Мудрый Юрист

Проблематика усложнения процессуальной формы при производстве по уголовным делам в отношении лиц особого правового статуса

Синицын Валентин Александрович, ведущий консультант отдела по обеспечению деятельности Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации Управления обеспечения деятельности органов судейского сообщества Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации.

Статья посвящается исследованию некоторых полемичных вопросов, возникающих при производстве по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, указанных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, и связанных с дифференцированной усложненной формой уголовного судопроизводства. Кроме того, в статье проводится анализ сведений официальной статистики и материалов правоприменительной практики, а также отмечается необходимость совершенствования уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации.

Ключевые слова: специальные субъекты; гл. 52 УПК РФ; неприкосновенность.

Problems of Complication of Procedural Form in Criminal Proceedings against Persons of Special Legal Status

V.A. Sinitsyn

Sinitsyn Valentin Alexandrovich, Leading Consultant of the Department for Ensuring the Activities of the Higher Qualification Collegium of Judges of the Russian Federation of the Department for Ensuring the Activities of the Judicial Community of the Judicial Department of the Supreme Court of the Russian Federation.

The article is devoted to the study of some polemical issues arising in the criminal proceedings in relation to certain categories of persons specified in Part 1 of Art. 447 Criminal procedure code of the Russian Federation, and associated with a differentiated complicated form of criminal proceedings. In addition, the article analyzes the information of official statistics and materials of law enforcement practice, and also notes the need to improve the criminal procedural legislation of the Russian Federation.

Key words: special subjects; chapter 52 Criminal procedure code of the Russian Federation; inviolability.

Проблематика дифференциации процессуальной формы

Определение сущности и значения процессуальной формы - дискуссионный и сложный вопрос, получивший достаточно широкое обсуждение среди юристов, занимающихся проблемами процессуального права. Наиболее распространенным мнением является позиция выделения процессуальной формы как единого понятия, неразрывно связанного с формой воплощения норм материального права. Однако существуют и достаточно противоречивые мнения, в соответствии с которыми утверждается, что понятие "процессуальная форма" вообще излишне выделять как отдельную научную категорию, поскольку она является только отражением целей юридического процесса как способа реализации материальных правовых отношений <1>.

<1> См.: Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М.: Юридическая литература, 1991. С. 141.

Поэтому исследование этого вопроса целесообразно проводить с опорой на основополагающие положения материалистической диалектики, раскрывающей существование неразрывной связи между содержанием и формой. Без облечения содержания в соответствующую форму оно так и не сможет быть воплощено в действительности и останется только на уровне сознания или, например, как утверждал Платон, в "мире идей" <2>.

<2> Платон. Собрание сочинений в четырех томах. Т. 3. М.: Мысль, 1994.

Применительно к настоящей теме содержание норм материального права (например, уголовного права) может проявляться только в рамках процессуальной формы, т.е. ее основным назначением выступает реализация материально-правовых отношений. При этом сам термин "процессуальная форма" настолько многосоставный и сложный, что его исследование занимает отдельное направление как в общей теории права, так и в ее отраслях.

Обратить внимание предлагается на один из достаточно актуальных для теории и практики вопросов, связанных с процессуальной формой, а именно на проблематику дифференциации процессуальной формы.

Дифференциация (от лат. differentia - различие) - выделение частного из общей совокупности по некоторым признакам. При этом юридическая наука представляет различные определения этого понятия. Достаточно верно определяет его сущность, например, И.С. Дикарев, подразумевающий под дифференциацией уголовно-процессуальной формы приспособление, адаптацию процессуального порядка производства по уголовному делу к реальным условиям, в которых осуществляются досудебное производство и судебное рассмотрение уголовных дел <3>.

<3> См.: Дикарев И.С. Дифференциация уголовно-процессуальной формы и факторы, ее обусловливающие // Российская юстиция. 2013. N 12. С. 18 - 21.

Дифференциация процессуальной формы в УПК РФ

Среди юристов, работающих в сфере уголовного судопроизводства, имеются мнения как явных сторонников <4>, так и противников дифференциации, полагающих, что производство по уголовному делу необходимо осуществлять на основании единой формы <5>.

<4> См., например: Якимович Ю.К. Необходимость и содержание дифференциации уголовного процесса // Избранные труды. СПб.: Юрид. центр "Пресс", 2011. С. 446 - 450.
<5> См., например: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М.: Наука, 1968. С. 61 - 62.

Следует согласиться с тем, что принцип равенства перед законом и судом является неизменным условием для существования правового государства. Однако условия действительности обусловливают возникновение разнообразных ситуаций, в которых, казалось бы, при схожих условиях требуется совершенно отличный друг от друга подход.

Наиболее типичным примером для доказательства эффективности разделения процессуальной формы является ситуация, в которой лицо, совершившее преступление, проявляет различное отношение к последствиям своего деяния. В одном случае такое лицо, раскаявшись, изложит все обстоятельства совершенного преступления, изобличит соучастников или каким-либо иным образом поспособствует правоохранительным органам в раскрытии преступления. В другой же ситуации, наоборот, предпримет меры для создания препятствий при производстве расследования.

Основываясь на анализе нормативных правовых актов и, в частности, УПК РФ, можно отметить, что на сегодняшний день законодатель оценил преимущества дифференциации уголовно-процессуальной формы, произведя разделение формы производства по делу в зависимости от конкретных исходных условий, и внедрил в УПК РФ возможность как упрощенного производства по делу (к примеру, сокращенное дознание (гл. 32.1 УПК РФ), особый порядок судебного разбирательства при согласии лица с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ), заключение досудебного соглашения о сотрудничестве (гл. 40.1 УПК РФ), так и, наоборот, его усложнения (например, гл. 52 УПК РФ).

Особенности упрощения (либо, как отмечают отдельные авторы <6>, ускорения) производства по уголовному делу получили довольно большое освещение в различных научных публикациях <7>. В свою очередь, тематика усложнения процессуальной формы, несмотря на ее практическую ценность, недостаточно часто становится предметом широкого обсуждения, что обусловливает актуальность ее исследования и обозначения причин такого обособления.

<6> См., например: Качалова О.В. Ускоренные производства в уголовном процессе: есть ли предел дифференциации уголовного судопроизводства? // Актуальные проблемы российского права. 2016. N 1. С. 141 - 149.
<7> См., например: Манова Н.С. Теоретические проблемы уголовно-процессуальных производств и дифференциации их форм: Дис. ... докт. юрид. наук. М., 2005; Рябинина Т.К. Дознание - самостоятельная форма досудебного производства // Российский следователь. 2013. N 19. С. 44 - 48.

Глава 52 УПК РФ как пример усложнения процессуальной формы

По мнению автора, в УПК РФ присутствует особый порядок уголовного судопроизводства, который регламентирован ч. 4 УПК РФ. Под ним понимается усложненный порядок производства по уголовным делам, закрепленный в УПК РФ, предоставляющий специальные процессуальные гарантии при производстве по отдельным категориям уголовных дел (разд. XVI УПК РФ) или в отношении отдельных категорий лиц (разд. XVII УПК РФ).

Вместе с тем усложнение процессуальной формы при производстве по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, регламентированное в гл. 52 УПК РФ, обусловлено их особым процессуальным статусом (депутаты различных представительных органов, прокуроры, руководители следственных органов, судьи и другие лица, указанные в ч. 1 ст. 447 УПК РФ), который складывается из характера выполняемых обязанностей и значения деятельности таких лиц для общества.

Кроме того, значение существования системы усложненного уголовного судопроизводства в системе норм УПК РФ очень четко определяется через призму правовых позиций Конституционного Суда РФ. Как отмечает Конституционный Суд РФ в ряде своих определений, "нормы главы 52 УПК РФ в целом предусматривают специальный - усложненный порядок возбуждения уголовных дел и производства по ним в отношении указанных категорий лиц, предоставляющий им дополнительные процессуальные гарантии, которые, не исключая уголовную ответственность за совершенные преступления, посредством определенного усложнения процедур уголовного преследования обеспечивают их защиту при осуществлении публичных профессиональных обязанностей" <8>.

<8> См., например: Определения Конституционного Суда РФ от 18 июля 2006 года N 281-О, от 24 января 2008 года N 58-О-О, от 19 мая 2009 года N 843-О-О, от 21 апреля 2011 года N 593-О-О, от 14 июля 2011 года N 962-О-О, от 22 марта 2012 года N 581-О-О // СПС "КонсультантПлюс".

В связи с этим можно сделать вывод, что гл. 52 УПК РФ является дифференцированной усложненной формой уголовного судопроизводства, предусматривающей определенные изъятия в виде дополнительных процессуальных гарантий в рамках общего досудебного порядка производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, чья деятельность, с точки зрения законодателя, необходима для нормального функционирования общества и развития демократического правового государства.

Обращаясь к рассмотрению сути процессуальных гарантий, представленных в гл. 52 УПК РФ, можно увидеть, что, как правило, они предусматривают наличие дополнительных процедур при принятии определенных процессуальных решений. Так, на основании ст. 448 УПК РФ решение о возбуждении уголовного дела в отношении лица, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, либо о привлечении его в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, принимается на основании дополнительного согласия соответствующего органа (Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда РФ, квалификационной коллегии судей), заключения коллегии либо руководителя следственного органа.

Принимая во внимание характер и специфику деятельности лиц, указанных в ст. 447 УПК РФ, совершенно справедливо предоставлять им определенную правовую гарантию от необоснованного уголовного преследования. Это реальная возможность быть не только уверенным психологически в безопасности при выполнении своих обязанностей, но и существенная гарантия для проведения объективного и справедливого последующего судебного рассмотрения уголовного дела. Тем более, что подозреваемым становится не просто обычный человек, а лицо, обладающее определенными властными полномочиями, которое может существенно препятствовать расследованию.

Результаты рассмотрения уголовных дел в отношении лиц особого правового статуса

Обсуждая количественные показатели производств по таким делам, обратимся к официальной статистике. На ежегодном расширенном заседании коллегии, состоявшемся 2 марта 2017 г., Председатель Следственного комитета Российской Федерации, комментируя вопросы противодействия коррупции, сообщил, что следователями в 2016 г. проверено 35 тысяч сообщений о коррупционных преступлениях, по которым возбуждено 23 тысячи уголовных дел. Окончено свыше 12,5 тысячи дел этой категории. При этом в числе фигурантов этих уголовных дел было около 600 должностных лиц, обладающих особым правовым статусом <9>.

<9> В Следственном комитете состоялось расширенное заседание коллегии // http://sledcom.ru/press/events/item/1105170/ (дата обращения: 24.10.2017).

Такие статистические данные могут свидетельствовать о том, что депутаты, судьи, прокуроры, следователи и иные лица, указанные в ст. 447 УПК РФ, достаточно часто становились субъектами уголовного преследования, что явно негативно сказывается не только на авторитете государственной власти, но и на качестве работы ее представителей.

Однако если проанализировать иные показатели, то усматривается, что в ходе производства по уголовным делам количественный процент лиц, несущих какие-либо реальные негативные последствия за совершенные деяния и в отношении которых постановлялись обвинительные приговоры, имеет тенденцию к снижению. В качестве примера можно привести статистические показатели привлечения судей к уголовной ответственности.

В 2015 г. квалификационными коллегиями судей в Российской Федерации дано согласие на возбуждение уголовных дел в отношении 18 судей и в отношении 4 лиц в даче такого согласия было отказано <10>. В 2016 г. согласий на возбуждение уголовных дел было дано в отношении 17 судей и в отношении одного судьи в даче согласия на возбуждение уголовного дела было отказано <11>.

<10> Итоги работы в 2015 году // Вестник Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации. 2016. N 2. С. 5.
<11> Итоги работы в 2016 году // Вестник Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации. 2017. N 2. С. 5.

Согласно официальным статистическим данным, предоставленным Следственным комитетом Российской Федерации Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации, в 2015 г. уголовные дела возбуждались в отношении 7 судей, направлены в суд с обвинительным заключением 11 уголовных дел, в отношении 1 такого лица уголовное преследование прекращено на досудебной стадии и в отношении 9 лиц вынесены итоговые судебные решения (3 дела прекращены судом за истечением сроков давности и по актам амнистии и в отношении 6 лиц постановлены обвинительные приговоры). В свою очередь, в 2016 г. возбуждены уголовные дела в отношении 15 судей, 4 уголовных дела направлены в суд с обвинительным заключением, в отношении 2 лиц уголовное преследование прекращено на досудебной стадии и в отношении 4 лиц постановлены обвинительные приговоры <12>.

<12> Статистические данные о результатах уголовного преследования в 2015 и 2016 годах // Архив Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации.

Из анализа указанных данных следует, что в лучшем случае только приблизительно в отношении 40% лиц, обладающих статусом судьи, привлекающихся к уголовной ответственности, выносится итоговое судебное решение, и только примерно в отношении 30% постановляются обвинительные приговоры. По мнению автора, существует достаточно большое количество факторов, обусловливающих причины наличия такого достаточно низкого процента итоговых судебных решений, но если не брать совсем негативные (например, непрофессионализм, коррупционные проявления), то можно однозначно отметить, что гарантии неприкосновенности реально позволяют подходить к рассмотрению таких дел на более высоком профессиональном уровне и гарантировать лицу особого правового статуса соблюдение прав на справедливое разбирательство по уголовному делу.

Анализ правоприменительной практики

Рассматривая вопросы, связанные с лицами особого правового статуса при исполнении ими их должностных обязанностей, нельзя не отметить, что усложненный порядок производства по уголовному делу для отдельных категорий лиц имеет также задачу установления связи между профессиональной деятельностью специального субъекта и уголовным преследованием в отношении его (ч. 4 ст. 448 УПК РФ; ч. 2 ст. 16 Закона РФ от 26 июня 1992 г. N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации"). И данный подход, распространяющийся на судей, депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации, является действенным инструментом процессуальной защиты таких лиц, что подтверждается материалами правоприменительной практики <13>.

<13> См., например: решение Высшей квалификационной коллегии судей РФ от 25 ноября 2015 года об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи (бывшего председателя) Арбитражного суда Республики Ингушетия Тутаева Хусейна Алиевича по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации // СПС "КонсультантПлюс".

Однако на практике имеют место и достаточно сложные ситуации, в которых из-за позиции следственных органов, обусловленной недостаточным законодательным регулированием, лицо особого правового статуса может даже стать "заложником" усложненного порядка уголовного судопроизводства.

Обратимся к практике работы квалификационных коллегий судей в Российской Федерации. В Высшую квалификационную коллегию судей Российской Федерации (далее - ВККС РФ) обратился представитель Следственного комитета Российской Федерации с жалобой на решение квалификационной коллегии судей Республики Татарстан (далее - ККС Республики Татарстан) об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи в отставке С. Ранее Председатель Следственного комитета Российской Федерации обращался в ККС Республики Татарстан с представлением о даче согласия на возбуждение уголовного дела частного обвинения в отношении судьи в отставке С. по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 115 УК РФ. Поводом явилось заявление гражданина М., основанием - наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. В ходе заседания ККС Республики Татарстан было установлено, что М. отозвал свое заявление, мотивируя это тем, что он примирился с С. и какие-либо претензии к последнему у него отсутствуют. ККС Республики Татарстан, отказывая в удовлетворении данного представления, пришла к выводу, что не имеется повода для возбуждения уголовного дела, а значит, и удовлетворения представления, внесение которого обусловлено лишь статусом судьи в отставке С., поскольку уголовное дело о преступлении, совершение которого вменяется С., относится к делам частного обвинения и может возбуждаться не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя, а потерпевший М. свое заявление отзывает. В свою очередь, представитель Следственного комитета Российской Федерации мотивировал, что, несмотря на отсутствие сомнений, что потерпевший, отзывая свое заявление, действует по собственной воле, прекращение уголовного дела за примирением сторон возможно только после его возбуждения, для чего необходимо сначала получить соответствующее согласие квалификационной коллегии судей. В свою очередь, ВККС РФ не согласилась с доводами представителя Следственного комитета Российской Федерации, сделав вывод о том, что возбуждение уголовного дела частного обвинения в порядке, на котором настаивает представитель Следственного комитета Российской Федерации, явно снижает гарантии неприкосновенности судьи и свидетельствует об уголовном преследовании в отношении С. исключительно в связи с его статусом и отказала в удовлетворении его жалобы, оставив решение ККС Республики Татарстан об отказе в удовлетворении представления Председателя Следственного комитета Российской Федерации о даче согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи в отставке С. без изменения <14>.

<14> Решение Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации от 17 мая 2016 г. // Архив Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации.

Крайне проблематичная ситуация имела место и при рассмотрении вопроса о привлечении к уголовной ответственности судьи С.С. Москаленко. Решением квалификационной коллегии судей Омской области (далее - ККС Омской области) от 20 января 2017 г. удовлетворено представление Председателя Следственного комитета Российской Федерации о даче согласия на привлечение в качестве обвиняемого Москаленко С.С., умершего 13 января 2017 г. Данное решение коллегии было обжаловано в Высшую квалификационную коллегию судей Российской Федерации (далее - ВККС РФ), которая отменила решение ККС Омской области от 20 января 2017 г. Представитель Следственного комитета Российской Федерации обратился в Верховный Суд Российской Федерации с просьбой отменить решение ВККС РФ. Верховный Суд Российской Федерации, отказывая в удовлетворении административного искового заявления представителя Следственного комитета Российской Федерации, указал, что ВККС РФ пришла к правильному выводу о том, что решение ККС Омской области принято без учета положений п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, согласно которым уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению в связи со смертью подозреваемого или обвиняемого, за исключением случаев, когда производство по уголовному делу необходимо для реабилитации умершего. На день рассмотрения ККС Омской области представления имелись основания для прекращения уголовного дела, предусмотренные п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. Прекращение уголовного дела влечет за собой одновременно прекращение уголовного преследования (ч. 3 ст. 24 УПК РФ). При наличии основания прекращения уголовного преследования ч. 5 ст. 213 УПК РФ предусматривает вынесение постановления о прекращении уголовного преследования. Следовательно, у органа предварительного расследования в силу изложенных положений УПК РФ имелась обязанность вынести постановление о прекращении уголовного преследования Москаленко С.С. в связи с его смертью при наличии согласия его близких родственников на такое прекращение. Однако органом предварительного расследования такое процессуальное решение не принималось, волеизъявление близких родственников судьи Москаленко С.С. на прекращение уголовного преследования в связи со смертью не выяснялось. Выяснение волеизъявления близких родственников умершего подозреваемого или обвиняемого на прекращение либо продолжение производства по уголовному делу является процессуальной обязанностью органа предварительного расследования, а не квалификационной коллегии судей. Доводы представителя Следственного комитета Российской Федерации о том, что принять по уголовному делу процессуальное решение не представляется возможным в связи с тем, что Москаленко С.С. участником уголовного судопроизводства не являлся, поскольку процессуальным статусом обвиняемого по расследуемому уголовному делу наделен не был ввиду отсутствия соответствующего решения квалификационной коллегии, Верховный Суд Российской Федерации признал несостоятельными в связи с тем, что п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ допускается прекращение уголовного дела в связи со смертью не только обвиняемого, но и подозреваемого <15>.

<15> Решение Верховного Суда РФ от 22 июня 2017 г. по делу N АКПИ17-403 // СПС "КонсультантПлюс".

Заключение

Анализ представленных теоретических вопросов, статистических данных и правоприменительной практики позволяет отметить, что усложнение процессуальной формы при производстве по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, перечисленных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, представляет собой достаточно сложное правовое явление. В то же время очевидным является то обстоятельство, что присутствие данного института в УПК РФ выступает возможностью для более эффективного и объективного подхода к рассмотрению уголовных дел в отношении лиц особого правового статуса, публично-правовая деятельность которых нуждается в дополнительных гарантиях процессуальной защиты.

На основании вышеизложенного целесообразно сделать вывод, что в настоящее время имеется значительная потребность в более внимательном исследовании проблемных аспектов особенностей производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, а также признании того, что дополнительные процессуальные гарантии не могут выступать основанием для ухудшения положения таких лиц и умаления их особого правового статуса. По мнению автора, решение данного вопроса может быть найдено в законодательном закреплении нормы, предусматривающей, что если усложненный порядок производства по уголовному делу ухудшает положение лица по сравнению с общим порядком производства по делу, то следует руководствоваться общими нормами УПК РФ.

Библиографический список

  1. Дикарев И.С. Дифференциация уголовно-процессуальной формы и факторы, ее обусловливающие // Российская юстиция. 2013. N 12.
  2. Качалова О.В. Ускоренные производства в уголовном процессе: есть ли предел дифференциации уголовного судопроизводства? // Актуальные проблемы российского права. 2016. N 1.
  3. Протасов В.Н. Основы общеправовой процессуальной теории. М.: Юридическая литература, 1991.
  4. Рябинина Т.К. Дознание - самостоятельная форма досудебного производства // Российский следователь. 2013. N 19.
  5. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М.: Наука, 1968.
  6. Якимович Ю.К. Необходимость и содержание дифференциации уголовного процесса // Избранные труды. СПб.: Юрид. центр "Пресс", 2011.