прекращение. Однако орган предварительного расследования не предпринял действий для выяснения воли близких родственников судьи С.С. Москаленко на прекращение или продолжение производства по уголовному делу, хотя таковые являются его процессуальной обязанностью, а не обязанностью квалификационной коллегии судей. Доводы представителя Следственного комитета Российской Федерации о том, что принятие процессуального решения по уголовному делу не представляется возможным в связи с тем, что С.С. Москаленко не являлся участником уголовного судопроизводства, поскольку не был наделен процессуальным статусом обвиняемого по расследуемому уголовному делу ввиду отсутствия соответствующего решения квалификационной коллегии, Верховный Суд Российской Федерации признал несостоятельными в связи с тем, что пункт 4 части 1 ст. 24 УПК РФ допускает прекращение уголовного дела в связи со смертью не только обвиняемого, но и подозреваемого <11>.

<11> Решение Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2017 г. по делу N АКПИ17-403 // СПС "КонсультантПлюс".

Приведенные материалы свидетельствуют о необходимости в более глубоком осмыслении вопросов усложненного порядка производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц и в понимании того, что особый правовой статус лица не является основанием для ухудшения его положения. В частности, было бы целесообразно законодательно закрепить норму о том, что если усложненный порядок производства по уголовному делу ухудшает положение лица по сравнению с общим порядком производства, то следует руководствоваться общими нормами УПК РФ.

Также необходимо заметить, что с самого момента появления в гл. 52 УПК РФ усложненной формы производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц ведутся неутихающие споры, в том числе и на самом высоком уровне <12>, по поводу того, что данные процессуальные нормы требуется упразднить.

<12> См.: Как быть с судейским иммунитетом? // Право.ру; https://pravo.ru/voting/101/.

Наиболее ярым сторонником ограничения действия таких норм является Группа государств по борьбе с коррупцией (ГРЕКО), которая неоднократно "рекомендовала сократить до минимума, требуемого в демократическом обществе, категории лиц, пользующихся иммунитетом от судебного преследования" <13>.

<13> Дополнение к докладу о выполнении Российской Федерацией рекомендаций ГРЕКО по итогам объединенных первого и второго раундов оценки (принято на 58-м Пленарном заседании в г. Страсбурге 7 декабря 2012 г.) // https://genproc.gov.ru/anticor/doks/greco071212.pdf.

Так, ГРЕКО выступает за упразднение некоторых процессуальных иммунитетов, предусмотренных для прокуроров, следователей и адвокатов (рекомендация xi, а также рекомендует выработать конкретные и объективные критерии, которые будут применяться Федеральным Собранием, Конституционным Судом Российской Федерации или квалификационной коллегией судей при принятии решений в отношении ходатайств о снятии иммунитета и позволят обеспечить то, чтобы такие решения были лишены политических соображений и основывались бы только на существе представленного ходатайства (рекомендация xiii) <14>.

<14> См.: Дополнение к докладу о выполнении Российской Федерацией рекомендаций ГРЕКО по итогам объединенных первого и второго раундов оценки.

На сегодняшний день стала явной тенденция к продвижению и навязыванию международными силами определенных стандартов, которые не согласуются со сложившимся опытом национальной правоприменительной практики и условиями развития российского общества. Сокращение процессуальных иммунитетов - достаточно правильное направление в развитии права, но оно может быть реализовано только после достижения определенного уровня общественного правосознания и тотальной нетерпимости к проявлениям коррупционного характера. Однако с учетом официальных статистических данных о коррупционных преступлениях обсуждение упразднения системы уголовно-процессуальных иммунитетов в нашей стране представляется преждевременным.

Помимо этого, в настоящее время также вносятся предложения по передаче определенных категорий дел для проведения предварительного следствия прокуратуре. Например, соответствующие рекомендации высказывались Федеральной палатой адвокатов на рабочем совещании Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству, состоявшемся 25 сентября 2017 года. Так, было предложено закрепить в ст. 37 УПК РФ право прокурора на возбуждение уголовных дел по определенным категориям преступлений и в отношении определенных категорий лиц. Речь идет о: преступлениях, совершенных в отношении несовершеннолетних и иных социально незащищенных групп граждан; преступлениях в сфере предпринимательской деятельности; преступлениях, совершенных в отношении неопределенного круга лиц; преступлениях, совершенных специальными субъектами. Также была отмечена необходимость создания нового института специального прокурора, избираемого из числа авторитетных представителей юридического сообщества и наделяемого особыми полномочиями, обеспечивающими его полную независимость и широкие права в проведении полномасштабных расследований по обстоятельствам, получившим особый резонанс в обществе, имеющим политическую окраску, и в отношении ряда высших должностных лиц <15>.

<15> См.: Больше прав прокуратуре // Адвокатская газета. 2017. 25 сентября.

Учитывая вышесказанное, можно отметить, что усложнение процессуальной формы при производстве по уголовным делам в отношении лиц, обладающих особым правовым статусом, является достаточно комплексным правовым явлением, которое требует более внимательного исследования. Однако не вызывает сомнений то, что наличие данного института в УПК РФ позволяет рассматривать уголовные дела в отношении специальных субъектов, публично-правовая деятельность которых нуждается в дополнительных гарантиях процессуальной защиты, на более высоком профессиональном уровне и реально обеспечивать соблюдение всех прав таких лиц.